Я не оборачивалась из принципа, хотя чувствовала, что Мерз смотрит на меня в упор. Прожигает бешеным взглядом. Я кожей ощущала его ярость, способную спалить все вокруг. Перед мысленным взором то, как он целует Ирку, глубоко, откровенно, видно, как их языки сплетаются в эротическом танце, и сердце тут же снова заходится, давится ревностью и болью. Я хочу отыграться. Плевать на все.
— Готова? — кричит Марк, когда вперед выходит полуголая девка с красными флажками.
Киваю. Слова не нужны. Это лишнее.
— На счет три. Раз… два… три! — доносится голос распорядителя.
— Гони, Оса! Гони!
Я плавно вдавливаю педаль газа в пол, и в тот же миг все остальное отходит на задний план. Остаюсь только я и машина. Один на один, дополняя друг друга.
Переключаю передачи одну за одной, уверенно набирая скорость.
— Воу, воу, воу! Оса, полегче! Там опасный поворот! — рычит Марк. — Твою мать!
По широкой дуге, не сбавляя скорости, вхожу в поворот. Тут же выкручиваю руль, ловя машину и не давая ей сорваться в занос, заодно блокирую преследователей. Мерановская тачка ко мне ближе всех, но обогнать не может — я подрезаю, перекрываю путь, не даю сунуться вперед, заставляю притормаживать, тут же отрываясь вперед.
— Ты больная? — орет Волшин, когда на полной скорости проходим большую петлю. Я его не слышу, только краем глаза замечаю, как накидывает ремень и судорожно цепляется за ручку дверцы. — Оса!
Меня нет. Вместо Осы осталась конченая наркоманка, которая сорвалась, вышла из долгой завязки и накачалась дурманом по полной. Адреналиновая маньячка, готовая убить за это ощущение пожара в крови. Все то, что я старалась похоронить, вырвалось на волю. Все мои демоны, которых я так долго держала на голодном пайке, подняли головы, ощетинились в кровожадных ухмылках.
Сильнее вдавила педаль, выжимая из мотора все, на что он способен. Еще один поворот — и я едва не выталкиваю с трассы американца. Мне всегда нравилось играть жестко. Марк уже не голосит. Молча, выпучив глаза, смотрит на дорогу и по зеркалам, только стискивает зубы до белых пятен на скулах, когда я в очередной раз расталкиваю всех остальных и снова вырываюсь вперед.
Финишная прямая. Километр по ровной, как стрела, дороге. Педаль уже утоплена в пол, и машина несется на грани своих возможностей. Где-то позади, свирепо сверкая мне в зеркала фарами, тащатся преследователи.
…Желтая колесница первой пересекает финишную линию.
Бью по тормозам, срывая машину в занос, красиво дрифтую, паля шины, и останавливаюсь.
Все, приехали.
Сквозь бешеный стук крови в ушах слышу, как шумно выдыхает Марк, скидывая ремень безопасности и поворачиваясь ко мне всем корпусом.
— Ты е*нутая, Ань! Просто е*анутая! И с головой не дружишь!
— Обделался? — спрашиваю с ухмылкой, а сама смотрю, как останавливаются машины моих соперников.
Никто не спешит выходить наружу, все пытаются прийти в себя после гонки.
— Почти! — в глазах у парня дикая смесь: бешенство, изумление и восторженное восхищение. — Я знал, что ты выиграешь. Но и не догадывался о том, как жестко ты можешь гонять.
— У меня много секретов, Волшин, — я только снисходительно улыбаюсь.
— Поделишься?
— Никогда.
— Ладно, Оса. Не хочешь — не говори, — примирительно поднимает руки, — выходим. Готовься, тебя ждут твои пять минут славы.
— Тоже мне радость… — ворчу себе под нос и распахиваю дверцу.
Гвалт оглушил: люди хлопали, свистели, что-то орали. Я не слышала отдельных звуков, не видела отдельных лиц — просто шумная, живая масса, подступающая со всех сторон. Из зеленого автомобиля выскочила бледная, как смерть, Ирка, бешено оглядываясь по сторонам. На нее никто не обращал внимания — сегодня королевой вечеринки была я.
Следом появился Мерз, мрачный, как грозовая туча.
— Гони бабки, приятель, — Марк сделал манящее движение рукой.
Захар молча отдал деньги, продолжая буравить меня пылающим взглядом.
— Ты совсем ненормальная? — процедил сквозь зубы, медленно приближаясь ко мне.
— Что не так? — посмотрела с выззовом, гордо задрав подбородок. — Какие претензии, Мерз?
— Никаких, — прошипел, гак гигантский питон, учуявший добычу.
— Вот и иди своей дорогой.
Он молча сжимал кулаки и смотрел на меня, не отрываясь, не замечая, что на нем повисла Верховцева, отчаянно пытавшаяся привлечь к себе внимание. В этот миг он был только моим. Полностью, без остатка. Только почему-то радости по этому поводу не было. Только злость и бесконечная усталость.
— Захар, отвали от моей гонщицы.
Когда Марк сделал ударение на слове «моя», у Меранова нервно дернулась щека, но он снова смолчал. К нам подошел распорядитель и бесцеремонно сунул нам микрофон.
— Как зовут нашу победительницу?
— Ее зовут Оса, — Волшин легко принял удар на себя.
— Оса? — усмехнулся дядя Джим. — Почему?
— Больно жалит.
— М-да, от такой девушки можно стерпеть любую боль. Надо хватать, пока не увели. Кольцо на палец и под замок, чтобы никуда не укатила. Молодой человек, я бы на вашем месте поторопился.
— Отличная идея, — с этими словами, Волшин, как конченый придурок, опустился передо мной на колени. — Оса, выходи за меня замуж. Обещаю любить, уважать, приносить домой зарплату и, не морщась, жрать все, что ты приготовишь.
— Дурак, — отпихнула его от себя.
Он рассмеялся, вскочил, тут же подхватил меня на руки и закружил под одобрительный гул. Я видела, как клокотала от ярости Верховцева, на которую никто не обращал внимания. Видела Мерза, похожего на конченого маньяка.
На, смотри, наслаждайся. Моя жизнь не крутится вокруг тебя и твоих наездов. У меня есть чертова куча тараканов, заскоков и секретов. У меня есть то, что тебе никогда не растоптать и не изуродовать.
— Пусти меня, — склонилась к Марку, который на волне победной эйфории продолжал меня тискать, — иначе я тебе ухо отгрызу и повешу себе на шею как военный трофей.
— Я начинаю тебя бояться, Оса, — ухмыльнулся парень и все-таки поставил меня на землю.
— Правильно делаешь, — вывернулась из его рук и пошла прочь.
С каждым мигом гул в ушах нарастал шум. Холодный пот струился по спине, а руки тряслись, как у алкоголички
Вот и откат. А с ним и жуткое осознание того, что я натворила.
Я — конченая кретинка. Идиотка, не способная контролировать свои порывы. Думала, что переболела, ушла с темной стороны и больше не вернусь. Как бы не так.
Тьма всегда в нас, таится в потаенных уголках, ожидая шанса вырваться наружу.
