Стоявшая в тени еще глубже, Доминика Нозетт подождала, пока Джеймс Мейбрик и Джон Лахли пустятся в погоню за Лиз. Они шли не спеша, почти бесшумно — должно быть, оба носили обувь на резиновой подошве. Сама она об этом не догадалась и теперь выругала себя за беспечность. Обычно она носила на дела вроде этого легкие кроссовки, но в викторианском Лондоне такая обувь неминуемо привлекла бы внимание. Впрочем, сейчас она все равно не могла уже ничего с этим поделать.
С отчаянно бьющимся сердцем Доминика дождалась, пока оба не отойдут подальше, потом подобрала подол, шагнула на мокрую от дождя мостовую и бросила взгляд на противоположную сторону улицы. Гай Пендергаст вышел из другой такой же темной подворотни. Они переглянулись, Доминика улыбнулась и двинулась за убийцами. Вот она, главная журналистская удача всей ее жизни!
* * *
Военный совет продлился недолго. Несмотря на настойчивое желание Скитера идти по следу Маркуса столько, сколько получится, приходилось брать в расчет и другие соображения, не последним из которых являлось подозрительное отсутствие в отряде Ноа Армстро Джины Кеддрик.
— Их багаж был недостаточно тяжел, чтобы в нем кто-то прятался, — хмуро сообщил проводник Паулы, Вилли Самюэльсон. — Мы приплатили станционному смотрителю, и тот рассказал нам все, что смог вспомнить. Он сказал, что их сундуки, должно быть, почти пусты, так мало они весили.
— Из чего следует, что Джины Кеддрик с самого начала с ними не было, — вздохнул Кит. Он стащил шляпу и вытер лоб рукавом. — Как мне ни тошно в этом признаваться, похоже, Ноа Армстро обвел нас вокруг пальца. Я предлагаю бросить Армстро и его носильщика. Джина или мертва, или ее никогда не было с Армстро.
— Вы хотите сказать, — спросил Кедермен, лицо которого медленно багровело от ярости, — что этот маленький ублюдок намеренно послал нас по ложному следу?
Кит покосился на детектива.
— Будь вы вожаком террористов, спасающим свою шкуру от властей Верхнего Времени, висящих у вас на хвосте, разве не пытались бы вы навести их на ложный след? Не забывайте, Юлий был переодет девушкой, то есть служил приманкой для тех, кто собирался преследовать Армстро. Имена Касси Ковентина и Джой Тайролин тоже давно уже не давали мне покоя. Нам полагалось следовать за Армстро — возможно, для того, чтобы Джина Кеддрик и Йанира Кассондра могли тихо ускользнуть куда-то еще.
Кедермен чуть слышно выругался.
— Ладно, это выглядит достаточно логично. Но куда, черт побери?
Ответа на этот вопрос не знал никто. Скитер почесал загривок.
— Не хочется даже думать о том, как мы скажем сенатору, что Армстро нас провел. Иисусе, только этого нам как раз и не хватало. Беспорядки по всей станции, и еще этот козел Бенни Катлин в Лондоне пропал…
— Бенни Катлин? — эхом переспросила Паула Букер, удивленно глядя на него. — Ты хочешь сказать, это славное дитя пропало?
Кит посмотрел на нее в упор.
— Ты знаешь Бенни Катлин?
Паула даже зажмурилась, так все разом уставились на нее.
— Ну да. Я хочу сказать, не каждый же день имплантируешь бакенбарды девушке.
Нижняя челюсть Кита медленно поползла вниз. Сид Кедермен, забывшись, схватил ее за руку.
— Что вы сказали?
— Уберите руки! — огрызнулась Паула и рывком высвободилась.
Кедермен покраснел и извинился. Она пожала плечами, потерла бицепс и посмотрела на Кита.
— Насколько я понимаю, вы не знали, что Бенни Катлин на самом деле девушка? Она сказала мне, что желает путешествовать в мужском гриме. Мол, не хочет испытывать в Лондоне неудобств, связанных с полом. Вообще-то это не такая уж редкость, просто мне никогда еще не приходилось имплантировать бакенбарды такой хорошенькой девушке.
— Боже мой! — Скитер постарался вспомнить лицо на сенаторских фотографиях, сравнил его с тем, которое видел, и сравнение это заставило его вздрогнуть. — Бенни Катлин — это Джина!
Сид Кедермен выругался голосом, заставившим привязанных поблизости лошадей испуганно прижать уши.
— Срань господня! Армстро снова наколол нас! Этот вонючий негодяй приказал своим людям тащить ее в Лондон…
— Угу, — согласился Скитер. — Но как они достали билеты? На Британские их распродали еще год назад!
— Джина и ее приятель, должно быть, купили билеты у спекулянта в Верхнем Времени, — медленно произнес Кит. — Год назад, когда они решили отправиться в Нижнее Время. Тогда на черном рынке было полным-полно билетов на Потрошительские Туры.
Скитер застонал.
— Сенатор говорил, она хотела снимать исторические фильмы. Должно быть, она затеяла запечатлеть на пленку ужас, охвативший Лондон после Потрошительских убийств.
— Ага. А вместо этого получила ужасы «Ансар-Меджлиса». — Кит почесал щетину на подбородке. — Нам придется вернуться на ВВ-восемьдесят шесть. Переночуем здесь, а завтра с утра двинемся обратно. Боюсь, нам придется гнать во весь опор, чтобы успеть в Денвер к открытию Врат. Как, сможете угнаться? — Он посмотрел на Паулу и Кедермена.
Паула Букер решительно сжала губы.
— Сдюжу. Меньше всего мне хотелось бы остаться здесь. На этот год с меня отпуска более чем достаточно. Кит перевел взгляд на Кедермена.
— Я бы предложил вам принять болеутоляющее от крепатуры мышц, иначе нам придется оставить вас здесь.
— Я приму таблетки, — буркнул Кедермен. — А когда все это закончится, ноги моей не будет ни за одними Вратами! Ненавижу эту гадость!
— Что ж, ничего не имею против, — шепнул Скитер себе под нос.
Стальной взгляд Кита задержался на Скитере.
— Что ж, Джексон, похоже, ты все-таки попадешь в Лондон.
— Класс! — вздохнул Скитер. — Джек-Потрошитель и «Ансар-Меджлис». Всю жизнь мечтал. Кто-нибудь хочет поспорить на то, что скажет сенатор, когда узнает обо всем этом?
Желающих не нашлось.
Глава 7
Охота кипела в крови у Джеймса Мейбрика жгучим огнем, потушить который могла только красная жижа на руках. Дикая ночь, моросящий дождь и пронизывающий холодный ветер обращались к бушующим у него в душе демонам. Они дразнили их, заигрывали с ними до тех пор, пока те не пустились босиком в пляс по адскому пламени. Она заплатит! Господом Богом клянусь, эта сука за все заплатит, она и ее сучий господин, оба! Весь Лондон знает теперь мою работу, и она дрожит от страха, когда люди говорят о делах сэра Джима. Скоро, скоро я дам ей то, что другим давал, шлюхам гадким… и мой нож напьется ее сучьей крови… Может, я возьму ее перед тем, как взрезать, и пусть ее сучий господин смотрит, а потом порежу обоих, будь они прокляты!
