— Да, мой го… — да, Абул. Я должна поблагодарить тебя за такую предусмотрительность.
— Не за что, — и он снова положил руку ей на бедро. — Так они впору? — И рука его скользнула ей под платье. — По‑моему, не тесные и не чересчур свободные… Ты такая миниатюрная.
— Они прекрасно подходят мне. Спасибо, — и Сарита отскочила от него. Рука его как будто обожгла ее, напомнив о том, что чулки прекрасно очерчивают ее тело.
Они молча шли к воротам. Сарита ломала по пути себе голову в поисках темы, которая позволила бы ей прекратить почивание Абула на лаврах и вернуть себе власть.
Сегодня все было по‑другому. В компании калифа на нее уже никто не бросал взглядов, полных отвращения или похоти. У ворот Правосудия сидело несколько вооруженных мужчин, кроме того, тут же находились два нагруженных мула. Но внимание Сариты тут же привлекли две лошади без всадников, возле которых стоял конюх. Одна из них была изящной дамской лошадкой, серой в яблоках, а другая — могучим животным с раздувающимися ноздрями. На обеих были богатая попона и серебняная сбруя.
— Они предназначены для нас, Абул? — она забыла о своих сражениях с ним и подняла на него горящие глаза. Он кивнул.
— Какую ты предпочитаешь?
Она рассмеялась.
— Если ты поедешь на серой лошадке, то твои ноги будут волочиться по земле.
— А если ты оседлаешь Сохраба, то будешь с него видна не более чем прыщ, — ответил он.
— О, какое неприятное сравнение, — запротестовала Сарита. — Я ничуть не похожа на прыщ — Ну как же, ты ведь любишь раздражать, не говоря уже о том, что ты любишь язвить, — рассмеялся Абул. — Но беру свое сравнение обратно Если я посажу тебя на Сохраба, ты будешь с него казаться розовым бутоном.
— Бесстыдный обманщик, меня не так‑то легко одурачить, мой господин калиф.
— Тебя что? — сурово спросил он, хотя глаза его искрились смехом.
— Ничего, — сказала она, — я оговорилась, Абул.
— Постарайся больше не оговариваться, — попросил он, — иди к лошадям.
— По‑моему, лошадка совсем не норовистая, — сказал он конюху, теребя конскую гриву.
Слушая рассказ конюха о спокойном нраве лошади, Сарита разглядывала ее. Она с раннего детства ездила верхом, но доводилось ей сидеть только на мулах и пони, а на такой великолепной лошади — никогда.
— Я привыкла ездить без этих штук, — она с сомнением смотрела на стремена и седло.
— На мулах и пони, может быть. Но если ты хочешь иметь возможность контролировать это животное — они необходимы. Ну как, ты готова?
Сарита кивнула и подошла к лошади.
Абул отказался от помощи конюха и сам помог ей взобраться на лошадь.
— Сейчас Али приспособит стремена под длину твоих ног, — сказал он, легко оседлав Сохраба, и подождал пока конюх подтянет стремена.
Сидя на спине такой прекрасной лошади, Сарите казалось, что она оказалась в чужом и таинственном мире, и даже более того — в другом времени.
Абул направил свою лошадь к воротам и она поехала за ним, снова ощутив силу и мощь своей красавицы. Никогда раньше она не ездила на такой! Когда они выехали за ворота и поехали по тропе, ведущей к оливковой роще, Сарита обнаружила, что сзади них едут вооруженные всадники и груженые мулы.
— Зачем нам этот эскорт? — поинтересовалась Сарита.
— Дороги опасны, — ответил Абул, — я тебе уже много раз об этом говорил.
— Так они здесь не для того, чтобы я не могла убежать?
— Совсем не для того, а чтобы это предотвратить, мне не нужно помощи. Мой Сохраб скачет в три раза быстрее твоей лошади.
Сарита почувствовала, что этот раунд она проиграла. Но день, в конце концов, был таким прекрасным, горизонт таким безграничным, а солнце таким ярким в бездонной синеве неба, что Сарита утратила интерес к дальнейшим провокациям.
К Саритиному облегчению, Абул направил своего коня в горы. Оливковая роща, в которой располагался ее лагерь, находилась слишком близко от дороги, поэтому Сарита вряд ли могла бы проехать мимо нее спокойно.
Они поехали вверх, туда, где парили орлы, воздух был прозрачен и прохладен, напоен ароматом диких трав. Сарита почувствовала неземное блаженство По сравнению со всем этим тяжелые ароматы мирта и олеандров, роз и хибискуса, наполнявшие сады Альгамбры, казались чрезмерными и искусственными.
Абул не нарушал ее счастливых раздумий, чувствуя, что она прямо‑таки светится радостью. И в первый за все это время раз он усомнился в том, что план его может быть претворен в жизнь. Может быть, это существо, принадлежащее миру оливковых рощ и горных пастбищ и не знавшее другой жизни, кроме кочевой, действительно не сможет приспособиться к жизни в Альгамбре? Нет, он не верил в это. Любой может приспособиться к ней.
Весь вопрос в том, будет ли она счастлива жить ее жизнью.
— Куда мы едем? — прервала Сарита его раздумья, и Абул постарался развеять ее сомнения. По солнцу он определил, что они едут уже около часа.
— Ты куда хочешь?
— О, я? Я б уехала высоко‑высоко, как можно дальше, туда, где гнездятся златоглавые орлы, — сказала Сарита мечтательно. — И ты не голодна? — улыбнулся Абул.
Она действительно давно не ела.
— Да, сейчас, по‑моему, время обеда, но я не хочу возвращаться назад. А ты? — она почти молилась про себя о том, чтобы он ответил отрицательно.
— Я просто умираю от голода, — весело ответил Абул. Он повернулся к следующим за ними солдатам и сказал им что‑то на арабском.
— Поедем туда, — и он показал в сторону выхода горных пород. Там, в нагромождении скал, вилась узкая тропинка, — должно быть, там не так жарко, и, кажется, есть вода.
Сарита напрягла слух. Оттуда и вправду доносились звуки бегущего горного потока.
— Но мы же не можем есть воду.
— Лошади ведь хотят пить, — Сарите послышался в его голосе смех, показавшийся ей несколько странным, поскольку его ответ предполагал некий упрек в бездумности.
За нагромождением скал действительно бежала горная река, ее быстрые струйки щекотали камни, образовывая чуть пониже бассейн, заканчивающийся водопадом. Скалы давали гораздо более густую тень, нежели чахлые оливковые деревья.
— О да, здесь прекрасно, — сказал Абул, слезая с коня. — Спускайся!
Он подошел к Сарите и снял ее с лошадки. Руки его были теплыми, а дыхание — обжигающим.
Прежде чем опустить ее на землю, он несколько замешкался. Солдат увел лошадей на водопой. Сарита села на плоский камень и от удивления широко раскрыла глаза, увидев те предметы, которые погонщики мулов положили на землю, разгрузив животных. Тут были большие подушки, шелковый ковер и даже навес, который установили у реки, предварительно вбив в землю колья. Таким образом здесь внезапно возник маленький павильон, в который ввел ее Абул.
