Нет. Я не позволю Церону к нему прикоснуться.
Я горько улыбнулась. Да, вольно же мне говорить об этом, когда я вот-вот отправлюсь на верную смерть в катакомбы. Глупая наивная девчонка. Когда же я наконец пойму, что единственное, что мне осталось, — предоставить Тень его собственной судьбе?
Или всё-таки узнать, что противостоит нам в катакомбах, и спасти Рин Дреден? Получить амнистию для Конте и охотников, которые нам доверятся?
Мне нужно быть сильной. Быть охотницей. Быть достойной. И встретить свою судьбу с честью, без ненужных сожалений о закатах, рассветах и несбывшейся любви.
— Я поняла тебя, Венде, — негромко сказала я. — И передам всё Тени. Вряд ли он недооценивает Церона. но ему нужно знать.
Венде кивнула и поднялась. Бросила на меня прощальный взгляд:
— Ты его любишь?
Нет, — произнесла я, не оборачиваясь.
Она тихо засмеялась: — Так я и думала.
Я не смотрела ей вслед. Я глядела, как последняя полоска света исчезает за горизонтом.
На верхней площадке Часовой башни было пусто, как и всегда. Я редко здесь появлялась: слишком труден был путь по стене наверх. Но в эту ночь я не боялась риска. С тех пор, как я услышала наш с Конте приговор, во мне что — то сломалось — и одновременно родилось заново. Я знала, что крыльев Тени больше не будет за моими плечами. Но я останусь собой, и всё, что я сделаю, будет моей заслугой.
Конте был прав: я стала охотницей и вышла из его тени. Но буду счастлива встать с ним спиной к спине всё равно.
Лишь бы не лицом к лицу с Тенью.
Я закусила губу. Впрочем, завтра утром мы увидимся с Тенью в последний раз, правда? Больше ни ему, ни мне этой возможности не выпадет.
Я опёрлась о перила, глядя на редкие огни ночного города, раскинувшегося внизу. На улицах было шумно этой ночью: все ждали редкого зрелища. Ждали, когда над дворцом вспыхнут фейерверки. Тень был по-настоящему умён, раз превратил день своей коронации в редкое торжество.
В груди потеплело. Я всё-таки аплодировала ему. Какими бы разными ни были наши пути, я не могла не признать его заслуг. Тень выследил и уничтожил Гирена, обвёл Церона вокруг пальца и подарил Венде милосердие. Это было достойно восхищения.
А потом краем глаза я вдруг увидела на соседней крыше тёмную фигуру в плаще, перетекающую из одного островка тьмы в другой незаметно для нетренированного глаза. Тепло в груди внезапно стало сильнее, и я вздрогнула, поняв, что это означало.
Я прислонилась к внутренней стене, но не стала доставать короткий меч из ножен. Лишь положила руку на рукоять.
— Я знал, что ты сюда придёшь.
Я не повернула головы.
— Откуда ты мог знать, Тень?
В его голосе прозвучала улыбка:
— Потому что единственный раз, когда я видел над Рин Дреденом фейерверки, я был здесь.
— И почему же ты думал, что я приду именно сюда?
— Потому что порой мы думаем одинаково.
Тень подошёл к перилам и встал рядом со мной. Некоторое время мы не говорили ни слова.
— Каково это — знать, кто я на самом деле? — негромко спросил Тень.
— Облегчение, — просто сказала я. — И боль. Потому что ты страдал куда сильнее, чем я думала, и это слишком несправедливо.
— Справедливости не существует.
— Но это не мешает нам надеяться.
Наши взгляды встретились.
— Прошло время, когда мы могли решить наши разногласия клинками, да? — тихо спросила я. — Уж точно не после всего, что было.
— Не поэтому, — покачал головой Тень. — А потому, что я превзошёл в бою и тебя, и Конте. Ты ничего не сможешь мне доказать.
— Зря ты так думаешь.
Вместо ответа Тень отцепил что-то от пояса, и раздался глухой звон, когда два клинка в ножнах упали на пол. Я бросилась к ним.
Мои мечи. Оба. Те, которыми я сражалась с дикими демонами совсем недавно.
— Думаю, не имеет смысла отправлять тебя вниз с плохой сталью, — проронил Тень.
Лунный свет упал на его лицо, и я вдруг заметила тёмные круги у него под глазами. И свинцовую усталость, мало подобающую счастливому правителю в день своего триумфа.
— Что случилось? — негромко спросила я.
— Ещё две атаки. Одна в трущобах, другая — в двух кварталах от дворца. Мы на осадном положении.
Я вздрогнула.
— И ты помогал отражать обе атаки?
— Это было бы затыканием дыр на тонущем корабле, — устало сказал Тень. — Мы ещё не тонем, но мы уже в осаде, и я не могу быть везде одновременно. Мне приходится заниматься безопасностью всего города, а не носиться туда-сюда с выпученными глазами, размахивая мечом.
Дьявол. Если даже Тень считал, что положение чудовищно серьёзно…
— Когда ты сказал, что посылаешь нас в катакомбы, это не было приговором, — севшим голосом сказала я. — Наоборот, мы — твоя последняя надежда. Ты будешь счастлив дать нам амнистию, лишь бы мы раскопали хоть что-то.
Тень будто не расслышал моих слов.
— Я знаю Рин Дреден как свои пять пальцев, — отрешённо произнёс он. — У меня есть подробнейшая карта древнего города: все входы и выходы из катакомб. Сейчас все они по моему приказу завалены наглухо. Но катакомбы простираются и за городом, и вот там диких демонов ничто не сдержит, если они захотят выбраться на поверхность. Вся надежда на городские стены, но нам не хватает людей, чтобы сдержать настоящий натиск, если демоны полезут отовсюду.
Я нахмурилась:
— Но откуда под Рин Дреденом вообще может быть столько диких демонов? Они бы сожрали нас давным-давно, будь это так.
— Ниоткуда, — холодно произнёс Тень. — Я видел подобное только в Подземье. Но там им противостоят тысячи закалённых в бою клинков. У нас такого преимущества не будет.
— Тогда тебе нужно будет отправить в катакомбы армию, — промолвила я.
— У меня её нет. А если я и получу помощь, она будет нужна мне здесь.
Повисла тишина.
Тень бросил на меня быстрый взгляд.
— Раз дикие демоны полезли наверх, — негромко сказал он, — внизу будет пусто. У вас будет куда меньше трудностей, чем ты думаешь.
— А если охотники не придут? Если мы отправимся туда вдвоём с Конте?
Тень холодно засмеялся:
— Городские ворота закрыты, и я прекрасно знаю, где найти твоих беглецов. Думаешь, от меня ускользнёт хоть один? И, думаешь, Конте им это не объяснит?
Возразить мне было нечего.
Мы молча стояли бок о бок, глядя на город, и у меня сжалось сердце. Неужели уже через несколько дней эти улицы запылают? Дикие демоны не очень-то умны, но с огнём они обращаться умели. Если они прорвутся в город, нам конец. От Рин Дредена останутся лишь руины.
