— Почему… Все просто — детский дом, — вздохнула она.
— Извините, — повторил он, — я не знал.
— Странно, а мне кажется, вы все про нас знаете, — она подняла глаза и посмотрела на него в упор.
Николаев усмехнулся, покачал головой.
— Нет, это совсем не то, о чем вы подумали. Я не особист и к театру не приставлен. У меня тут функции другие, чисто организационные и представительские. Но… у Сергея ведь гражданство российское? Или двойное?
— Российское… А это плохо?
— В теперешней ситуации не очень хорошо. Если его захотят оставить, то предлог найти не трудно. Семья его здесь, отец, мать, да мало ли…
— Что значит — оставить?! Он свободный человек…
— Конечно-конечно, это я перестраховываюсь. Все будет хорошо, уверяю вас, конкурс закончится, и вы уедете. Вдвоем. Не те времена, в самом деле, когда людей не выпускали из страны или принуждали вернуться. Пейте чай, вот печенье, — он высыпал угощение из пакета на бумажную тарелку, — извините за сервировку. Недаром говорят: стань артистом — и всю жизнь с бумажек будешь есть.
Катя даже не улыбнулась. Ей расхотелось и пить, и есть. Она почувствовала себя неуютно, всякое доверие к Николаеву исчезло. Теперь она думала о нем плохо, что он нарочно ее сюда притащил и сейчас будет шантажировать, вербовать или что-то в этом роде.
— Может быть, мы… вы… еще раз попросите объявить? Или проводите меня до гримерки, я лучше там Сережу подожду, — попросила она.
— Напугал я вас… Ну что делать, хотел как лучше. Предупрежден — значит, вооружен. Хорошо, если разговор наш пустым окажется. Но если нет. Вот вам моя визитка, звоните в любое время. Договорились? Он достал из ящика стола карточку, протянул Кате, а чашку с недопитым чаем забрал.
— Хорошо, я позвоню.
Катя встала, хотела снять импровизированное покрывало, но Николаев не позволил.
— Нет-нет, оставьте, пожалуйста, потом отдадите. В коридорах дует. И давайте договоримся, пусть наше чаепитие останется в тайне. Так будет лучше для всех, не хватало еще сплетен, что вам подсуживают из дружбы. Вдруг я влияю на мнение жюри, — пошутил он.
— А вы можете?
— Могу, — это прозвучало серьезно, без тени улыбки, — но в вашем случае это излишне, вы и так лучшие. Отдыхайте и настраивайтесь на третий тур, не думайте ни о чем, кроме танца.
И снова Катю поразило выражение его лица. Неужели притворяется? Так хороший он или плохой? Выспрашивал или правда хочет помочь? Катя окончательно запуталась, а Николаев сказал:
— А вы правы, давайте повторим объявление.
Глава 11
Костюмершу Сергей отыскал достаточно быстро, но это не значило, что так же быстро она дойдет до грим-уборной, где он оставил Катю. Сакраментальное «Вас много, а я одна» стало жестоким ответом на просьбы. Включив все свое премьерское обаяние, Залесский смог вымолить лишь ножницы. Клятвенно заверив, что лично вернет их, он отправился назад.
В извилистых коридорах столкнулся с Максом, который имел изумительную способность отыскивать своих в незнакомых местах.
— Ну что ты мечешься? Не переоделся еще. А где Катя?
— В гримерке ждет, — на ходу отвечал Сергей. — А Стас где?
— Да ну его, фанат ненормальный, говорит, пойду поиграю, пока вы собираетесь, в гостинице инструмента нет. Нашел класс.
— Мы сейчас быстро, Кате не переодеться, она ножницы забыла, а костюмерша не идет, хорошо вот ножницы дала.
Макс слушал, уткнувшись в смартфон, потом толкнул Сергея в бок.
— Ты смотри, уже ролик с вашей «Бабочкой» выложили на Ютубе, народ лайкает активно. Нет худа без добра.
— Ничего себе «нет худа без добра», ты идиот, что ли, а истерика у Кати? Она на сцене упала, хорошо я успел подхватить.
— Издержки производства, — махнул рукой Макс, — подумаешь, упала. После номера уже нестрашно. Открывай давай.
Это они дошли до гримерки. Сергей не успел возмутиться на последние слова Макса, его беспокоило другое. Дверь оказалась заперта.
— Чем я открою?
— Хороший вопрос, ключом, наверно, — Максим выжидательно смотрел на Залесского.
— Так у меня нет его, Катя в комнате осталась. Закрылась? — Сергей с чего-то испугался за нее. — А я же мобильный не взял, он там остался, внутри.
— Сейчас я ей позвоню, — Макс отлип от просмотра Ютуба и набрал Катин номер. За дверью зазвонил ее телефон. И никакого движения. Три, четыре, пять сигналов…
Сергей не выдержал и застучал в дверь.
— Катя! Это я, открой!
Телефон продолжал звонить.
— Может, она твой по ошибке взяла и вышла куда-то? Давай тебе попробую позвонить…
И снова сигнал вызова за дверью, и — ничего.
— Да что такое?! — Сергей уже со всей силы молотил в дверь кулаком, из соседних гримерок повысовывались любопытные.
— Постой, не стучи… — Макс приложил ухо к двери, прислушался. Позвал: — Кэт, ты там? У тебя все хорошо? Открой, пожалуйста!
— С чего ей может быть хорошо?! — у Сергея руки взмокли от волнения. — Надо дверь ломать, наверно, она в обморок упала снова.
Он отступил, насколько позволяла ширина коридора, и приготовился.
— Стой, ты что, собрался дверь выбивать? Мало тебе травм? — Максим схватил Сергея за плечи. — Не дури, сейчас разберемся, вызовем пожарную охрану, вахту. У них ключи должны быть запасные от всех комнат. Я на сцену пойду к пульту.
— Нет! Это долго, нельзя ждать, ей точно плохо там!
Народ стал выходить из гримерок.
— А сто, сто у вас? — застрекотала с акцентом низкорослая бойкая кореянка. — Помось надо?
— Опять что-то случилось со Звягинцевой?
— Кто тут стучит как ненормальный? Спектакль же идет!
Посыпались вопросы и возмущения.
— Ничего не надо, отойдите, пожалуйста, от двери, — просил Сергей. Он едва сдерживался, чтобы не закричать, беспокойство за Катю зашкаливало и перемыкало здравый смысл. — Макс, пусти!
— Да стой же ты! — мешал ему осуществить намерение Максим. Любопытных прибавлялось, они уже запрудили коридор. — Хорошо! Отойди, тогда я сам! Черт бы вас побрал с вашими истериками, — взорвался Макс, — сейчас ногу свернешь ведь, дурак!
Он оттолкнул Сергея в сторону, сконцентрировался перед дверью и один раз ударил ногой в область замка. Хлипкий евростандарт поддался с первого фронт кика*, замок с мясом вывернулся из косяка, и дверь затрещала и просела вовнутрь. Макс рванул ее на себя и вошел в гримерку первым, Сергей за ним. Комната была пуста, на диване лежал рюкзачок Кати и в нем вибрировал и звонил мобильник Залесского.
