Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Длинный сводчатый ход привел их к высокой дубовой двери. Двое монахов с усилием отворили ее.
— Ступай, — велел старший.
Хунд перешагнул порог.
Видимо, это была главная зала монастыря. Во всяком случае, помещение было огромным. Стены терялись в полумраке. Ряды скамеек наклонно уходили вверх. Здесь, пожалуй, могли бы разместиться и две тысячи человек — а не две сотни, как сейчас. Заняты были лишь нижние ряды.
Полукруглая площадка, служившая чем-то вроде сцены, была ярко освещена керосиновыми светильниками. Провожатые вытолкнули Хунда на свет. Проморгавшись от слез, он обнаружил, что вместе с ним на площадке стоят трое монахов — но вовсе не те, которые его привели.
Обычной одеждой в обители, как Хунд успел заметить, были простые холщовые штаны и такая же рубаха, крашеные в бурый цвет. На этих была такая же одежда, но некрашеная, светлая. Да и держались они властно — начальство, значит. Как это у них называется? Настоятель и… священники, надо полагать. Иеромонахи.
— Радость у нас, братья и сестры, — спокойно и негромко сказал немолодой настоятель. — Новый брат нынче готов присоединиться к нам.
Сестры? Хунд завертел головой, пытаясь определить, кто из одетых в бурые робы братьев на самом деле сестры — но свет слепил глаза, а сидящих в зале было не различить. И тут до него с запозданием дошло, что «новый брат» — это о нем. Стать монахом? Да с чего б это вдруг?! Однако каких-нибудь десять минут назад ему было все равно. Он думал, что идет на смерть, и не волновался. Тогда почему его взволновала мысль оказаться монахом?
Именно потому что смерть вроде бы отменили. Покойнику все равно, а живому… а живому лишь бы дали время, там уж он разберется. Оживший Хунд стал слушать внимательнее. Как раз вовремя, потому что настоятель обратился к нему.
— Повторяй за мной, человече. Верую…
— Верую, — согласился Хунд.
Он говорил негромко, но монах не сделал замечания.
— …в Бога Нет, и вера моя крепка.
Голос Хунда утонул в коллективном бормотании — все собравшиеся в зале присоединились к нему. Бога Нет? Северянин впервые слышал про такого. Впрочем, он вообще мало знал о богах.
— Незачем придумывать идолищ! — строго возгласил настоятель. — Свято место пусто! Всегда пусто. Воистину пусто.
— Пусто, — подтвердил Хунд.
— Истинно так и да будет так, — завершил настоятель, и удовлетворенно выслушал то же самое от Хунда и от зала.
Северянин ждал продолжения, но церемония закончилась.
— Иди, брат, — буднично сказал ему настоятель. — Эй, Наарен, объясни ему, как и что.
— А если я не пойду? — неожиданно для самого себя спросил Хунд.
Немолодой монах усмехнулся.
— Ты теперь пустовер, человече. Тебе отсюда другой дороги нет.
* * *
Мусорщики нижнего Бедельти традиционно не любили мусорщиков верхнего Бедельти, считая их лентяями и задаваками, не заслужившими своего счастья. Ну что там убирать наверху, скажите на милость? Ни битых бутылок, ни селедочных голов, ни дохлых кошек. А всю их верхнюю пыль вниз несет! Мусорщики верхнего Бедельти столь же традиционно недолюбливали нижних коллег, полагая их разгильдяями, которые больше шумят, чем работают. Да разве нужна внизу такая тщательность, с которой наверху вычищают щеточкой плитки тротуаров? Шварк-шварк метлой по земле, разгрести грязь по углам, вот и весь труд.
И только дважды в год мусорщики нижнего и верхнего Бедельти оказывались единодушны. Им некогда было придираться друг к другу, они обоснованно костерили приезжих, местных, власти, праздник вообще — а в особенности карнавал и все, что к нему относится. Кому приходилось хоть раз выковыривать конфетти из щелей между плитками, тот их поймет.
Впрочем, ворчать мусорщики ворчали, но работали. Поэтому центральная площадь верхнего Бедельти утром второго дня смены сезонов сверкала чистотой. Посредине ее расстелили большой толстый ковер без рисунка.
— Зачем это? — шепотом спросила Тильдинна Брайзен-Фаулен у супруга.
— Не знаю, Тиль, — честно ответил он. — Скоро увидим, я так думаю.
Еще позавчера, услышав подобный ответ, сударыня Брайзен-Фаулен капризно надула бы губки, а мужу пришлось бы срочно изыскивать способ смягчить недовольство супруги. Но события последних суток все чудесно переменили. Тильдинна ласково кивнула Вальерду, приняв его ответ как должное.
Перемена произошла в ужасной пещере на Тюремном острове, где провела много месяцев бедняжка Кати. И окончательно Вальерд уверился в том, что жена теперь ведет себя иначе, когда вчера вечером Кати с отцом прибыли на лодке забрать младенца и Брайзен-Фауленов. Молодая женщина прижала к себе сынишку, новоиспеченный дедушка смотрел на дочь и внука с радостным изумлением… а Брайзен-Фаулены обалдело уставились на лодку. На отлично знакомую им лодку, запряженную четверкой тюляк с лукавыми мордами. Тильдинна открыла было рот, чтобы высказаться по этому поводу, затем минутку подумала, закрыла рот и молчала всю дорогу до Золотого острова.
Вальерд дал старику денег, Кати стала протестовать, а Тильдинна очень серьезно сказала ей, что это для малыша, и что они очень, очень благодарны, просто невозможно выразить, как.
А после, когда супруги наконец добрались до снятой ими комнаты, и за дополнительную плату вымылись в хозяйской чугунной ванне, и переоделись в чистое, и поужинали, и из последних сил вышли прогуляться по ночному праздничному городу, Тиль шепнула мужу на ухо одно-единственное слово: «Извини». По молчаливому согласию они не стали обсуждать свои приключения. И если прежде сударь Брайзен-Фаулен был готов нести свою супругу на руках до самого края земли, то теперь он согласился бы донести ее до края земли и обратно. Вальерд подумал, что это и впрямь очень мудрый обычай — отправлять молодоженов на острова. Но вслух лишь признался жене в любви, и взамен получил ответное признание.
Брайзен-Фаулены заснули счастливыми, проснулись счастливыми и теперь счастливыми стояли на площади в ожидании событий второго карнавального дня. Собравшиеся зеваки чего-то ждали, то и дело посматривая вверх. Судя по всему, они знали, что здесь должно произойти. Возможно, об этом было объявлено вчера, когда Брайзен-Фаулены еще томились на Острове магов. Наконец по толпе прошел шепоток: «Смотрите, смотрите, начинается!» Вальерд и Тильдинна по примеру соседей задрали головы к небесам.
Сначала они не увидели ничего, но в следующий миг ахнули. На их глазах рождалось облако. Легкие, почти невидимые пряди тумана густели, становились плотными белыми хлопьями ваты, и кто-то сгребал их в кучку, лепил из них облако, как снежок. Кто? В небе проступили контуры огромных ладоней, затем проявились руки, плечи, и наконец фигура обрисовалась целиком. Призрачный великан парил в небе, его полупрозрачное тело было текучим, воздушным. По сравнению с ним облако казалось вещественным и прочным. Под ладонями исполина оно росло и уже напоминало снежную гору. Великан принялся громоздить рядом следующую. Облака заслонили солнце, стало зябко, потянуло холодком…
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
