Я медленно разлепил тяжеленные веки - лучше бы я этого не делал! В комнате был жуткий бардак. Стол стоял криво, заставленный банками, тарелками, заваленный окурками, залитый всякой дурно пахнущей жидкостью. Повсюду стояли, лежали, рассыпались кучками битого стекла пустые бутылки, просто чудовищное количество пустых бутылок! От вина, водки, пива и даже шампанского! В довершение всего этого разгрома на противоположной стене, прямо на обоях я увидел размашистую надпись чем-то красным, скорее всего, губной помадой, но, возможно, и томатным соусом: «Серега плюс Надёк равняется… трах-трах-трах!!!».
Пришлось снова закрыть глаза, чтобы не видеть всего этого ужаса. И вдруг откуда-то всплыло недавнее воспоминание: Борис достает из бокса амулет, покачивается серебряный кружок на цепочке, бегут по кругу фигурки людей, животных, изгибает веки бирюзовый глаз… Но теперь мне казалось, что в его взоре не было злобы. Он лукаво щурился, словно говорил: «Что, человече, плохо? А будет еще хуже!».
Я с великим трудом сел на кровати, помотал головой, отгоняя видение, и обнаружил, что я практически голый. Но самое ужасное - рядом со мной, бесстыдно раскинувшись, чуть прикрытая простыней, сладко похрапывала какая-то женщина со смазанным пухлогубым ртом и огромными, дряблыми грудями!…
Минуту я просидел, как буддийский божок, тупо таращась на свою соседку. Наконец, в голову пришли более-менее здравые мысли. Я осторожно встал, нашел одежду, сходил в туалет, но унитаз оказался здорово загажен, и его вид настолько возмутил мой похмельный организм, что меня вывернуло. Потом, правда, стало легче, я умылся, даже почистил зубы, поглядел на себя в мутное зеркало - и не узнал! Весь в пластырях, опухший, обвисший… Как будто про меня сказано:
Шире карты Мордовии в зеркале рожа,
Глаз не видно, сплошная опухшая кожа.
Это кто? Это я? Я вот этот бульдог?
Ой, что было вчера! Но я вспомнить не смог…
Я пошел на кухню ставить чайник, и тут проснулась «царевна Будур».
Видимо, она была опытной. Когда я услышал шум в комнате и вошел, моя нечаянная гостья, абсолютно голая, сидела на корточках на полу и сливала в грязный стакан из уцелевших бутылок остатки вина, водки и пива. Мутной жидкости набралось практически полстакана. Женщина равнодушно глянула на меня пустыми, как у куклы, белесыми глазами и одним протяжным глотком выпила содержимое стакана. Меня снова замутило…
С трудом втолковав захмелевшей диве, что продолжения банкета не будет, я кое-как заставил ее одеться и проводил до дверей. Честно говоря, меня мучил один вопрос - было у нас что-нибудь или нет. Но спросить я постеснялся, а иначе определить не мог - я абсолютно ничего не помнил!
В дверях моя случайная подруга обернулась и потянулась поцеловать меня мокрым ртом. От нее пахнуло таким перегарищем, что я довольно грубо оттолкнул женщину. Она уничижительно посмотрела на меня, усмехнулась, пробурчала: «Козел! Импотентная рожа!», плюнула на пол и пошла вниз по лестнице, виляя бедрами и спотыкаясь на каждой ступеньке. Ее фраза, как ни странно, меня утешила, я закрыл дверь и пошел наводить порядок…
Я еще не успел собрать всех бутылок, как в дверь позвонили. Сильно подозревая, что это вернулась мадам, забывшая что-то из своего гардероба (причем я сразу увидел, что именно - на разостланной кровати валялись голубенькие трусы пятьдесят шестого размера!), я поплелся в прихожую.
Но это была не она… На пороге, возвышаясь во весь свой могучий рост, бугрясь мышцами, обтянутыми камуфляжем, стоял Виталик, Катькин «двоюродный кузен». Был Виталик свеж, подтянут и весел. В руках его блямкала чем-то стеклянным спортивная сумка, а на красном чисто выбритом лице застыла улыбка.
- Привет, родственничек! Бухаешь? - голос Виталика, очень тонкий, как у ребенка, совершенно не подходил к его бравой внешности «качка».
Я застенчиво улыбнулся.
- С чего ты взял? Так, посидели вчера маленько…
- Ни хрена себе маленько! - Виталик прошел в комнату, окинул ее орлиным взором и посмотрел на меня. - Пропадаешь?
Я молча кивнул. Было всего девять, и картина моего морального падения с утра пораньше столь меня напугала, что в голове уже созрел план сходить закодироваться или вшить чего-нибудь.
Виталик между тем уселся на разостланную кровать, подстелил под задницу покрывало, еще раз оглядел стол и спросил:
- Врачебная помощь требуется?
- В смысле? - не понял я.
- В смысле лечения головки! - и Виталик извлек из своей сумки две бутылки «Старого мельника».
- Ух, ты! Спаситель! Айболит! Виталик, ты просто гений, Чип и Дейл, един в одном лице! А как ты догадался? - я засуетился, выискивая на столе более-менее чистые стаканы.
- Да ты что, совсем? Ничего не помнишь? Как мы вчера по телефону разговаривали? И ты мне какую-то хреновину нес - про амулеты, археологов, ФСБ? Ни-че-го?
Я отрицательно помотал головой. Я действительно не помнил нашего вчерашнего телефонного разговора. Если на то пошло, я вообще ничего не помнил!
Виталик улыбнулся.
- Ладно, понято… На, держи, лечись! - и швырнул мне бутылку пива.
Все, что я смог сделать - это увернуться. Кто же заставляет человека с похмелья ловить такие вещи?! Бутылка, блеснув зеленым боком, врезалась в стену и гулко разлетелась, зашипев вспенившимся пивом. Я вскрикнул.
- Ну, ты совсем лопух! - покачал головой Виталик, достал из сумки еще бутылку и бережно передал в мои протянутые руки.
Я черенком вилки кое-как отковырял крышку и присосался к горлышку, забыв про стакан. В горле забулькало, пиво шибануло в нос, но я, не отрываясь, пил и пил, чувствуя, как буквально наполняюсь жизнью.
Виталик с усмешкой ловко вскрыл еще одну бутылку обручальным кольцом, глотнул пару раз и решительно объявил:
- Значит, так! Повторяю свои вчерашние слова: я договорился с шефом, в четверг тебе надо будет приехать к нам в главный офис на собеседование, в десять тридцать. Вот адрес. Постарайся выглядеть солидно, захвати всякие бумажки - диплом там, грамоты какие-нибудь спортивные… Если понравишься, считай, тебя взяли. Сначала будешь работать на автостоянке, типа испытательного срока, сутки через двое, триста баксов в месяц. Устраивает?
Я кивнул, не отрываясь от бутылки.
- Ну, тогда все! Больше сегодня не пей, лучше поспи, а то рожа у тебя… Да, все пластыри поотлепи - шеф этого не любит! Так и иди с побитой рожей - синяки украшают мужчину! Ну, все, я поскакал, пока!
Виталик ушел. Я, окрыленный перспективой получения работы, а больше всего, наверное, выпитым пивом, с утроенной силой взялся за уборку.
Провозился я почти час. Когда, наконец, квартира приобрела более-менее божеский вид, в дверь снова позвонили.
Пришел Витька. Он не ночевал дома - его утащила к себе та самая блондинка, с которой я пил на брудершафт. Выглядел мой сосед помято, но бодро - успел похмелиться, и теперь пришел похмелять меня. Великих трудов мне стоило отказаться от заманчивого предложения: «Серега! Всего по пятьдесят граммов, здоровья, в натуре, ради!» и спровадить Витьку домой, спать.
