– А где старые джабеки? – поинтересовалась Асиа.
– А курган из их голов сложили.
Асиа поперхнулась и не нашлась, что сказать. Только поискала взглядом своих Ит-Тырков. Нашла их, необычно тихих и задумчивых, и немного успокоилась.
Ночевать остановились в излучине полноводной реки – когда-то там проходил древний тракт к городам ахархо. И уже в полной темноте к костру Санниэре выбрел усталый конь. Надия сползла с седла, подошла, стараясь ставить ноги пошире, и протянула Санниэре его сумку.
– В степи нашли, – пояснила йоха. – Там Знобинька тебе еды положила. Она и сама бы приехала, да бок еще болит.
Юная степнячка выглянула из-за спины мужа.
– Кто это? – сонно поинтересовалась она.
Санниэре в затруднении замялся.
– Он столько раз мне жизнь спасал, что по вашим законам, наверно, уже жена ему, – вздохнула Надия и присела к костру.
– Да? Тогда привет, сестра. Спать хочешь? Иди сюда. Тут место есть. Верно, Эре?
Он кивнул и задумчиво посмотрел в ночную степь.
Но Яха так и не появилась.
Володя, леди Совершенство – и ее сынок…
Так получилось, что появление в классе идеальной учительницы Володя проспал. А что такого? Технически несложно: подпираешь задумчиво склоненную голову ладонью, так, чтоб глаз не было видно, и в аут. Ну, а такие досадные мелочи, как наличие педагога в классе, его давно не волновали. Тем более что Нинель Сергеевна была своим человеком, сама была причастна к недосыпанию и потому лишь мимолетно усмехалась, проходя мимо классного смутьяна.
Она, конечно, усмехалась – но великий двоечник, до сих пор пишущий «ушёл» через «о», сумел поразить ее прошедшей ночью в очередной раз. Что на него нашло? Взгляд в пространство, лихорадочные записи странными рублеными значками. Он сказал, рунное письмо Арктура. Ну, Нинель Сергеевна в свое время полагала себя лучшей студенткой в безобразии под названием пединститут, так что про рунное письмо слышала. Но не более. А вот Володя им владел. Что он писал с таким вдохновенным видом, кто бы сказал? Какую-нибудь великую вещь для своего ансамбля, не иначе. Было у Нинель Сергеевны обоснованное подозрение, что и «Легенда о Черном Аркане» – творение Володи. Уж очень личностно он воспринимал некоторые сцены… Вот как подросток мог создать такое? Музыка, пробирающая до дрожи, сумасшедшие танцы – и пронзительно трагичные слова. Спектаклю на столичных сценах место! Кто бы его туда пустил, впрочем…
Учительнице кстати вспомнилось, что странный подросток и языки знает причудливые, и насчет русского иногда такое выдает, что бывшей лучшей студентке еле хватает уровня понять и достойно ответить … и это его она тщилась обучить грамотному письму?! Что парадоксально – он действительно безграмотный! Но получается, что до его безграмотности и с высшим образованием не дотянуться! Да, непросто устроен бренный мир…
Нинель Сергеевна с некоторым смятением поняла, что, подобно Олесе, начинает чувствовать себя рядом с Володей несколько… э… дурой. Самое ужасное, что это ей нравилось!
Женщина была так озадачена собственными чувствами, что провела урок не блестяще. Два десятка лоботрясов рассеянности не прощают! И, так же, как и Володя, она прозевала приход идеальной учительницы – хотя столкнулась с ней в дверях кабинета! Холеная, идеально ухоженная дама шла в несокрушимой убежденности, что все ей уступят дорогу – и Нинель Сергеевна отступила и посторонилась, даже не осознав, что делает. А вот класс подметил всё. Уж знаки лидерства и подчинения в восьмом неординарном понимали лучше родной речи – а иначе как выжить в бандитском обществе? Иначе разве что Олеся может, наивная душа…
Идеальная учительница… По мнению восьмого неординарного, стать таковой было несложно. Имелось всего одно противоречие, не дающее мирно сосуществовать на одной территории популяциям учеников и педагогов. Учителя, помимо всех вопиющих недостатков, обладали крайне неприятной особенностью – норовили чему-то научить. Кстати, вовсе не тому, как заиметь денежек, потому что сами не знали как – а то бы заимели… мда. Ученики, наряду с прочими достоинствами, тоже были не против чему-нибудь научиться – пусть это стремление и не всегда обнаруживалось невооруженным глазом. Ну, вот в этом и крылось страшное противоречие. Педагоги свято верили, что знания даются через умственный труд. А ученики страстно желали чего-нибудь узнать, не напрягаясь. Вот тот педагог, который противоречие бы разрешил и учил всему без усилий со стороны младого поколения, и был бы идеален. Из чего следовало: что такое системная несовместимость, восьмой неординарный пока что не знал. Тот же, кто знал, клевал носом в живительной отключке… Кстати, вот еще что! Это могла быть только Она! Не то чтобы мужчины не способны работать в школе, просто любого вменяемого мужика вгонял в ступор научно доказанный факт: из всей массы учеников учиться способна максимум пятая часть. Остальных научить невозможно даже теоретически. А практически… практически мужчины пребывали в ступоре – а женщины учили. Всех. И школы исправно работали, выпускали кого-то там… а следом за школами и вузы… так что – только Она.
Ну вот такая Она и явилась восьмому неординарному, потеснив с дороги погруженную в самоанализ Нинель Сергеевну.
Она, как выяснилось, заменила физичку, бесславно павшую в неравной борьбе учителей и учеников. И как заменила! Ни одного домашнего задания. Ни одного задания в классе. И даже можно было учебники не доставать. Но всё, что она объяснила, легко и непринужденно улеглось в памяти. И осталось столько свободного времени, что и школьные порядки с новой учительницей обсудили, и про «городок наш тихий, весь в садах» всё рассказали – и отдохнули так, что вышли из кабинета веселыми и посвежевшими. Ну разве не идеальная учительница?!
Так что все вышли, а Володя остался. Никто про него и не вспомнил…
Проснулся он от вежливого прикосновения к плечу. Разлепил кое-как веки – и уткнулся взглядом в огромные серые глаза. Чтоб разглядеть остальное, пришлось отодвинуться – слишком близко находилась женщина. Что ж… безупречная, очень сложно уложенная прическа. Тончайшая косметика. Нехилые такие побрякушки на точеной шее. Очень дорогой, очень изысканный костюм. Каблучки высоченные. И нежная, юная, покрытая идеально ровным загаром кожа. Он даже усомнился, протянул руку и ущипнул видение для проверки на реальность. Женщина осторожно отодвинулась.
– Вообще-то себя щипают, если есть сомнения в рассудке, – заметила она.
– Ну и неверно! – проворчал он и окончательно проснулся. – Свою реакцию на щипок я вообразить могу, и никакой проверки не получится. А вот чужую – тут варианты возможны. От легкого интереса, вот как сейчас, до заковать в гуолы и отпинать…
– Гуолы?
– Ты разве не эльфийка? – недоверчиво спросил он. – Стыда никакого, совсем как Эль, и загар слишком ровный… под юбкой тоже?
– А ты у нас взросленький, оказывается, – отметила она. – По виду не скажешь. Раннее развитие? Кстати, все же вы, а не ты, договорились?
