Чем больше дракон разговаривал со мной, чем дольше находился в моей голове, тем больше заинтересованности он проявлял, и под конец он выдал следующее.
— Я тебя не съем, маленький маг. Более того, я сохраню тебе жизнь. Мне будет интересно наблюдать, как сбудется старинное пророчество, высеченное на скрижалях на Пике Отверженных.
— Ты можешь сказать, где мы находимся?
— На юной оконечности континента, единственном клочке суши, на котором мне есть место. Дальше ходу нет.
— Как нам попасть к Извечному лесу?
— Морем. Через джунгли хода нет. Там верная смерть и ничего больше. Даже я бы туда не пошел.
На этом разговор и закончился. Дракон вдруг перестал отвечать, сделал пару шагов по пляжу, и вдруг, расправив крылья, взмыл в облака, и вскоре исчез в ночном небе.
В панике пираты, или кто там они еще были, оставили на побережье лодку, и та, чудом не сгорев от дыхания зверя, и не разбившись о прибрежные скалы, досталась нам в удивительно хорошем состоянии. Вмещала она в себя, наверное, человек двадцать, нашлась и мачта с парусом, снятая матросами и убранная под сиденья. Весла оставались в уключинах, так что можно было подготовить припасы, запастись водой из ручья на границе с лесом, и отбывать восвояси.
И как только я это предложил, вышла еще одна история. Я совершенно позабыл о том, что гномы совершенно не терпят водные пространства. То ли у них аква — боязнь какая, то ли что — то более глубинное, но на мое предложение путешествовать по воде, мой Коба ответил полным и решительным отказом.
— Не могу, хозяин. — Просто признался он. — Мы, подгорный народ, с ума от воды сходим, коли ее так много. По речкам там путешествовать, или даже в озере искупаться, так это милое дело, но стоит потерять из виду берег, и внутри гнома будто что — то надламывается.
Выход нашел Фалько. При осмотре короба на корме, обнаружился тайник, а в нем, о чудо, огромная бутыль самогона. Решено было выдавать недорослику по кружке в час, ну или по мере необходимости, чтобы хоть как — то скрасить дискомфорт. Мы с принцем разместились вольготно, сели на весла, гном устроился на руле, одной рукой придерживая рукоять, а в другой сжимая походную посуду с алкоголем, а Сатана в облике кота разместился кота на носу. Так и отбыли, едва рассвело.
Идти по спокойной воде было одно наслаждение. Шлюп наш уверенно рассекал морскую гладь, приятный теплый ветер трепал волосы. Все было хорошо первые два часа, а потом я начал уставать. Принц работал веслом так, будто не во дворце родился, а всю жизнь провел матросом на торговом баркасе. Казалось, он мог заниматься этим делом столько, сколько ему захочется. Мои же руки начали болеть, ладони саднить, появились первые волдыри. Когда грести я уже совершенно не мог, давно уже заметивший мои самоистязания Фалько, хлопнул меня по плечу.
— Отдохни, маг. Скоро будет рыбацкая деревенька или еще что, там пересядем на приличную посудину и обогнем материк со всем возможным комфортом.
Постепенно разговор вновь перевели на дракона.
— Я эту жуть в жизни не забуду. — Поделился хмельным голосом Коба. Алкоголь ему помогал справиться с дискомфортом и, если бы не заплетающийся язык, выглядел бы он вполне прилично.
— А кто забудет? — Фалько криво усмехнулся. — Я о драконах только в книгах читал. Умные и коварные создания. Поговаривали, что они живут по триста лет, если конечно не помрут, там, от нападения молодого соперника или меча отважного война. Но вот я посмотрел на это чудище, и не верю, что мечем его побороть можно. Разве что из катапульты снарядом грохнуть, с огненным маслом, но что дракону огонь?
Мои пробелы в образовании по части местной фауны были весьма велики, так что, пока я отдыхал и баюкал натруженные ладони, чтобы не сидеть без дела, решил расспросить знатоков.
Драконы, считавшиеся легендой, были зверьми непростыми, и даже слово зверь к ним вряд ли могло применяться. Вопреки убеждениям, будто бы последние вылуплялись из яиц, разумная порода ящеров являлась живородящей. Мало того, млекопитающей. Есть несколько старинных трактатов о том, как приручить и вскормить новорожденного дракона, но никто на памяти Фалько так и не решился не то чтобы заняться этим, а направиться на поиски питомца. Опустим этот аспект. Слишком много подробностей, порой скучных и неприметных. Пойдем дальше, коснувшись быта и привычек драконов. Существа они не стайные, живут обособленно, предпочитая одиночество, и только самки драконов образуют некий социум. Раз в десять лет к ним является один из самцов и требует то, что как он считает, положено ему по праву. Перовой на оплодотворение прибывает старшая самка, а затем, если самцу это дело не наскучило, подтягиваются и остальные. Таким образом, оплодотворив за раз до десятка особей противоположного пола, дракон вновь удаляется на дальний пик, где продолжает существовать в статусе отшельника.
Бывает, что циклы драконов сходятся, и в социум самок прибывает два самца. Надо понимать, что все они альфы, и о какой — то очередности и договоренности не может идти и речи. Единственный вариант, это поединок. Поднявшись в воздух, драконы атакуют друг друга, применяя исключительно физическую силу и не пользуясь огненными железами. Когда силы одного из них иссякают, он улетает прочь, а победитель остается и занимается нужным делом.
Драконы вообще существа парадоксальные. Нарушая все законы физики и аэродинамики, они отлично держатся в воздухе, и, не нуждаясь в разбеге, способны поднять над поверхностью свое грузное бронированное тело, просто оттолкнувшись от земли. С огнем вообще полная непонятка. Дракона можно обжечь, как выяснилось, да и собственный огонь может быть для них смертелен, но вот как они его вырабатывают и от чего не калечатся? Сама огненная смесь больше похожа на напалм, даже КПД у нее почти такой же чудовищный. Попадет капля драконьего огня на руку или ногу, и все, считай, расстался с конечностью. Проедает хуже кислоты, а плоть вокруг выгорает и обугливается.
Коснемся отдельно и тех, кто смог приручить дракона, или, если быть точнее, заключить взаимовыгодное соглашение. Исполин — не комнатная собачка, на команды реагировать не будет, разве что на просьбы, притом вежливые. Дракон взбалмошен, легко обидчив. У этих существ не редки вспышки беспричинного и неподконтрольного гнева, причем эти вспышки никак не связаны с боем. В столкновении, как раз, ум существа холоден, а мысли прозрачны, но стоит чему — то в бытовом плане пойти не так, как хочет монстр, как он в мгновение ока превращается в смертоносную, плюющуюся огнем тяжелую бронированную истеричку. Не просто так их выгнали из королевства, и человек или маг, что сделал это, был умен и дальновиден.
Алкоголь помог Кобе справиться с морем, и на второй день он просто страдал от похмелья. Видимо боязнь открытой морской глади была не более чем фобией, у разных гномов проявляющаяся с той или иной степенью интенсивности. Фалько оказался прав. Уже к вечеру второго дня мы приметили на берегу большую рыбацкую деревню. Пирс пустовал, с десяток баркасов стояли, пришвартованные, уткнувшись носом в берег. Сама рыбацкая деревня меня приятно поразила. Вместо ветхих домишек, нас встретили добротные просмоленные срубы на сваях. Длинные бредни, выставленные на треногах по берегу, находились в идеальном состоянии. Борта судов также были просмолены, и местный рыболовный флот выглядел очень ухоженно и солидно. Чем ближе мы подходили, тем больше признаков достатка и благополучия обнаруживалось.
