– Какая ты у меня красивая, – улыбнулся Фролов. – Что беспокоит тебя, котёнок?
Алексей не любил истеричек, повышенных женских голосов. Поэтому Лена, кухарка и Машка никогда не говорили в его присутствии в полный голос. А если говорили, то ответка прилетала сразу.
– Я люблю Каспера, – сказала я строгим, но мирным голосом. Деловым, как Фролов привык. И ему нравилось, когда я так говорила. – Сейчас самое время рассказать, какие у тебя планы на меня. Откуда такая любовь и привязанность. Если ты как-то пытался меня использовать, будь любезен, объявить об этом сразу.
Алексей внимательно меня рассмотрел. Из ящика стола достал серебристый портсигар. Там лежали настоящие сигары с Кубы.
– А Каспер тебя любит? – спросил Алексей, доставая золотую гильотину. Он отрезал кончик одной из сигары и аккуратно положил перед собой пепельницу.
– Да, – кивнула, продолжая настраивать себя на противостояние.
– Ты уверена? – приподнял седую бровь Алексей. – Ты уверена, что он тебя не использует?
– Уверена, – дала твёрдый ответ, наблюдая, как импозантно он прикуривает, как интересно щурит глаза и снимает очки.
– Если я скажу, что ты ошибаешься, ты мне не поверишь. Поэтому он сам тебе скажет, – он задумчиво посмотрел в сторону. – Я люблю тебя, котёнок. И так, как я люблю, тебя никто любить не будет. А теперь расскажу почему.
Он откинулся на спинку кресла. Но не расслабленно, скорее выпрямился. Спинка помогала ему держаться, чтобы не скрючиться от тяжести своего бытия. Затянулся сигарой и начал свой пронизывающий до костей тяжёлый рассказ.
– Мне было семнадцать лет, когда соседская баба от меня забеременела. Я тогда на заводе практику проходил, и уже думал работать начать. Не пошла она на аборт. Расписались, тогда это быстро делалось. Стали жить вместе. От неё родители сразу отказались, а у меня была только бабка, которая умерла до рождения ребёнка, и нам достался старый дом. Я работал, пил. Денег естественно, не хватало, и я воровал. Именно тогда и вступил на кривую дорожку, а может, и раньше, ещё в школе. – Он задумался, и не сразу продолжил рассказ. Потом сизый дым его окутал и он зло усмехнулся. – Жили плохо. Я старался в доме не появляться. Родилась девочка, она всё время орала, так что я ночевать иногда не приходил. А потом моя жена заболела. Увезли на скорой с высокой температурой. А я остался с ребёнком. Красивая девочка была. Кудри белые и глаза голубые на пол-лица. Но кричала беспрерывно. И сдать её было некуда. Городок маленький, садиков круглосуточных не оказалось. Родственников нет, знакомые помогать отказались. И я один со своей дочерью на руках целыми днями. Не спал сутки. Она не унималась, смесь есть отказывалась. С трудом её укачал. Раздел догола, сам разделся. Уложил её себе на живот, она покапризничала и уснула. И я вырубился. А проснулся, лёжа на животе. Девочка подо мной, мёртвая.
Я, распахнув глаза, смотрела, как сильно углубились его морщины на лице. Он из статного мужчины в возрасте превратился в дряхлого старикашку, и спинка кресла уже не помогала, осанка испарилась, он опёрся на стол. На меня не смотрел. Продолжил говорить тихо.
– Убийство по неосторожности. Мне даже условно не дали. Жена, конечно, развелась со мной. А я уехал сразу после похорон в Москву, искать своё счастье. Но с тех пор я противник абортов. Всего двенадцать раз от меня рожали женщины. И каждый раз я нёсся в роддом, желая увидеть белые кудри и голубые глаза на пол-лица. И каждый раз не тот ребёнок. Я всегда плохо спал. Мне снились кошмары. Поэтому у меня узкая кровать с бортами, чтобы во сне не переворачиваться со спины на живот. – Алексей затушил сигарету и надел очки, стал меня рассматривать. – В Рязанскую область ехать не хотел, но Димка с Даней слегли от вируса, а строительство транзитного ангара требовало пристального внимания. Проезжая в машине по улицам городка, я увидел тебя. Лет двенадцать тебе было. Конечно, я понимал, что не моя дочь, не внучка и скорей всего не родственница вовсе. Но у меня съехала крыша. Я перестал спать совсем. Заболел. И Василий Львович посоветовал обратиться к психиатру. Тот оказался человеком понятливым и предложил мне тебя найти и удочерить, во что бы то ни стало.
– Мама, – сорвалось с моих губ.
– Мама ничем не отличалась от остальных мам, – с раздражением сказал Алексей. – За деньги тебя просто продала. Переехала ко мне и стала права качать. Что-то пыталась мне в обвинения кинуть. Угрожала. Но что её вопли по сравнению с тем, что я спать начал. Я жить начал. Во мне второе дыхание открылось, когда я видел твои белые кудри и невинные голубые глаза. Твой смех и желания. Мне было ради чего дальше жить. – Он улыбнулся мне. – Никто тебя так не любит, как я. Ты - моя девочка. Ты – моё сокровище. Голубоглазый котёнок, который станет сильным и смелым. Пойми, Ульяна, если бы я тебе сказал, что с Каспером нельзя встречаться, ты бы приняла меня за деспота. А так, я разрешил. Ты сама, лично нырнула в эту преисподнюю. Ты, ангел мой, опалила крылышки и сейчас спустишься на грешную землю. Это хорошо, котёнок. Лучше в девятнадцать узнать, как жесток мир, чем в тридцать или сорок попасться во власть какого-то Каспера.
– Папа, – я натянуто улыбнулась. – У нас взаимная любовь. Нам хорошо вместе.
– Ты помолчишь, я поговорю с ним? – поинтересовался Алексей.
– Конечно, – развела я руками. – Говори.
– Ни звука, котёнок. Сейчас ты всё узнаешь.
Он включил телефон на громкую связь. На весь кабинет гудели гудки. А потом раздался знакомый голос Каспера. Он был сухой и грубый, но я с трудом подавила улыбку.
– Здравствуй, сынок, – сказал Алексей.
– Нах*й иди, мразь, – ответил Каспер, что и следовало ожидать.
– Быстро тебя отпустили.
– Не дождёшься, что надо?
– Я по делу, – невозмутимо продолжил Алексей. – Мне стало известно, что это ты организовал похищение моей дочери Ульяны. В декабре это было. Есть запись, где ты говоришь, что сам трахнешь мою мелкую сучку. Поэтому, когда она тебе позвонила из деревенского дома, ты приехал слишком быстро. Так, где ты мою девочку насиловал? В том сарае, на трассе или в машине?
Я перестала дышать с ужасом глядя на Фролова. Вцепилась в подлокотники. Алексей приложил палец к губам, в знак, чтобы я молчала.
– Не докажешь. К тому же твоя мелкая сучка не станет против меня свидетельствовать.
Каспер!!! Каспер, нет!!! У меня горло спазмы сковали. Из глаз слёзы потекли.
– Я с ней говорил, – спокойно вздохнул Алексей. – Она утверждает, что ты в неё влюблён. По этому поводу у меня к тебе предложение. Ты отзываешь своих псов, а я разрешаю вам вдвоём с Ульяной уехать.
Каспер гулко рассмеялся.
– Ты рехнулся, старый!
– Что не так, сынок? – перебил его смех Алексей. – Любовь, семья. Тебе не нужна моя дочь?
– Ты мне её подсунул что ли? – усмехался Каспер.
– Рок, время-деньги, – рыкнул Алексей. – Тебе нужна Ульяна? Меняю на своё спокойствие, даже приданное ей дам. А ты сворачиваешь свою бурную деятельность.
