Вчера она провела ужасный день на работе. Во рту у нее по-прежнему все болело, а тяжелые мысли о Меридит не давали сосредоточиться. Фрэнни немножко воспрянула духом лишь вечером, когда, наконец, смогла позвонить Дебби Джонсон, чтобы отчитаться ей о свидании с Оливером, и когда после этого позвонил сам Оливер перекинуться парой слов. Он очень сочувствовал ей, узнав о Меридит. Эдвард тоже встрял в разговор и звонким детским голосом радостно рассказал ей, как они провели день в зоопарке. Она пожелала ему удачи в школе и, повесив трубку, вновь задумалась о его странной манере уходить в себя, о необычных познаниях в области латинских названий животных и растений. И об осе.
Фрэнни вспомнила, как Оливер мгновенно вспыхнул, когда она намекнула, что Эдвард мог нарочно дать ей сливу с осой. Она была уверена, что задела самое больное место. Реакция Оливера все еще беспокоила ее, точно так же, как и нежелание вызвать полицию, когда был убит Капитан Кирк. Защищал ли он Эдварда?
Даже если так, это отнюдь не уменьшало ее чувств к Оливеру; несмотря ни на что, причудливым образом даже делало их глубже. Она стала вспоминать свои предыдущие отношения с мужчинами, пытаясь понять, всегда ли испытывала такую тревогу за любимого человека. Но сравнение оказалось затруднительным, потому что Фрэнни до сих пор никого так сильно не любила.
Такси въехало в ворота крематория и по ровной дорожке среди ухоженных лужаек подкатило к приземистой часовне из красного кирпича.
Фрэнни заплатила водителю и остановилась в недоумении. Перед церковью стояли два катафалка, ряд черных лимузинов и множество людей, разбившихся на маленькие группки неподалеку друг от друга. Это выглядело как вечеринка с коктейлями, на которой забыли подать напитки.
Она всматривалась в лица, не зная, кто из этих людей пришел на похороны Меридит, а кто – на те, что были назначены раньше. Фрэнни поежилась в своем легком черном костюме и пожалела, что не надела чего-нибудь потеплее; она всегда забывала, насколько в Йоркшире холоднее, чем в Лондоне.
Мужчины были в темных костюмах, а несколько женщин – в шляпках с вуалями. Запах шариков от моли и духов перемешивался с ароматом свежескошенной травы. Фрэнни заметила кого-то из университета, но с этим человеком она не была знакома. Потом увидела Пола, мужа Меридит; он пробирался сквозь толпу, пожимая протянутые руки; всегда румяное лицо его осунулось и побледнело. Фрэнни почувствовала, что сама с трудом сдерживается.
Чувство опустошенности, не отпускавшее ее с того момента, как она услышала по телефону печальное известие, теперь усиливалось. Через заднее стекло катафалка был виден гроб, возвышающийся посреди лент и венков. Двое служащих похоронного бюро в черных костюмах деловито выгружали и раскладывали вдоль стены крематория цветы. Вдалеке виднелся декоративный фонтан и длинная стена с каменными плитами, на которых были выбиты надписи, вдоль нее рядами росли розовые кусты, на каждом из которых была большая пластмассовая табличка.
Второй катафалк пустовал, гроб находился за закрытыми дубовыми дверями часовни, откуда доносились звуки органа и приглушенное пение. Еще один катафалк въехал в ворота, остановившись на почтительном расстоянии, как корабль, ожидающий прилива.
Фрэнни прошла в сад поминовения и вместе с другими людьми, пришедшими на похороны, стала рассматривать цветы. Она нашла присланный ею венок и прочитала:
«Меридит. Всегда люблю и помню тебя. С глубокой любовью. Спэгс».
Спэгс – было ее прозвище в университете; Меридит до сих пор называла ее так, а иногда и Пол. По щеке Фрэнни покатилась слеза, и, вытаскивая из сумочки платок, девушка заметила, что кто-то направляется к ней. Сердце екнуло, когда она узнала Фиби Хокинс, одну из своих сокурсниц по археологическому факультету.
Фиби Хокинс была странной, довольно замкнутой девушкой, которая никого не посвящала в свои дела, но в то же время усердно распространяла сплетни обо всех остальных. Создавалось впечатление, что она хочет стать частью толпы, быть вместе со всеми и считает сплетни той валютой, которой сможет оплатить свое место в обществе. У нее было угловатое, несколько мужеподобное лицо, не слишком привлекательное, но и не уродливое; короткая стрижка и старушечьи очки в тонкой оправе подчеркивали строгие черты лица. На ней были черная блузка и кожаные сандалии, и она стояла как-то неловко, вытянув голову вперед. Именно такой ее и помнила Фрэнни. Фиби походила на черепаху, выглядывающую из своего панциря.
Фрэнни всегда немного жалела ее и старалась втягивать во все события в университете, несмотря на то, что никогда ее особенно не любила. Она не слышала, чтобы Меридит упоминала о Фиби после окончания университета, и удивилась, увидев ее здесь. До тех пор, пока не вспомнила, что Фиби не упускала ни одной плохой новости. Еще в студенческие времена Фрэнни часто приходило в голову, что Фиби, похоже, получает удовольствие от чужого несчастья.
Она пожала Фрэнни руку с предельной серьезностью, выглядевшей искренне.
– Это ужасно, Фрэнни, – сказала она.
– Да.
– Ну, как ты?
– Хорошо, спасибо, – ответила Фрэнни, оглядываясь по сторонам в поисках других знакомых. – А у тебя как дела? – автоматически спросила она.
– Все хорошо, просто прекрасно.
– Спэгс! Ты здесь. – Пол внезапно вырос перед ней и приветственно поцеловал в обе щеки. – Я думал, ты позвонишь и сообщишь, каким поездом приезжаешь; я бы встретил тебя.
– У тебя и так достаточно забот. – Она улыбнулась. – Не знаю, что и сказать о Меридит. Я… я просто раздавлена. Как дети?
– Я думаю, они еще слишком малы, чтобы что-то понять. – Пол пристально посмотрел на Фиби, не узнавая. – Здравствуйте, – сказал он.
– Я Фиби Хокинс; мы с Меридит учились вместе в университете.
– Да, верно, – произнес он вежливо, но довольно холодно. – Как любезно, что вы приехали. – Пол повернулся к Фрэнни: – Зайдешь потом к нам домой? – Он глянул на Фиби: – Вы тоже приходите, пожалуйста. Похоронное бюро организовало пару лимузинов – вы увидите один сразу, как выйдете отсюда. – Он отошел к мужчине и женщине, бродившим неподалеку: – Эйлин. Ричард. Спасибо, что приехали.
– Слышала, ты работаешь в Британском музее? – спросила Фиби.
– Да.
– Не знаешь, случайно, там парня по имени Пенроуз Споуд?
– Мы с ним сидим в одной комнате, – удивленно ответила Фрэнни.
– Боже мой! – В ее улыбке была теплота и беззащитность, которых Фрэнни никогда раньше в ней не замечала; она подумала, что, возможно, неверно судила о Фиби.
– А… откуда ты знаешь его?
– Мы вместе ездили на четыре месяца на раскопки в Иран, летом, сразу после окончания университета. Немного странный парень.
– Да, чуть-чуть. У него все в порядке. – Фрэнни внимательно всматривалась в ее лицо, надеясь выудить какую-нибудь информацию о Споуде, чтобы потом поддразнить его. Она подумала, было ли что-нибудь между ними, посмотрела на руки Фиби, но не увидела на них кольца. – А как ты? Где ты работаешь?
