– Нет? – Он устало откинул рукой волосы. – Извини, но я не припоминаю, чтобы меня спрашивали о моих чувствах.
– Ты... ты имеешь в виду Майкла?
Дуглас сердито посмотрел на нее.
– Я полагал, что между нами существовало нечто гораздо большее, чем боязнь иметь нежеланного ребенка.
Шарон вспыхнула:
– Майкл не был нежеланным...
– Но его отец был!
– Нет...
– Что «нет»? – Дуглас шагнул в ее сторону, но потом остановился и засунул руки в карманы джинсов. – Как же ты могла так поступить, Шари? Как же ты могла не только лишить меня права знать, что у тебя будет мой ребенок, но и не предупредить или объяснить причину отъезда?
– Я думала, так будет лучше.
– Тебе лучше?
– Нет, для всех лучше! – воскликнула Шарон, теребя руками полу шерстяного жакета, который она держала в руке. – Дуг, ты же был еще мальчиком...
– Боже!
– И ты знаешь, – продолжала Шарон дрожащим голосом, – как бы к нашей связи отнеслись твои родители!
– Хватит долдонить одно и то же, – рассвирепел Дуглас, – тебе хотелось уйти от меня, и ты придумала это оправдание...
– Да нет же...
– Прекрати «некать»! Ради Бога, Шари, если не желаешь быть честной со мной, то хоть себя не обманывай! Я надоел тебе тогда, ты устала от необходимости искать предлоги, чтобы отказываться от приглашений в поместье на вечера и встречи со мной. Тебе захотелось других мужчин...
– Это неправда!
В глазах Шарон застыла боль, но Дуглас просто отвернулся от нее, наступая на навоз, покрывавший пол конюшни. В воздух поднялся целый рой мух, сверкавших крылышками в лучах проникающего через узкое окно света.
– Ладно, – наконец произнес он, – теперь это не имеет никакого значения. Полагаю, моя мать посетила тебя, но, что бы она ни сказала, я не собираюсь предъявлять свои права на ребенка. Не хочу причинять ему излишнюю боль, и, пока он не вырастет и сможет самостоятельно принимать решения, не буду вмешиваться в его жизнь.
Шарон перевела дыхание:
– И ты... неужели ты этого хочешь?
Ее возглас привлек внимание Дугласа, и он внимательно посмотрел на нее.
– Не спрашивай, – проговорил он хрипло, – не спрашивай, чего я хочу, или я буду вынужден сказать тебе все...
– Я не понимаю...
– Чего это «мудрая голова» не понимает?! – обозлился Дуглас. – Хочешь убедить меня, что сожалеешь обо всем происшедшем, что теперь будешь вести себя совершенно иначе? Но ты даже не хочешь понять, что я чувствую по отношению к тебе!
– Что... что ты чувствуешь по отношению ко мне? – повторила она слабым голосом. – Ты хочешь сказать, что у тебя еще сохранились какие-то чувства ко мне?
– Нет, – закричал он, не оставляя ей ни малейшей надежды, – я ничего не чувствую! Ничего хорошего, кроме ненависти и презрения! – Не обращая внимания на ее тяжелое дыхание, он продолжал: – Ты меня обманула, Шарон! Ты лишила меня десяти лет жизни с сыном. Боже! Он даже не знает, кто его отец! И ты спрашиваешь о моих чувствах к тебе. Мне следовало бы давно свернуть эту нежную шейку!
Шарон никогда не думала, что он может так разозлиться. Даже в тот вечер в гостинице она не была так напугана, как сейчас. Но боялась она не за себя, а за него и за то, что у них, кажется, нет никаких перспектив в будущем...
Пора. Ей нужно немедленно уходить – она это сразу поняла. Не имело смысла сюда приезжать. У нее сложилось совершенно неправильное представление о его поведении в гостинице. К тому же она поверила Фелисии, которая убеждала, что Шарон нужна Дугласу. Ей просто хотелось верить подруге. К тому же, когда Дуг овладел ею, ей показалось, что он не мог без нее...
Но, видимо, Шарон во всем ошибалась. Единственное, чего Дуглас хотел, это наказать ее. Она подозревала об этом, ощущала каким-то внутренним чувством. Он никогда не простит ее. И, если говорить честно, она сама не могла себя простить.
– Я должна идти, – высоким голосом сказала Шарон.
Дуглас озабоченно посмотрел на нее.
– Идти? – переспросил он, как будто не понимая, что происходит.
Шарон слегка развела руки и кивнула.
– Так будет лучше, – сказала она сухо, чувствуя, как эмоции вновь начинают переполнять ее. Если она сейчас же не уйдет, слезы у нее брызнут в его присутствии. А ей вовсе не хотелось, чтобы он это увидел.
Дуглас вынул руки из карманов.
– Нет, – глухо заявил он.
Шарон удивленно посмотрела на него.
– Но мы уже все обсудили, не так ли? Если ты изменишь решение о Майке, я пойму тебя. Может... возможно, ты обсудишь этот вопрос со своим адвокатом...
– Долой адвокатов! – воскликнул Дуглас, нахмурив брови. – Я не хочу, чтобы ты уезжала.
Какое-то время Шарон растерянно глядела на него, затем, сообразив, что тем самым дает ему возможность еще поиздеваться над собой, решительно повернула к двери.
– Извини, – произнесла она сдавленным голосом, борясь с волнением, – я не могу...
– О Боже!
В возгласе Дугласа послышалась мука. В другое время Шарон, безусловно, осталась бы, но сейчас она не могла этого сделать. По щекам ее потекли слезы, и она направилась к двери.
Внезапно женщина услыхала звук его шагов и замерла на месте. Если она бросится бежать, это только подтвердит сложившееся у Дугласа мнение о ней. Придется выслушать его.
Но, подойдя к ней сзади вплотную, он не дотронулся до нее. Она только почувствовала его дыхание у себя на шее.
– Но почему? – спросил он дрогнувшим голосом, и Шарон не нужно было спрашивать, что он имеет в виду.
– Ты же сам знаешь почему, – проговорила она неуверенно, – я слишком стара для тебя.
– Да нет же.
– Твоя мать считала так. Да и сейчас продолжает так думать.
Дуглас тяжело дышал:
– Мать не имеет никакого отношения к этому.
– Но ты не всегда так считал.
– Неправда. Ты же знаешь, что я хотел рассказать о нас родителям. Господь свидетель, я хотел жениться на тебе.
Шарон смахнула рукой слезы.
– Я не думала, что наши отношения продлятся долго.
– Почему?
– Ты повзрослеешь, а я стану...
– И мое отношение изменится?
– Да.
– Но ведь ты видишь – ничего не изменилось.
Шарон покачала головой:
– Но это не так...
