— Ты снова отдалился от меня, — тихо проговорила Франческа. — Где гуляют твои мысли, Габриэль? Он разговаривает с тобой?
Габриэль не сделал вид, что не понимает, о ком она говорит.
— Иногда мы неосторожно сливаемся сознаниями. И в такие моменты ты в страшной опасности.
— Ты любишь его очень сильно, не так ли? — Франческа обвила его запястье своими пальцами, прижавшись своим телом к его, предлагая утешение.
Едва он почувствовал ее успокаивающее присутствие, как в него просочился мир, что происходило всегда, когда она дотрагивалась до него. На мгновение ему стало интересно, смогла бы она исцелить Люциана до того, как он обернулся. Смогла бы она вложить некоторую частичку мира в его душу, как сделала это с ним?
Они свернули на дорогу, ведущую к ее дому. Ему понравился открывшийся перед ним вид, как дом, кажется, тянулся к ним и манил. Дом. Это был дом. Существовала ли для него хоть какая-нибудь возможность обрести семью? Могли ли они на самом деле жить здесь вместе? Воспитывать своего малыша? Заботиться о Скайлер? Сможет ли Франческа когда-нибудь полюбить его? Она хотела его, ее тело страстно желало его, но любит ли она его? Простила ли?
— Ты становишься страшно задумчивым, когда думаешь о нем, — едва слышно пробормотала Франческа. — Я чувствую, какую боль это причиняет тебе. Однако, едва я дотрагиваюсь до твоего сознания, я нахожу, что ты думаешь о нем только хорошее. Он, вероятно, был замечательным человеком.
— Никогда не было человека, похожего на него. Он был мастером в сражении. Во всем. Мне никогда не нужно было смотреть, чтобы увидеть, был ли он там, я всегда знал это. Люциан был легендой. На протяжении веков он спас множество жизней, как людских, так и карпатских, их количество не поддается подсчету. Он никогда не колебался, выполняя свой долг. Нисколько. Мы были близки, Франческа, — тихо признался он. — Очень близки.
Они шли по территории имения по направлению к главному входу.
— Расскажи мне о нем. Это может помочь разделить твои воспоминания. Я чувствую твое нежелание говорить о нем, ты думаешь, это неуважительно по отношению к нему. Но я бы никогда не осмелилась судить его. Ты любишь его и восхищаешься им, и я могу поступать точно также.
Габриэль распахнул дверь, отступил назад и позволил ей войти первой. Сам же, не переставая, сканировал местность вокруг них с привычкой, давным-давно вложенной в него потерянным братом. Откуда ни возьмись на него нахлынуло горе.
— Я иногда думаю, что мог бы уничтожить его прямой сейчас, если бы не тот факт, что я не смогу жить в мире, где его нет. Очень давно я дал ему слово чести, что именно я буду тем, кто уничтожит его, если он потеряет свою душу. Мы оба сделали это. Если один обернется, другой будет вынужден охотиться и уничтожить первого, тем не менее, я оказался не в состоянии выполнить свое обещание ему. Неужели я поступал так умышленно, Франческа? А? — его голос прозвучал потерянно и очень одиноко.
Она плотно закрыла дверь, перекрывая доступ первым лучам солнца, проникающим сквозь утреннее небо.
— Нет, Габриэль, ты бы с честью выполнил свое обещание, если бы был в состоянии сделать это. И я верю, что ты это сделаешь. Ты уважишь его.
— Люциан потерял эмоции, когда был всего лишь юнцом, задолго до того, как это обычно происходит с нашими мужчинам. Однако он продержался почти две тысячи лет. У меня эмоции сохранялись намного дольше, чем у него, поэтому тем, что чувствовал, я делился с ним. Я все еще не могу поверить, что он обернулся. Но я видел свидетельства его убийств. Я даже приблизился к нему в тот момент, когда он совершал убийство. Но что-то во мне не поверило в это. Я не смог постичь, как этот такой сильный мужчина, лидер, защитник наших людей, решился навечно отказаться от своей души ради тьмы.
— Ты любишь его, Габриэль. Это естественно, что ты пожелал оставить в своем сердце память о нем таком, каким ты всегда его знал, — тихо сказала Франческа. Она потянула его за руку и пошла вглубь дома, ведя его за собой. — Мне необходимо позвонить своему адвокату и попросить его составить все необходимые документы, по которым я бы стала опекуном Скайлер. Но до того, как мы отправимся на отдых в нашу спальню, мы должны послать запрос и поинтересоваться, нет ли у кого-либо из наших людей человеческой семьи, которой бы они доверяли и которая могла бы помочь нам в заботах о Скайлер на протяжении дневных часов, пока мы спим.
Он последовал за ней в кабинет, наблюдая, как она быстро и решительно разговаривает с юристом. Она не дала ему ни одного реального шанса поспорить с ней, в ее голосе прозвучало давление, и Габриэль автоматически помог ей, добавив своей силы к ее. Ее адвокат сделает все, что они приказали, к вечеру. Никто не осмелится возражать. Да и кому нужна Скайлер Роуз Томпсон? Она была сиротой без родственников, а у Франчески были деньги и влияние. Любой судья будет счастлив выполнить ее желание.
Габриэль внимательно наблюдал за ней, когда она, включив компьютер, начала быстро что-то печатать. Это поразило его: возможности новых технологий. Ее пальцы летали по клавиатуре с полнейшей уверенностью. Она наблюдала за развитием этих технологий с момента ее появления. Она работала с ними, в то время как он только читал о них. Он мог прочитать о них, но не мог вернуться в прошлое, поскольку время не повернуть вспять. Франческа же чувствовала себя как рыба в воде с несущимися на огромной скорости автомобилями и самолетами, разрывающими небеса. С космическими кораблями и спутниками. С интернетом и компьютерами.
— Нашла, Габриэль! — сказала Франческа. — Сэвидж, Эйдан Сэвидж в Штатах. Я создала несколько милых вещиц для его дома. И я совершенно точно слышала, что его Спутница жизни в прошлом была психически одаренным человеком. У Эйдана есть брат-близнец, Джулиан.
Легкая улыбка появилась на лице Габриэля.
— Джулиан, я помню его. Он был всего лишь мальчишкой со светлыми волосами, что очень необычно для нашей расы. Он подслушивал разговор, который Люциан и я вели с Михаилом и Грегори. Уже мальчишкой он был истинным наказанием. Я тогда почувствовал в нем тьму, но времени исследовать его более пристально не было, — он блеснул белыми зубами. — Грегори защищал его всеми фибрами души, и я не захотел бросать вызов своему собственному родственнику. И хотя между нами было сотни лет разницы, в нас все же текла одна и та же кровь. Я был бы рад узнать, что стало с ними обоими.
— Ну, о судьбе Джулиана я знаю не так уж и много, — я боюсь возбуждать любопытство своими расспросами, — но я не единожды имела дело с Эйданом. Правда он знаком не со мной, а с фиктивным карпатцем, художником, который владеет моей компанией. Я напишу электронное письмо Эйдану и посмотрю, что он сможет рассказать нам о своей человеческой семье и как у них получается уживаться. Я могу включить вопрос и о Джулиане. Что касается Грегори, то всем хорошо известно, что его Спутницей жизни является дочь нашего принца.
— Пожалуйста, спроси про Джулиана. До чего же интересно, что ты можешь так быстро переговорить с кем-то, кто находиться за полмира от тебя. С одним из наших людей. Ты должна быть очень осторожной, разговаривая с кем-то из наших. Любой может перехватить твое письмо, — предупредил он.
