— Будите её, — сказала я.
Граф потемнел лицом, но подошел к постели и коснулся плеча сестры.
— Саломея, проснись, — он легонько встряхнул её, и девушка заворчала, натягивая одеяло на голову. — Проснись.
Он тормошил её, пока Саломея не села в постели, раздраженно протирая глаза и поглядывая на меня и на графа.
— Что случилось, Рауль? — спросила она недовольно, зевая на каждом слове. — Я приняла снотворные капли, и хочу спать. Если ничего срочного…
— Разденься, — коротко сказал он.
— Что?! — возмутилась Саломея. — Ты с ума сошел?
— Не спорь, пожалуйста, — сказал граф твердо и взял сестру за руку, повыше локтя. — Вставай.
Саломея попыталась его оттолкнуть, он вздернул ее на ноги, она заметила меня и потеряла дар речи, указав в мою сторону пальцем.
— Девица оказалась непростой, — пояснил граф, — она из Красных Шаперонов.
— Только этого нам не хватало, — еле слышно произнесла Саломея, но больше не сопротивлялась.
Смерив меня презрительным взглядом, она вырвалась от графа, встряхнула распущенными волосами, а потом демонстративно дернула завязки на ночной рубашке и сбросила ее на пол быстрее, чем я успела сказать, что достаточно приподнять подол.
Сложена она была под стать брату — как идеальная статуя. Богиня любви и красоты из королевского сада, изваянная в мраморе. И, разумеется, никаких ран и ожогов от серебра. Только синяк на ребрах, слева.
— А это откуда? — спросила я.
— Поскользнулась, когда выходила из ванны, — сердито отозвалась Саломея. — Всё? Мне можно одеться? Или желаете осмотреть меня ближе, мадемуазель Шаперон?
— Одевайтесь, — сказала я. — Прошу прошения за беспокойство.
— Что это было? — услышала я голос Саломеи, когда уже вышла из комнаты.
— Шапероны порылись в нашей семейной истории, — ответил граф с невеселой усмешкой.
— Опять собирали сплетни! — в сердцах выпалила его сестра. — Готова поклясться, это им напела та сумасшедшая! Анастейша Бюссар! Я придушу её когда-нибудь!
— Ложись спать, — сказал граф. — Надеюсь, победят не сплетни, а здравый смысл.
— Какой тут сон, — зло прошипела Саломея. — Гони ее прочь из нашего дома! Значит, та, вторая, тоже была из Шапе… — она замолчала так резко, словно ей зажали рот.
— Спать, — повторил Лагар.
Саломея что-то пробурчала в ответ, но её брат уже вышел в коридор следом за мной и плотно закрыл дверь.
— Что дальше, мамзель? — спросил он с привычной развязностью. — Заставите раздеться всех мужчин в Ардеше и его окрестностях? Эй, месье! — паясничая замахал он руками на манер уличных торговцев. — Приехали Красные Шапероны! Извольте снять штаны!
— Сожалею, что побеспокоила вас, — сказала я серьезно, и он сразу прекратил дурачиться. — И ещё раз прошу прощения. Но здесь происходит одно убийство за другим, и это не смешно. Прошу вас лично организовать подобный смотр. Ваши люди охотнее разденутся перед вами, чем передо мной.
— С этим я бы поспорил, — ответил он, жадно полыхнув глазами. — Но повторяю, это — не оборотень, В Ардеше орудует дикий зверь. Незачем беспокоить и унижать горожан.
— В Ардеше орудует кое-кто пострашнее зверя, — ответила я. — Если вы не желаете прислушаться к моей просьбе, значит, я вам приказываю. По особому распоряжению его величества, вы обязаны подчиниться Ордену Красных Шаперонов, граф. Необходимо осмотреть всех мужчин на предмет ранения в ногу.
— Хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Хорошо, делайте из меня посмешище, если вам угодно. Но что означают ваши слова про «пострашнее зверя»? Говорю вам, я не могу ошибаться. Та тварь — дикое животное, именно она убивает…
— Когда мы приехали сюда, — перебила я его, — приехали мы — я и Анна-Ми, она сказала мне кое-что. Она сказала, что только жертвы знают убийцу. Поэтому пока вы будете искать оборотня, а господа де Невали — волка, я попытаюсь найти нечто полезное в списках жертв. Мне давно пора было этим заняться. Ложитесь спать, месье Лагар, а завтра приступите к делу.
— Как вы официальны со мной, мадемуазель. Могу я спросить, куда отправитесь спать вы?
— Соберу вещи Анны-Ми и вернусь в дом священника.
— Ночью? Одна?
— Ночью и одна, — подтвердила я. — А если появится та тварь, ей не поздоровиться.
Он опустил голову, будто уясняя то, что я сейчас сказала, а потом произнес:
— Обещаю, что завтра сам лично осмотрю каждого в этом городе, чтобы вы были спокойны. Но вы, Медхен, пообещайте, что сегодня останетесь в этом замке и отдохнете.
— Нет, я…
— А если откажетесь, — он повысил голос, и я замолчала, удивленно приподняв брови, — я запру вас до утра. И никакой серебряный клинок не поможет.
«Попробуйте!», — хотела бросить я ему в лицо, но промолчала.
— Останьтесь, — сказал Лагар уже тише. — Пусть и говорят, что сердца у Шаперонов сделаны из серебра, но вашему сердцу необходим отдых. Я настаиваю.
Это было неразумно, и неправильно, но я не смогла отказаться.
— Благодарю, месье, — ответила я тоже тихо. — Я принимаю ваше предложение. И рассчитываю на вашу помощь. А ещё я рассчитываю, что вы расскажете всю правду о том, как была разорена могила первого графа Лагара, и каким образом вы пытались ловить ту тварь в дюнах.
В ту ночь я так и не смогла уснуть. Лежала в постели, глядя на пламя свечи, и вспоминала всё, что приключилось с нами — со мной и Анной-Ми — в Ардеше. Итак, здесь есть оборотень. Настоящий. И есть рыжая тварь, за которой этот оборотень гнался по дюнам, но не догнал. Со слов графа выходило, что он дважды ранил зверя, которого выслеживал в дюнах по ночам. Но зверь оказался необыкновенно проворен, и всегда ускользал, прячась в расщелинах скал, куда граф в своем волчьем обличии не мог протиснуться. Даже после ранения зверь не прекращал своих кровавых похождений. Более того, он умудрялся совершать по несколько убийств за сутки — и все в разных местах.
Это могло означать только одно — в Ардеше действуют два убийцы, и один из них — точно разумный человек.
На следующий день я отправилась в церковь и наконец-то забрала списки, приготовленные священником.
— Не беспокойте меня, — приказала я, расположившись в его кабинете, — мне надо изучить это и подумать.
Но меня побеспокоили уже через четыре часа. В дом священника явился Франко де Неваль и рассказал новость: городской глава утром навестил свою матушку и обнаружил ее мертвой. Мадам Латуф сидела за столом, в кресле, а напротив в кресле находилась мадам Анастейша Бюссар — тоже бездыханная. И это очень странно, ведь говорят, что мадам Бюссар уехала лечиться на воды.
— Причина смерти? — спросила я, выслушав ловчего.
