Бедная женщина не могла продолжать далее, рыдания и слезы душили ее.
– Как вы объясняете себе его исчезновение, если Купидон сторожил здесь все время и никого не видал? – спросил мой отец, взволнованный до крайности.
– Я вышла, чтобы дойти до «байю» – посмотреть, не едете ли вы… и позвала Купидона, посадив его у дверей… К несчастью, я не заперла на замок дверь, ведущую в огород… Вероятно, какой-нибудь дурной негр прокрался оттуда и выкрал ребенка. Как часто мне приходило на ум бежать отсюда и укрыть моего маленького Флоримона где-нибудь в глухом лесу, – продолжала она во внезапном порыве сердечных излияний, – но лес пугал меня!.. О, я знаю, что значит потерять ребенка! Ведь у меня их было пятеро!.. Да, пятеро, и всех отняли у меня!.. Всех продали, и я никогда более не видела их!.. Быть может, все они уже умерли!.. но я не знаю этого!.. Вот почему сердце мое окаменело… Я возненавидела всех белых, проклинала их за их бесчеловечную жестокость и просила Небо воздать им всем вдвойне за моих детей… Но Розетта стала моей дочерью, ребенком моей души… она полюбила меня, и я стала любить ее всеми силами моей души, стала снова счастлива и спокойна, забыла про свою ненависть и злобу… Я все простила… И вот родился Флоримон… А теперь его вдруг не стало!.. Не стало, как и других моих детей!.. Ах, Флоримон!.. Флоримон!.. Флоримон!..
Несчастная снова зарыдала. Она говорила с таким жаром, с таким возрастающим горем и негодованием, с такой страстностью, прерывая свою речь слезами и рыданиями, что эта трагическая повесть ее страданий глубоко потрясала нас всех. Но чего именно опасалась Клерсина, что ждало нашего маленького Флоримона? Какое страшное предчувствие томило и терзало в данный момент моего отца?
Тут Розетта поспешно подошла к ней и, схватив крепко за руку, проговорила:
– Если негры похитили моего маленького братца, то что же это значит, скажите мне? – девушка была бледна как полотно. – Скажите, чего вы боитесь? Чего опасаетесь?.. Ведь не убьют же его!..
На это мой отец повернул к ней свое искаженное душевной мукой лицо и, крепко сжимая в своих руках обе ее маленькие ручки и глядя ей прямо в глаза, сказал:
– Розетта, дитя мое, я знаю, ты смелая и сильная духом, как твой отец, а потому я могу сказать тебе все. Мужайся! Вооружись всей своей силой и бодростью. Знай, что если эти изверги действительно похитили твоего брата, то сделали это, чтобы утащить его в глубь леса, убить и принести его в жертву своему страшному божеству… и чтобы…
Мы слушали отца, пораженные ужасом; даже сердце переставало временами биться.
– И чтобы в конце концов, быть может, съесть его!.. – закончил мой отец.
Безумный страх охватил всех нас при этих словах отца. В первый момент Розетта попятилась назад, закрыв лицо руками, как бы желая отогнать от себя страшное видение; у меня волосы стали дыбом на голове, Клерсина горько рыдала.
Розетта подошла к ней и, нежно обнимая и целуя ее, обхватила ее шею руками и прижала к своей груди.
– Бедная моя Клерсина! – ласково говорила она, лаская несчастную женщину, – бедная, дорогая моя, бедный друг наш!..
Во мне же подымалась непреодолимая потребность действовать, предпринять что-нибудь, лишь бы только не стоять здесь истуканом и не тратить время на бесполезные сетования.
– Ну, допустим даже, что Флоримона похитили негры для своего дикого празднества вуду, ведь и тогда не все еще потеряно!.. Где оно происходит? Знает кто-нибудь об этом? – проговорил я.
– Почти всегда в лесу Понтшартрен, по ту сторону озера! – проговорил старый негр.
– В таком случае надо, не теряя ни минуты, спешить туда!.. Быть может, мы еще успеем вовремя… Ведь Флоримон исчез не более получаса тому назад!..
– Он прав! – воскликнул мой отец, вдруг оживившись, также, видимо, обрадованный возможностью предпринять что-либо для спасения ребенка. – Да, надо ехать туда сейчас же! Нельзя терять ни минуты!
– Мы, вероятно, будем не менее двух часов в пути и, вернее всего, опоздаем! – угрюмо заметил Белюш. – Надо раздобыть лошадей, на шлюпке добираться дольше. Купидон, можете вы достать нам лошадей сейчас же, сию минуту?
– Да, конечно!
– Ну, так бегите скорее за ними и приведите их прямо к Каменному мосту кратчайшим путем, а мы тем временем приедем туда на шлюпке, и если вас еще не будет, подождем вас там у моста.
Розетта будто ожила, едва к ней вернулась надежда.
– Да, да, едем туда!.. Едем сейчас же! – воскликнула она. – Вы увидите, что мы поспеем вовремя и спасем моего маленького братца, я это чувствую!.. А за меня не беспокойтесь! Я повсюду последую за вами… Было бы так ужасно вернуться к отцу без него!..
– Но предстоящее зрелище не имеет решительно ничего привлекательного для молодой девушки, – заметил мой отец, – да и, во всяком случае, нет никакой надобности добровольно подвергать себя таким впечатлениям… Я такого мнения, дорогое дитя мое, что твое место теперь подле твоего отца… А потому будет лучше, если ты останешься в лодке с Белюшем и, если мы слишком задержимся, вернешься с ним на «Эврику». Мы с Нарциссом отправимся одни на этот шабаш вуду. Шабаши вуду теперь совершенно прекратились на территории Луизианы, благодаря энергичным мерам, предпринимаемым американским правительством и полицией. С 1862 года о них более не слышно, после того, как в этом самом году был поднят вопрос в Новом Орлеане, и это даст нам возможность действовать свободней и смелее, чем если бы ты была с нами.
– И я поеду с вами! – заявила Клерсина. – Я могу указать вам дорогу. Кроме того, я не смею, я не должна явиться к командиру без Флоримона!
– Хорошо, пусть будет по-вашему, Клерсина! – решил отец. – Итак, Купидон, приведи скорее трех хороших коней!..
Старик побежал исполнять возложенное на него поручение.
Я подошел к Розетте.
– Дорогой друг, – сказал я ей растроганным и взволнованным голосом, – положитесь на моего отца и на меня. Клянусь вам всем, что для меня свято, что я или найду вашего брата, или не вернусь живым!..
– Я верю вам, Нарцисс, – отвечала она, доверчиво протянув мне свою маленькую ручку. – Капитан прав: я в любом случае должна остаться при отце, чтобы утешать его…
Я почтительно поднес к своим губам ручку Розетты в первый раз в своей жизни. Затем все мы двинулись по направлению к тому месту, где нас ожидала шлюпка. Не прошло и четверти часа, как мы уже были у Каменного моста, а спустя минуты три прибыл туда и Купидон с лошадьми.
– Сейчас на моих часах ровно полночь, – проговорил отец, обращаясь к Белюшу. – Если через час мы не вернемся, то не дожидайтесь нас дольше, а возвращайтесь на судно, где командир, вероятно, ужасно беспокоится о нас…
Мы сели на коней и, переехав через мост, как безумные, понеслись вдоль северного берега озера Понтшартрен. Мы с отцом на всякий случай захватили с собой ружья, припрятанные предусмотрительным Белюшем на дне шлюпки. Клерсина, черная как ночь, молча гнала свою лошадь, стараясь ни на шаг не отставать от нас.
