— Кем?!!! Да ладно, дядя Володя?! Он же с папой вместе на верфи работал… уж, наверное, второй год как.
Глава 12
Понимая, что оставлять убитого на дороге нельзя, мы с Наташей взяли его за руки, за ноги и потащили к складу, в котором сейчас находились все остальные. Благо, он находился здесь уже совсем не далеко. Вася плелась рядом и на мотающуюся голову покойника старалась не смотреть. Как ни странно, но она оказалось более трепетной натурой, чем даже Наташа, с ее артистическими талантами.
Оставив тело возле дверей, вошли в помещение.
На складе горели сразу две керосиновые лампы, поставленные повыше на штабеля сложенных ящиков, и картина, открывшаяся нам, была видна довольно неплохо. Двое солдат стояли в стороне — почти на границе света, одного из них я признал сразу — это был тот, что с рукой нянчился, а второй оказался мне не знаком. Наверное из тех, что на этом складе находились.
Михаил Лукьянович в задумчивости прохаживался по открытому пятачку в середине помещения, слушая солдата, сидящего на полу. Тот был ранен — поддерживал голову, прикладывая к ней какую-то тряпку, из под которой по виску на щеку текла кровь. Говорил мужчина тихо, но достаточно внятно и вдумчиво, а потому было ясно, что рана его, хоть и кровоточащая, не особенно опасна.
Рядом с ним сидел еще один, и вот этот, зажав бок, постанывал в голос и скрежетал зубами, и по всему выходило, что ему досталось тяжелей. Девушки сразу кинулись к раненым, стараясь при этом не смотреть в тот угол, где понизу, в резкой тени от ящиков, виднелись две пары ног.
— Сашок еще не возвращался? — обратилась к капитану Наташа, когда раненный, принимая их заботу, замолчал.
— Сашок, это кто? — шепотом спросила ее Вася.
— Это тот молодой солдатик, что был с нами, его сразу послали в контору за помощью, как поняли, что все закончилось, — так же тихо пояснила Наталья, — склады-то уже потушили, зарева — нет. Значит, люди там освободились и смогут придти сюда…
— Да, я велел ему сразу предупредить, чтоб две подводы приводили, и санбригаду дежурную прислали, с ними, наверное, и приедет, — добавил Михаил Лукьянович к ее словам, — рассказывай дальше Иван Евсеич, — кивнул он замолчавшему солдату.
— Да что рассказывать-то, товарищ капитан? Вроде все уж…
— Тогда еще раз, для товарища старшего лейтенанта. Да и я послушаю снова, можа нового, что уловлю.
— Ну, ладно… — безропотно согласился тот, — Значит так, мы услышали звуки за задней стеной склада — той, что выходит на реку. Вроде как кто-то скребется. Затаились за ящиками. Потом удары по доскам, те сразу вывалились, мы уж и винтовки туда направили, но в дыру полетело что-то горящее… вернее дымящее. Одно угодило точно на мешки с крупой. Потом-то оказалось что это куски торфа просто… вон они, — и он указал на несколько темных комков, лежащих в стороне, — Но тогда мы с Арсением не поняли, думали, щас загорится тут все, и кинулись тушить. А на нас накинулись… не помню сколько, четверо вроде их было. Сеню ножом пырнули, а меня вот — по голове. Я и упал сразу. Правда, в последний момент помню, что Аким с Витей забежали уже и стрелять начали… или это не они. Вот и все, в себя пришел от того, что девушка… вот эта, — он кивнул на Наташу, крякнул при этом, потревожив больную голову, но продолжил говорить вполне четко, — водичкой меня поливала, а на складе из воров никого уж не было.
Капитан кивнул и повернулся к стоящим за его спиной мужчинам:
— Теперь вас слушаем, Аким Васильич.
Заговорил незнакомый мне солдат:
— Дык мы тоже услышали шум… это когда грабители стену крушить начали… открыли дверь и забежали внутрь. Здесь чадно, и видно было плохо, только и успел заметить я, как Ваня отмахивается от кого-то. Мы с Витей, — он кивнул на стонущего солдата, — кинулись сразу за ящики и хотели стрелять, но разглядеть где кто было невозможно — в открытые нами двери из дыры потянуло с реки и весь дым пошел в нашу сторону, мы побоялись задеть своих. Но вскоре, то ли само протянуло, то ли воры затоптали несколько дымовушек, но вроде развиднелось, так что, углядев уже, что наши лежат, мы стали стрелять по бандитам. А двое из них по нам… Витю вон, задело… остальные-то, с того краю, что ближе к дыре, принялись наружу харчи таскать. Да тут и вы подбежали…
А только он договорил, как со стороны центрального проезда раздались стук копыт и дребезжание быстро катящейся повозки. А там и звуки понукающих лошадь голосов. Видно туман уже схлынул, и слышно теперь все было четко, без искажений.
Медсестра сразу кинулась осматривать раненых, а приехавшие возницы с помощь непострадавших солдат принялись грузил в одну из телег тела убитых. Мужики ворчали и сетовали потихоньку, что негоже это ворье рядом с их товарищами укладывать, но явно выказывать возмущение не решались.
Ну, а мы с капитаном в свете сигнального фонарика рассматривали проломленный в стене проем.
— Видишь? — спросил меня Михаил Лукьянович, указывая на явные пропилы на поперечинах досок, — Что это нам дает?
— Да что дает? Ничего хорошего… — ответил я, — Что на пристани есть кто-то, кто связан с бандой. Они точно знали, куда будет определен груз и даже сумели подготовиться… теперь этого человека… а возможно и нескольких, надо вычислять.
Капитан кивнул согласно и обратился к начальнику пристани. Тот, что-то бормоча себе под нос, топтался недалеко от нас, возле ближайших штабелей ящиков и укладок мешков:
— Будьте добры, Семен Яковлевич, подготовьте мне побыстрей… для начала списки хотя бы тех, кто работает на пристани чуть больше года. В первую очередь отметьте пришлых.
Тот подошел к нам еще ближе и посмотрел удивленно, и как бы даже не в возмущении:
— Это ж, что вы такое удумали, Михал Лукьяныч, что у меня тут предатели завелись?!
— Дык уже и думать нечего — и так все ясно, уважаемый Семен Яковлевич, завелись предатели — завелись. Знали воры, где вы груз для верфи размещать станете и подготовились. Вон, и склад с зерном, чтоб отвлечь внимание, кто-то ж подпалил!
— Ох, горе мне, горе, на старости-то лет, — запричитал начальник пристани и затряс белой козлиной бородкой, а потом снял очки и принялся их протирать.
Прослезился что ли старик с расстройства?
А тот все продолжал жаловаться:
— Мало мне немчуры поганые пожгли-порушили, так теперь кто-то свой принялся пакостить… хотел же уйти на покой до войны еще, да что-то подзадержался, а теперь вот и заменить-то меня некому…
— Так, а что вы можете сказать по поводу самого ограбления, много ль вынесли? — спросил его капитан, стараясь отвлечь того от пустых причитаний.
— Да что я могу сказать-то? Накладные поднимать нужно, вот поутру кладовщик, что принимал товар, придет и сверять будем… а так-то, был я тут конечно, видел, так что пока могу определить только навскидку. Ящика три тушенки американческой утянули, рыбную консерву, как минимум короб взяли, и точно пары мешков с крупой нету — вон из той кладки. А вот какая крупа, греча иль пшенка, не скажу — смотреть по списку надо. Хотя… — он пощупал верхний мешок и сказал, — похоже, что греча.
