Книга Барон страданий - Амврелий

здания мужчина кинул маленького паренька. С чуть ли не разгневанным от бешенства лицом он оскалил свои зубы, и добела сжал кулаки. Казалось, он уже к чему-то готовился…однако только и смотря на свалившегося снег парня, который потирал свое обожжённое очень холодным снегом лицо, он все же ничего не предпринимал.

— При всех! Даже при моей жене ты выставил меня придурком и обозвал импотентом. Думаешь можешь быть развязным, раз ты ребенок? Парень, я тебе вновь повторю, всех задрали твои выходки!

Бух*

Подойдя ближе, мужчина резко поднял ногой мальчика, и тут же прижал его к стене. Только на этот раз он уже не отпускал. Придерживая парня своим большим сапогом, он давя ему на грудь, встретился с ребенком взглядом…но в глазах паренька не было и грамма страха. Только усталость, и в то же время полное презрение, которое выбесило мужчину еще сильнее.

— Только из-за того, что ты видимо отсталый и ничего не понимающий кретин, я скажу тебе это прямо в лоб, и не буду больше юлить. Если ты еще раз назовешь мою дочь тварью тупорылой, а меня биомусором, который не является даже ее биологическим отцом, я…я без шуток сломаю тебе все кости, отправлю к диким зверям, и все силы приложу к тому, чтобы они тебя сожрали.

— …

— Еще хоть раз ты заикнешься о том, что я воспитываю ребенка неправильно, я приду домой к твоему деду, и ноги ему оторву за то, как именно он воспитал Тебя. А если ты даже посмотришь в сторону моей жены, и даже близко рядом с ней скажешь, что она шлюха, я…о черт, тебе даже не стоит представлять, что я с тобой сделаю, маленький отсталый придурок.

— Твоя жена…

— А?

— Как и ты сам… — Медленно продолжил Хати фразу, ни капли не обращая внимания на сильно давящую на грудь ногу, — Больше никогда в жизни не получат от меня никаких дров. Все, что я заготавливаю для деревни, поступать к тебе больше не будет.

— …Да ты, — И в ответ, глаза мужчины сразу же широко раскрылись. То ли от шока, то ли от гнева, но мужчина даже на пару секунд замер, пока парень спокойно продолжал:

— Либо можем заключить сделку…ты доешь меня нассать тебе в рот, и я все же буду давать тебе по одному бревну в день. В если дашь нассать на всю твою семью, я дам целых полтора…хотя чего это я…ты ведь просто блефуешь. Хочешь меня запугать, просто потому что тебе трудно видеть реальность и меняться под нее. Понимать, что твое дочь отсталая, а жена гулящая…наверно трудно. Поэтому ты пытаешься угрожать пустыми фразами…хотя сам при этом даже выходить на охоту боишься, какие-либо мысли о крови тебе коробят. Ты трус, не способный быковать на равных себе.

— …Да ты просто…

— Говорю правду.

— Уродец! — Резко вложив в ногу силу, мужчина вбил еще сильнее паренька в дом, — Кретин безмозглый! — Вложив еще чуть больше сил, он вновь обрушил удар. И так повторялось из раза в раз, он наносил не особо то сильные удары ногой, лишь в основном вбивая паренька сильнее в стену. Эффект это почти не возымело, силы он и правда прикладывал не слишком много, на деле боясь хоть как-то навредить. Однако один только вид, разгоряченные слова, и действия, могли чуть ли не до смерти напугать любого ребенка.

Любого, но не Хатимана, который только увидев, что мужчина резко развернулся, и сразу в взбешенном настроении ушел, и просто глубоко вздохнул…вздохнул из-за боли в груди. Как и в спине, которой он ударялся об деревянный дом. Но в конце концов, он лишь приложил руку к лицу, с таким видом, словно само его самочувствие страдало еще сильнее.

— Что за идиот…Лишь бы творить полный пиздец, но не видеть истину. А я ведь сотню раз указывал на то, что его проклятая дочь просто несет одну дичь, ни единого нормального предложения за целую жизнь. Придурок…просто мусор. Как же я устал.

А вместе со словами, кривилось его лицо. Ощущая безграничную усталость от всего этого, он лишь сам резко ударил по стене, в которую его вбивали, попросту выпустив в секундой вспышке свое раздражение, как…с крыши самого дома неожиданно сорвался целый сугроб снега.

Словно огромный камень, он свалился прямо на маленького мальчика, и целиком погрузил его несколько метровым слоем.

Однако парень не выбирался не через секунду, ни через тридцать… Все, что было слышно, так это очень тихие звуки раскопок, в которых было даже непонятно, в какую именно сторону парень внутри сугроба копал…паника не позволила быстро справиться с проблемой.

Хотя все же в конце все же концов…

— Ха-а-а… — С напуганным лицом парень выбрался резко из могилы, учащенно задышав. А быстро посмотрев на дом, с которого упал снег, он…вновь скривил лицо. Только на этот раз практически в ощущении того, что он был готов заплакать, — Да как же достало… — Моральное состояние колебалось от бешенства до полного погружения в себя. Такие качели в конце концов заставили мальчика спрятаться под крышку, на этот раз под карниз, и в конце концов…погрузиться в отчаянии в себя.

Практически безрезультатные попытки изменить других, сплошные неудачи и собственная слабость. Вместе с тем, что жизнь на острове была максимально трудной, а собрать силы хоть для чего-то он не мог, парень…ощущал лишь собственную беспомощность.

— Как же горит… — А осознавая, что будет все это происходить как минимум еще больше десяти лет, он терял ко всему любое желание. В том числе и работать, и развиваться… — Да идите вы. Никакого у дебилов желания меняться…значит пускай идут к черту, — И в конце концов действительно расстроившись, Хати попросту поднялся на ноги. И двинувшись в сторону своего дома, он начал неспешно отряхать себя от снега.

По сторонам он уже не смотрел. Ни на людей, с которыми он ранее старался разговаривать, ни на то, что сейчас был его рабочий день. Все, что он должен был делать сейчас, так это ходить по домам, и интересоваться количеством необходимых людям бревен. Ему стало попросту плевать…

Дойдя лишь до дома, он спокойно скинул всю верхнюю одежду на шкаф, без какого-либо желания ее вешать, и вошел в свою теплую комнату, где с усталым лицом сел на свой диван. И обняв свои ноги, а также опустив лицо, он попросту погрузился в себя, пока…

— Ты чего? — Пока не раздался голос деда. Голос, который стал дополнительным триггером, от которого руки парня в мгновение ока сжались, — Ты чем-то сильно