— А ты будешь там со мной? — посмотрела на него так проникновенно, как только могла, на что он возразил:
— Хочешь, чтобы меня точно оскопили?
Я сникла.
— Постараюсь что-нибудь сделать. Кстати, если Ковен или тизария спросят о причинах встречи, расскажи, что испугалась Цитарпа и хотела спросить совета. Уверен, они сами чувствуют его ненависть. Скажи, что я советовал тебе примириться с ним и задобрить, пообещав подарить одного из драконов.
Я аж рот скрыла от возмущения. Воздух застрял в легких.
— Ты пока работаешь над этим, — хитро прищурился Варк. — Это позволит немного выиграть время.
— А что потом? — спросила угрюмо и перевела взгляд на цветы.
— Мне следует идти, — его слова вернули на землю. Хотелось затопать ногами, вцепиться в руку или повиснуть на нем. Знаю, глупо, но я устала быть одинокой.
— Ты злишься на меня? — спросила, когда он встал.
— За что? Это же она высунулась из сумки, — Варк коснулся Фроськи, и она — предательница заурчала. — Об этом все знают, передают из уст в уста, как ты ее в сумке несла, как она вору палец откусила. Смакуют, как святотатец сдох в муках. Кстати, попроси прислать тебе Тиасу. Могут разрешить в надежде, что будешь много говорить при ней и скажешь лишнего…
Он не успел уйти. Почти бесшумно в беседку поднялся Ковен и недобро оглядел нас. Жрец поклонился.
— Мило общаетесь. Свидание?
— Жрец наставляет меня, — пояснила я устало.
— Хорошо, продолжай наставления при мне! — тизарин уселся на скамейку, закинул ногу на ногу и растянул губы в неприятной ухмылке. Варк еще раз поклонился и чинно произнес:
— Мы согласны принять участие в состязании и желаем скорее доказать, что избранная одна.
«Я?! Готова?! Ты меня спросил, придурок?! — посмотрела на него убийственно, сжимая подол платья. Вот если ты готов — ты и доказывай».
Однако на Ковена слова жреца произвели самое благостное впечатление. Тизарин оживился, сошла спесь, и, мигом собравшись, он перешел на деловой тон.
— Она сможет? Уверен?
— Вполне. Я, как будущий верховный жрец, отношусь с возмущением и гневом к самозванкам. Если не прекратить спор и не пресечь поток лже избранных — это грозит опасностью Лагеарнии.
Неприязнь Ковена испарилась, похоже, жрец озвучил страхи тизарина.
— Когда Гленапупа будет готова?
— В час драконьего ока Боги будут взирать на нас с небес и рассудят избранниц, — решительно заверил Варк.
— Она сможет призвать дракона?
— Боги рассудят святотатиц…
Я взволнованно переводила взгляд с одного на другого, чувствуя, как начинает пахнуть жареным.
Зато Ковен успокоился, стал благодушным. Помог встать и, не выпуская моей руки, повел гулять по саду, беседуя при этом с Варком. А я, как приложение, шла сбоку и прислушивалась к серьезному мужскому разговору. Прямо на глазах менялось отношение тизарина к рассудительному старшему жрецу. Видно, убедился, что к нему я именно за советами и знаниями обращаюсь. А когда Фроська смешно забегала на четырех лапках волнами и, отбежав, обернулась, будто ожидая нас, даже улыбнулся.
Глава 14
Итак, предстоит состязание, в котором снова должна доказать, что не верблюд. Нет, я знала, что так будет, но надеялась пожить еще какое-то время спокойной, размеренной жизнью.
— И когда этот час ока? — спросила обреченно на вечернем занятии. Варк уже перестал поражаться моей неосведомленности в самых разных вещах, известных даже лагеарнским детям, поэтому начал терпеливо объяснять:
— Через девять дней на празднике Разверзшихся небес лучезарные супруги явят божественное созерцающее око и узрят: чтим ли мы закон… — однако у меня сходу появилось подозрение, что это обычное затмение. И я спросила:
— Час Ока — это когда солнце и луны выстраиваются в некий ряд или последовательность, да?
Надо было видеть его лицо. Варк замер, а потом ошарашено изрек:
— И давно юные торговки разбираются в небесных тайнах?
— Как Фроська на голову упала — так божественное откровение о всем сущем и открылось, — фыркнула заносчиво. — Но поскольку я отбивалась, сведения получила несколько искаженные. Начертишь? — Разгладила ногой песок. Так уж выходило, что больше чертить не на чем.
Он пронизывал меня долгим взглядом, но я не собиралась давать никаких объяснений. Так и не получив ответа, Варк все-таки нарисовал схему. Оказалось донельзя просто: две луны выстраивались друг над другом, и получался вытянутый зрачок на фоне солнца.
— А почему состязание именно в тот день? А не в любой иной?
— Я хочу зрелищности. Чтобы, если большой дракон не отзовется, на фоне ока явление Ефросии затмило все хитроумные козни врагов.
— Боюсь я.
— Самозванки чувствуют еще больший страх, однако держатся смело и не показывают робость. Неужели ты слабее их? — посмотрел на меня строго.
— Ты все время талдычишь, что я избранная, пытаешься убедить в этом, но там, в Асхаме сомневался во мне.
— Мы выбрались живыми. У тебя есть Ефросия, знак на руке… Тебе мало доказательств избранности? Я не понимаю твоего страха.
— Ты был со мною в Асхаме. И Фроське нравишься, и знаешь о златокрылах много. Если бы в тот день вымыл волосы душистым настоем, — посмотрела на его лысину,
— ну, или натер голову, она бы села на тебя, — улыбнулась. — Из тебя вышел бы идеальный избранный. Ты выдержанный, умный, много знаешь.
Варк обернулся, посмотрел на меня исподлобья, а потом улыбнулся:
— Так меня еще никто не расхваливал.
— Потому что ты скрытный, и мало кто знает тебя.
— Разве скрытный? — приподнял он удивленно бровь.
— А еще знаешь что подумала? Кхарт ведь хотел, чтобы ты обучил меня этикету, простым знаниям, основам церемоний, помог кое в чем. Но он ни разу не упомянул, что ты должен учить меня призывать драконов. Может, я прошу научить тому, чему никто не в силах научить?
— Мы справимся, — ответил жрец после молчания. А я не могла поверить, что расслышала верно. Надо же, «мы»!
Кроме занятий с Варком я встречалась с Ковеном. Мы совершали небольшие променады по саду, чаще всего в молчании. Полагаю, это тизария настояла на общении после моего ябедничества.
Тизарин вел себя вежливо, сдержанно. Пытался заглядывать в глаза, целовать руки, даже срывал мне цветы. Мы беседовали на отвлеченные, ничего не значащие темы, но я не чувствовала между нами искры или симпатии. Да, он старался расположить, но после того, как встал на сторону Ории, не лежала моя душа к нему. А когда проходили мимо мест, где занимались с Варком, я вспоминала слова жреца: «Мы справимся», — тревога уходила, и на губах проступала улыбка.
