Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
Аленка и не возражала. Бесшумно уплыла за спину опричника, предоставляя живым самим разбираться в своих правах.
Тихон был так уверен в собственной безопасности, что вовсе не берегся. Он даже не понял спросонья — что это за человек ухватил и держит его коня за недоуздок.
— Ты кто такой, голодранец? — произнес удивленно, еще не разобрав спросонья, во что одет незнакомец, но заметив, что одежка явно с чужого плеча. — И чего тебе от меня надо?
— Возможно, я твоя потерявшаяся совесть… — ответил Орлов. — Слезай, Тихон, приехал.
— Совесть? — узнавая цвета жупана, встревоженно переспросил гайдук, дергая узду. Но Василий крепко держал лошадь. — Эй! Не знаю, кто ты такой, да и знать не хочу, но лучше уйди с дороги по-доброму.
— Меня ты не знаешь, верю, — кивнул Орлов. — А Семена Вихрастого — тоже забыл?
— Семена? Какого еще Семена? — пробормотал тот, испуганно тараща глаза на призрак, присутствие которого только что заметил, и заметно побледнел.
— Не помнишь, значит… — хмыкнул Василий. — Ну, и черт с тобой. Покойник тебя простил, а я не ангел-мститель. И хоть наказать негодяя — дело богоугодное, отдай мне те деньги, что Черешнянский сотник на выкуп дочери доверил, и убирайся хоть прямиком в ад, к черту лысому. Не стану мараться…
— Деньги! — взвизгнул харцыз, хватаясь за эфес сабли. — Деньги?! Так получи!..
Орлов быстро отпустил уздечку, схватил гайдука за ногу и сильно толкнул вверх. Не ожидая такого подвоха, Тихон потерял равновесие, не удержался в седле и грохнулся на землю с другого боку лошади.
— Господь мне свидетель, — очень серьезно произнес оборотень, приступая ближе к гайдуку. — Мне не нужна твоя никчемная жизнь. Но я обещал покойному освободить дочь сотника, а для этого необходимы деньги. Давай сюда кошель, лошадь Семена я тоже заберу, и разойдемся миром.
Но Тихон даже не думал так легко распрощаться с добычей, ради которой убил товарища. Гайдук упруго вскочил и вынул оружие. Саблю и кинжал. Видимо, не слишком опытному парню казалось, что чем больше железа в руках, тем легче достать врага. Или видел при господском дворе, как фехтует знать. Но тяжелая казацкая сабля — не деликатная шпага. Ее полет дагой[31] не остановить. Да и испанская позитура — внешне лихая и привлекательна для женского глаза — для настоящего, смертного боя не годится. Не дуэль…
Всего лишь трижды звякнула сталь, а левый рукав гайдука уже потемнел ниже локтя, а на примятую траву с безвольно разжатого кулака вслед за кинжалом упали тяжелые, черные капли.
Шипя сквозь зубы, Тихон стал в классическую сабельную позицию, пытаясь спрятать раненую руку за спину, но скользким от крови пальцам никак не удавалось зацепиться за тугой пояс.
— Последний раз предлагаю… — мрачно промолвил Орлов, делая шаг назад. — Отдай деньги, песий сын, одну лошадь и проваливай к чертовой матери. От Божьего Суда все равно не убежишь и не спрячешься!.. А там пусть Семен решает, какого наказания ты заслуживаешь…
Тихон зарычал, словно бешеный пес, и кинулся на опричника.
Снова застучала сталь. Раз, второй — и гайдук отпрянул от жгучей боли в груди. Теперь темное пятно расползалось по кафтану и спереди. А в проеме широкой пазухи, заалела нательная рубаха.
— Больше щадить не буду, — предупредил Василий. — Еще раз поднимешь оружие, убью! Клянусь всеми угодниками…
И была в его голосе такая уверенность, что гайдук поверил. Он горестно застонал и бессильно опустился на колени. Искреннее отчаяние Тихона, вырвавшееся из его уст, могло бы и зверя разжалобить, но только не опричника.
— Ну, хватит ныть… Не трать попусту мое время. Мурза вечно ждать не будет. А я не люблю нарушать свое слово. Тем более обещание, данное умирающему.
— На коне… — с трудом проговорил разбойник. — Сам возьми… я не смогу…
Орлов сквозь тонкую выворотку нащупал тугой кошелек и снял с лошади тяжелую седельную суму.
— Все возьму… Дорога неблизкая. А мне спешить надо.
— Хоть что-то оставь, — взмолился тот, все еще не веря, что кровавая добыча ускользает из его рук.
— Не пропадешь. Лето на дворе. Двум смертям не бывать, а одной не миновать… А если и подохнешь — не велика потеря. Семья то у тебя есть?
— Один, как палец.
— Значит, горевать некому. Мне, Тихон, больше на глаза не попадайся. Как, по казацкому обычаю, за убийство наказывают, знаешь?
Гайдук смолчал.
— Вижу, что знаешь… А лучше, мой тебе совет, поселись подальше от людей, да и замаливай грехи. Вон, хоть и в этой мазанке. Заодно, за могилой своей жертвы присмотришь. Тоже зачтется… Ну, все, прощай, Тихон. Если ты только раз с пути истинного свернул, то это еще не велика беда. Золото не одному тебе разум затмило. Покайся искренне — Господь всеблаг и человеколюбец, простит…
«Не слишком легко убийца отделался? Разреши, я тоже его накажу? Хоть немножко… Он сейчас в ужасе и бешенстве, и сила из него ручьем льется. Совершенно напрасно…»
Голос Алены звучал только для Василия, но ответ услышал и Тихон.
— Не надо, дитя. Мне будет неприятно знать, что в тебе есть хоть капля жизненной силы этого негодяя. Если проголодалась уже, то лучше снова ко мне прижмись… Чуток успокоиться не помешает. Только подожди, пока дальше отъедем пару верст. Не хочу, чтобы гайдук мне нож в спину воткнуть попытался, или еще что удумал. А передремать я и в седле могу…
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
