- Я серьезно! Это не означает, что я тебя выгоняю, понимаешь? Просто… пока не прошли эти чертовы выборы, и мы не уладили вопросы опеки над сыном, лучше не создавать ситуаций, когда…
- Нас могут поймать на горячем? – улыбаясь, подсказал Уваров.
- Господи, чему ты радуешься? У меня совсем отшибло мозги, - бросив еще один взгляд тайком из-за шторки, Лера нервным движением заправила всклоченные руками Таира пряди за уши.
- Тому и радуюсь, - смеясь, шепнул он в её белобрысую макушку. – Что у тебя мозги отшибло.
- Таир, - беспомощно выдохнула Лера, не зная, чего хочет больше – то ли оттолкнуть его, то ли прижаться еще сильней. – Мне страшно…
- Не бойся. Ничего не бойся больше. Никогда.
- Если тебя увидели, то…
- Никто ничего не увидел!
- Откуда ты знаешь?
- Мои люди, помнишь? Они все еще за тобой приглядывают. Я бы никогда не поставил тебя под удар. Просто…
- Просто что?
- А черт его знает! – тоже, кажется, рассердился, но не на Леру, а вроде как на себя. – Не мог без тебя. Мне нужно было хоть так быть к тебе ближе.
Господи, а голос-то какой растерянный! И эти интонации… они на вес золота просто. Как если бы Таир и сам не верил, что вот так влип в кого-то. Лера хихикнула. Не к месту, но это было лучше, чем зареветь. Видит бог, ей хотелось так, что в носу щипало. Таир, в ответ на этот смех, уставился на нее, нахмурив брови.
- Тяжело тебе, да, Уваров? – вложив всю скопившуюся в ней нежность, шепнула Лера и осторожно погладила его по давно небритой щеке.
- Ничего, как-нибудь справлюсь.
- А что на это скажет твоя… эм… невеста? Как, кстати, ее зовут?
Лера не чувствовала вины перед той девушкой. И разлучницей себя не считала. Хоть и сделала бы все, что угодно, лишь бы только он принадлежал ей одной.
«И сделает. Если это потребуется», - распрямила черные крылья ревность.
Таир чуть отошел, подпер спиной стену и, сложив на груди руки, заметил:
- У меня только одна девушка. И сейчас она стоит передо мной.
- Что ты хочешь этим сказать? – чувствуя себя будто на пороге рая, уточнила Лера.
- То, что я уже давно порвал с Меланьей. Так ее зовут, - и он опять сделал это. Опять улыбнулся. Наверное, противники Таира здорово бы удивились, если бы узнали, что он в принципе умеет это делать. В обычной жизни Уваров производил впечатление жесткого, холодного и закрытого на все пуговицы человека.
Лера чуть перевела дух. Протянула руку и осторожно коснулась пальцами его кожи. Ей нужна была точка опоры, после таких новостей. Ей нужна была хоть какая-то точка опоры, чтобы признаться:
- Ты же понимаешь, что даже если я и решусь… на эти отношения, некоторое время… возможно, очень продолжительное время, нам придется их держать в тайне ото всех?
- Выборы в марте. Всего каких-то три месяца.
- Дело не только в выборах.
- А в чем еще?
- В Исаеве. Если твои люди за мной присматривают, ты, наверное, в курсе, что я с ним встречалась.
Лицо Таира сделалось нечитаемым. На щеке дернулся нерв. Он кивнул.
- Так вот, нам вроде бы удалось договориться об опеке над Тёмкой. Остались формальности. Мировое то да се. Если он узнает, что у меня есть мужчина, то…
- Я понял.
- И наши отцы…
- А с ними что не так?
- Я должна у тебя кое-что спросить.
- Спрашивай. Я весь твой.
Таир развел руками, отчего наглядное свидетельство его принадлежности чуть качнулось. Лера улыбнулась невольно. Смущенно закусила губу, чувствуя, как напряжение, в котором она находилась, ослабевает до той степени, когда можно об этом поговорить.
- Нам лучше присесть. Я не знаю, в курсе ли ты… Даже не соображу, с чего начать… - Лера помялась и спросила совсем уж неожиданное: - Как твой отец очутился в инвалидном кресле?
- Это тут при чем?
- Я объясню. Как только ты ответишь.
- Ну, это последствия аварии. Он не парализован, если ты думаешь, что… он полностью неподвижен – это не так. Просто из-за сильных болей без коляски ему трудно приходится.
- Ясно, - Лера растерла колени и выпалила на одном дыхании: - Это была не авария. Думаю, это мой отец распорядился… вроде как проучить твоего за то, что они с мамой…
Оборвалась. Настороженно уставилась на притихшего зло сощурившегося Таира.
- С чего ты это взяла?
- Он сам сказал в приступе ярости. Маме… А я подслушала.
У Леры был мелодичный негромкий голос, а тут и вовсе скатился в шепот. Так, что Таиру приходилось прислушиваться, чтобы разобрать. Поэтому, когда она продолжила, он вообще на секунду решил, что ему ее слова и вовсе почудились:
- Это мой отец во всем виноват. Так что если ты… не захочешь иметь со мной ничего общего…
Глаза Леры потрясенно расширились. Удивительно, почему она только сейчас подумала об этом… В конце концов, Таир из тех народов, в которых кровная месть что-то да значит. И если так…
- Ну, ты что, Лей? Ты совсем, да? – Уваров сел рядом, притянул ее за плечи к себе и снова зарылся губами ей в волосы. – Ну, какой не захочешь? Разве похоже, что я так легко от тебя откажусь? Мы же не чертовы Ромео и Джульетта.
- Да, конечно. Не знаю, зачем я это ляпнула.
- Ну-ка… Посмотри на меня.
Лера подчинилась. Накрыла своей мягкой ладонью его. Ту, которой он запрокинул ее подбородок.
- Для тебя это может стать проблемой? Если придется вдруг выбирать. Я… или твой отец? Потому что, вполне возможно – придется. Мы заклятые политические оппоненты. Ты знаешь. Он может поставить тебя перед выбором.
Лера медленно повела плечами:
- Глупый ты, Уваров. Как будто не знаешь, что передо мной выбор как раз никогда не стоял. Он был очевиден для всех… мой выбор. А для отца в первую очередь.
Таир провел носом у неё за ухом и с шумом втянул воздух носом.
- Знаю. Но со времен нашего детства я здорово наломал дров.
- Это точно, - сквозь слезы рассмеялась Лера. - Только знаешь что? Даже это ничего не изменило. По крайней мере, для меня.
- Ну, а меня так вообще научило многому.
- Это чему же?
- Никогда не отступать от тебя, Лера. Никогда… не… отступать…
Его слова, как самая лучшая музыка, проникли в уши и навсегда остались в сердце. Это был один из самых трогательных, самых душещипательных моментов за всю её жизнь.
- И что же нам двоим делать?
- Жить…
