— На самом деле он не тронул меня.
Едва эти слова слетели с его губ, Нино понял, что они относятся к современной жизни, а не к тому страшному событию, участниками которого они оба стали. Третьего участника в конюшне не было.
— Ты была… там? — спросил он Веру, еще не вполне понимая, в каком он времени, и какие надо употреблять в связи с этим слова. — Ты видела?
Она кивнула.
— Я все видела. Микеле ранил тебя. Он хотел меня изнасиловать. Только это был не Микеле. Это был…
— Стефано, кардинал Учелли. Прелат…
— С портрета в Турине.
— Да.
— А ты в перчатках и черном камзоле.
— Ничего не понимаю.
И тогда Вера рассказала ему о портрете, который видела в чикагском музее, и о том, какое впечатление он произвел на нее. Чувствуя себя в полной безопасности в его объятиях, она не скрыла от него даже свои галлюцинации.
Нино не сводил с нее изумленных глаз.
— А со мной то же самое происходило тут.
Вера теснее прижалась к нему.
— Надо было все рассказать тебе в самом начале.
— Да уж, дорогая. Возможно, нам удалось бы кое-чего избежать, по крайней мере, сегодняшней драки.
— Возможно. Хотя нет… сомневаюсь. Тебе это, наверное, покажется странным, но я убеждена, что нам надо было пройти весь путь до конца, чтобы положить конец затянувшейся вражде.
Им было о чем поговорить. Напуганная тем, что ее вспышка едва не закончилась бедой, Вера объявила о своем полном безразличии к красотке на ярмарке.
— Я вела себя как дура, заглотив наживку, которую мне предложил Микеле, — признала она. — Пожалуйста, поверь, мне в самом деле наплевать на эту женщину, о чем бы вы с ней ни говорили. Не будем терять на нее время. Лучше спросим у твоей бабушки, что она знает о прошлом.
Едва Вера упомянула о Марии, Нино вспомнил озабоченное лицо Виолы. Она, верно, места себе не находит от страха. Разговор о Лилиане и неожиданной встрече с ней на ярмарке может подождать.
— Пошли, — скомандовал он, поднимая Веру. — Мама слышала, как ты убежала. Она очень испугалась. Первым делом надо успокоить ее.
Когда они подошли к вилле, то увидели в освещенном окне Виолу.
— Слава Богу, вы целы и невредимы! — воскликнула она, выбегая им навстречу. — Сейчас позвоню, чтобы принесли кофе. Если вы не против, я хочу знать, не произошло ли чего-нибудь необычного.
Нино поглядел на Веру.
— Произошло, — подтвердила Вера. — Я с удовольствием все расскажу, если Нино не возражает.
Мария, которая всегда нюхом чуяла, если на вилле что-то случалось, пришла в зал, не дожидаясь, пока ее позовут.
— Пойдемте в мою гостиную, — предложила она, внимательно оглядывая всех троих. — Я уже попросила, чтобы кофе принесли туда.
— А где Микеле? — спросил Нино, когда Джина принесла дымящийся кофейник и принялась наливать кофе в чашки.
Виола не знала. Мария тоже, но была уверена, что его нет на вилле.
— Уехал добрых полчаса назад. Я видела его в машине на дороге в Асти, — ответила Джина.
Вера и Нино переглянулись. Им стало очевидно, что Микеле не было с ними в конюшне, и он ничего не знает об узах, соединявших их троих в прошлом.
— Прошлое, видно, мешает ему жить спокойно, — предположил Нино.
И будет мешать, подумала Вера, ощущая неведомую ей прежде близость к Нино.
— Но ему не пришлось пережить его, как нам.
С любопытством переводя взгляд со своего внука на Веру и опять на внука, Мария потребовала, чтобы они не говорили загадками. И они, иногда перебивая друг друга, подробно поведали всю историю, частично уже известную Виоле. Умолчали лишь о поездке Веры и Виолы к Мелиссе Кэмпбелл.
Мария и Виола затаили дыхание, когда Нино упомянул о сходстве человека, напавшего на Веру, с портретом священника в туринской галерее. Вера не забыла рассказать о своих странных взаимоотношениях с портретом в чикагском музее.
— Когда мне в Турине попался на глаза портрет Стефано, я подумала, что это тот же человек, что в Чикаго, только постаревший, — сказала она мужу. — А теперь я понимаю, что ошиблась. Скорее всего, дома я видела тебя в облике Витторио. Иначе непонятно, почему он так влек меня к себе.
Пока они пили кофе, Нино в первый раз осмелился в присутствии бабушки упомянуть о своих кошмарах и головных болях. Как он и предполагал, это пришлось ей не по вкусу. Вера тоже рассказала о своих видениях, которые докучали ей с тех пор, как она прилетела в Италию. Теперь все должно пройти, уверенно убеждала она себя.
— Прежде я никогда не думал о том, что мы проживаем несколько жизней, — признался Нино, дав жене выговориться. — Но другого, рационального объяснения у меня нет. Бабушка, ты не знаешь, что там было у нас в прошлом?
Как ни странно, она поведала им немножко больше, чем он ожидал.
— И кардинал Учелли, и Витторио — реальные люди. Они родились близнецами, как две капли воды похожими друг на друга. Это последнее поколение Учелли, жившее на вилле Воглиа.
— Витторио родился первым, — продолжала она, — поэтому унаследовал виллу. Стефано досталось немного. Считается, что их отец заставил Стефано посвятить свою жизнь Богу. Произошел какой-то скандал, в котором были замешаны Стефано, Витторио и его молодая жена. Очень похоже на то, что вы рассказываете. Стефано оправдали, но пятно на нем осталось. Его карьера не состоялась. Жена Витторио, имени которой я сейчас не припомню, забеременела… то ли от кого-то другого, пока муж был в отъезде, то ли от изнасиловавшего ее Стефано, как утверждал Витторио. Ее отправили в монастырь, и там она умерла в родах. Ребенок тоже умер.
Вера и Нино вновь обменялись взглядами. Теперь понятно, какая беда мне чудилась, подумала Вера, вот только я считала, что мне надо держаться подальше от Нино, а это, оказывается, Микеле… В нем сидит Стефано… где-то в глубине его души. Но теперь ей стало ясно, почему она не очень рассчитывала на поддержку Нино. Не в силах пережить удар, нанесенный его чести, он оттолкнул ее.
— А что было с Витторио после суда и смерти его жены? — спросила Вера.
Мария ответила, поднимая к губам тонкую чашку:
— Он больше не женился. Жил здесь до своей смерти. А наследники продали виллу. Дед моего покойного мужа купил ее в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году. Нино, тебе ведь известно, хотя ты вряд ли говорил об этом Вере, что Манчини ведут свой род от сестры этих самых братьев, которая вышла замуж за богатого миланского землевладельца.
— Не понимаю, почему нам непременно надо было оказаться в прошлом, — заявил Нино. — Ведь мы не собирались ничего в нем менять.
— Жаль, что я раньше не расспросила вас об Учелли, — вмешалась Вера. — Наверное, мы могли бы избежать ненужных огорчений.
