Забрасываю в рот несколько капсул и прижимаюсь головой к подушке. Сегодня мне стало немного легче. Тело больше не ломит, и я даже могу встать без особых на то усилий.
Прикрываю глаза, почти сразу проваливаясь в сон. Вдалеке слышу громкие голоса. Вслушиваюсь, пробираюсь через дрему сознания, наконец понимая, что звуки идут из прихожей. Все эти вопли доносятся из недр моей квартиры.
– Свали! – Ромкин голос заставляет оторваться от кровати.
Наспех накидываю теплый халат и выползаю в гостиную.
Картинка перед глазами настораживает. Вяземский просто уничтожает Рому взглядом. Тот пытается не пустить его в мою спальню, и пока у него получается плохо.
– Ром, – подаю голос, – не нужно.
Опускаю глаза, Вяземский снова топчется по моей квартире в обуви. Раздражает.
– У тебя ко мне какое-то дело? – возвращаю внимание к лицу Клима.
– Что-то вроде того, – он кивает, переводя взгляд с Романа на меня.
– Хорошо. Проходи, – взмахиваю рукой в сторону спальни, – только разуйся.
Клим прищуривается, но обувь снимает. На пару секунд уходит в прихожую, а я касаюсь запястья брата.
– Все нормально.
– Ну да, – закатывает глаза, – какого хрена он приперся?
– Не твоего ума дело, – голос Клима появляется из ниоткуда, и я вздрагиваю, – давай, малой, включи себе мультики. Взрослым нужно поговорить.
Клим заталкивает меня в спальню и захлопывает дверь перед Ромкиным носом.
Слышу глухой рык: «Козел». Конечно, слова принадлежат брату. Вздыхаю.
– Выглядишь хреново, – это первое, что он говорит мне за закрытыми дверьми.
– Спасибо, ты, как всегда, прямолинеен, – опускаюсь на кровать.
– Стараюсь.
– Зачем ты пришел?
У меня нет желания играть в угадайку, да и видеть его тоже. Мне еще слишком хреново. Болезнь, воспоминания той ночи, давящее прошлое...
Пусть говорит, что ему нужно, и проваливает. Это странно, но сегодня, видя его воочию, я дико на него злюсь. Еще пару дней назад думала, что сдохну от переполняющих чувств и боли, а сейчас, хочу одного – пусть он побыстрее уйдет.
Но Клим не спешит, обходит комнату, кстати, вместе с обувью он снял пальто, оставаясь в одном черном свитере с V-образной горловиной и темных джинсах с ремнем небезызвестного люксового бренда. Пробегает глазами по моей тумбочке, заваленной таблетками, да и общему беспорядку, что здесь творится.
– Врача вызывала?
Если бы я его не знала, то восприняла бы его тон как заботливый, но в реальности это, конечно, далеко не так. Он не заботится, а просто спрашивает, снова сомневаясь в моих умственных способностях. Я же, по его мнению, дура, которая не в состоянии додуматься вызвать врача, когда ей хреново.
– Нет, ждала тебя.
– Я так и думал, – игнорирует мое раздражение.
– Я действительно пришел к тебе по делу, – опускается в кресло рядом с глянцево-белым комодом, над которым висит плазма.
– Ты сказал, что я больше не…
– …не должна, – договаривает за меня. – Теперь я прошу тебя об услуге, буду должен. Соответственно.
– Заиметь тебя в должниках? – неосознанно ухмыляюсь. – Интересное предложение. Что бы мне попросить взамен? – прикладываю пальцы к подбородку.
– Для начала стоит выслушать, чего я от тебя хочу.
– Не думаю, что ты предложишь мне от кого-то избавиться, а потом закопать труп.
В ответ на мои последние слова на губах Клима появляется что-то похожее на улыбку.
– Не предложу. Ты должна...
– Я ничего тебе не должна!
– Точно, – кивает. – Я прошу тебя посетить со мной одно мероприятие.
– Какое?
– В следующие выходные мой «любимый брат» устраивает небольшой прием для акционеров и высшего руководства холдинга.
– И какое отношение к этому имеешь ты?
– С недавних пор я акционер всей этой рыбной бадьи.
– Как? – понимаю, что мой рот распахивается и округляется от удивления.
– Так. Тридцать процентов акций теперь принадлежат мне.
– Тридцать процентов? Ты кого-то убил?
– До этого не дошло. Все было добровольно. На этом сборище будет много людей, которых ты хорошо знаешь. А мне, Луиза, очень нужны твои знания в этом вопросе.
– Ладно. Я согласна. И сразу могу озвучить твой должок.
– Внимательно.
– Ты сходишь со мной в ресторан.
Клим смотрит с явным удивлением.
– Мелковато, не находишь?
– Меня устраивает. День и время я выберу сама. Но! Одно условие. Какой бы момент я ни выбрала, ты не имеешь права отказаться или перенести встречу.
22
– Ты же понимаешь, что мои дела могут быть…
– Понимаю. Твои дела могут быть неотлагательными и жизненно важными. Но это мое условие. Иначе я не вижу смысла тебе помогать.
– Что за игра? – он отталкивается ладонями от ручек кресла, распрямляет локти и делает пару шагов в мою сторону.
Нависает над моим телом. Ежусь, но голову запрокидываю, так чтобы видеть его взгляд. Эти горящие янтарные глаза. Он злится, потому что я ставлю ему условия. Знает, что подобного бы не произошло, не прости он мне этот долг.
– Луиза, – сжимает мое запястье и довольно резко подтягивает к себе, вынуждая выпрямиться и почти прилипнуть к его груди от недостатка места, – в твою прекрасную голову не приходило, что я могу забрать свои слова обратно? Деньги ожесточают людей, – проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. – За них убивают, Луиза, унижают… и делают много плохих вещей, – шепчет, не разрывая наш визуальный контакт.
От его хищного, цепкого взгляда внутри все сворачивается в тугой узел. Становится не по себе. Сейчас Клим ведет себя так же, как в ту ночь, когда я пришла просить о помощи. Он резок, холоден и кровожаден. От этих спокойных, но вкрадчивых интонаций по телу расползаются волны колючих мурашек. Спина покрывается испариной, а язык прилипает к небу.
