Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Гийом де Боже прибыл в обитель Храма в Акре в день св. Михаила 1275 г. и немедленно принял управление Палестиной [339] . Поскольку теперь уже не осталось надежды обрести утраченный Иерусалим, он направил всю свою энергию на сохранение немногочисленных владений христиан в Святой земле. На исходе десятилетнего перемирия он заключил новый договор с неверными, получивший название «Тортозский мир». Его подписали султан Малек-Мансур и его сын Малек-Салех Али, «честь мира и веры», с одной стороны, и Африз Дибаджук (Гийом де Боже), великий магистр ордена тамплиеров, с другой. Перемирие продлевалось еще на десять лет и десять месяцев со дня подписания договора (1282); и договаривающиеся стороны брали на себя строгое обязательство не вторгаться на территории друг друга в этот период. Дабы избежать недоразумений, в документе точно названы все города, деревни и территории, принадлежащие христианам в Палестине, равно как и смежные владения мусульман [340] . Однако это соглашение вскоре было нарушено, война возобновилась и велась с переменным успехом, потом был заключен другой договор, который вновь был жестоко и нагло нарушен. Несколько европейских авантюристов, прибывших в Акру, ограбили и повесили девятнадцать египетских купцов, и султан Египта немедленно возобновил военные действия, намереваясь окончательно сокрушить владычество христиан на Востоке. Он осадил и захватил крепость Маргат; город Триполи постигла та же судьба; на третий год после возобновления войны христианские владения в Палестине ограничивались узкими пределами укрепленного города Акры и Замком Паломника. Весной 1291 г. султан Халил двинулся на Акру во главе шестидесяти тысяч всадников и ста сорока тысяч пеших воинов.
...
Бесчисленное множество людей всех народов и языков, – повествует хроника этих времен, – жаждущих христианской крови, собралось из пустынь Востока и Юга; земля дрожала под их шагами, и воздух дрожал от звука их труб и кимвалов. Солнечные блики от их щитов сверкали на отдаленных холмах, а наконечники их копий светились, как бесчисленные звезды на небе. Когда они шли, их пики напоминали густой лес, вырастающий из земли и покрывающий все вокруг… Они бродили вокруг стен, ища в них слабые места и поломки; одни рычали, как собаки, другие ревели, как львы, прочие мычали и ревели, словно быки, некоторые били в барабаны кривыми палками по своему обычаю, другие метали дротики, швыряли камни, пускали стрелы из арбалетов [341] .
5 апреля город был полностью окружен. Не оставалось никакой надежды спасти его; но морской путь был открыт; в гавани стояло множество христианских судов и галер тамплиеров и госпитальеров; все же два великих монашеских и военных ордена сочли неприемлемым отступить на соседний дружественный остров Кипр; они отказались нарушить даже в последней крайности свой долг, который они поклялись исполнять до последней капли крови. В течение ста семидесяти лет их мечи постоянно оберегали Святую землю от нечестивых вторжений мусульман; священная земля Палестины была повсюду полита кровью лучших и храбрейших рыцарей и, верные своим обетам и своему рыцарскому предназначению, они теперь приготовились похоронить себя в развалинах последней твердыни христианской веры.
Гийом де Боже, великий магистр тамплиеров, участник сотен битв, принял командование гарнизоном, который состоял примерно из двенадцати сотен отборных рыцарей-тамплиеров и госпитальеров, и отряда в пятьсот пеших и двести конных воинов под командованием короля Кипра. Эти силы были разбиты на четыре подразделения, каждое из которых обороняло свой участок стены; первым из них командовал Гуго де Грандисон, английский рыцарь. Старые и больные, женщины и дети были отправлены морем на христианский остров Кипр, и никого не осталось в обреченном городе, кроме тех, кто был готов сражаться, защищая его, или принять мученичество от рук неверных. Осада длилась шесть недель, и в течение всего этого времени атаки не прекращались. Ни ночью, ни днем не утихали крики штурмующих, и шум военных машин не утихал; стены ломали извне, а под их основание велся подкоп. Более шестисот катапульт, баллист и других разрушительных орудий использовались, чтобы сокрушить укрепления; стенобитные орудия были такого огромного размера и веса, что потребовалось сто повозок, чтобы перевезти отдельные брусья от одного из них [342] . Мусульмане возвели передвижные башни, превосходившие по высоте стены; их рабочие и передовые части были защищены плетеной изгородью, покрытой сырыми кожами, и все военные изобретения, которые только могли создать искусство и умение века, применялись, чтобы облегчить штурм. Долгое время их величайшие труды сводились на нет усилиями осажденных, которые совершали постоянные вылазки, уничтожая их постройки, сжигая их башни и машины; разрушали их подкопы. Но день за днем численность гарнизона все уменьшалась, тогда как во вражеском лагере место убитых постоянно занимали новые воины из аравийских пустынь, одушевленные яростным фанатизмом их религии, подобным тому, что отличал воинов-монахов ордена тамплиеров. Четвертого мая, после тридцати трех дней непрерывных сражений, большая башня, считавшаяся ключом к крепости и названная мусульманами проклятой башней , обрушилась под ударами военных машин. Чтобы усилить ужас и отчаяние осажденных, султан Халиль посадил на верблюдов триста барабанщиков с их барабанами и приказал им производить как можно больше шума, когда начнется главный штурм. С 4 по 14 мая атаки не прекращались. 15 мая двойная стена была пробита, и король Кипра, охваченный ужасом, ночью бежал к своим кораблям и отплыл на Кипр со своими сторонниками и почти тремя тысячами лучших людей из гарнизона. Наутро сарацины нанесли удар на его участке; они засыпали ров телами убитых людей и коней, брусьями, камнями и землей, и тогда их трубы протрубили сигнал к атаке. Выстроившись под желтым знаменем Магомета, мамлюки через пролом и под торжественные крики прорвались в самый центр города; но их победоносное продвижение было остановлено одетыми в броню тамплиерами и госпитальерами, которые промчались верхом по узким улицам и оттеснили врагов, перебив их несметное множество, а остальных сбросив вниз со стен.
На рассвете воздух задрожал от оглушительных звуков барабанов и труб, осаждавшие несколько раз врывались в пролом и были отброшены, а под конец монахи-воины перекрыли проход своими телами, преградив, словно стальная стена, путь врагу. Громкие призывы к Богу и Магомету, к небу и святым слышались со всех сторон; после упорного сражения, длившегося с рассвета до заката, тьма положила конец бойне. На третий день (18-го числа) неверные предприняли решающий штурм со стороны ворот св. Антония. Великие магистры тамплиеров и госпитальеров сражались бок о бок во главе своих рыцарей и некоторое время успешно противостояли натиску врага. Они бились врукопашную с мамлюками и врывались, как последний из их воинов, в самую гущу битвы. Но рыцари падали один за другим под ударами мусульманских сабель, и некем было заменить их, тогда как огромные орды неверных наступали с прежней энергией и упорством. Маршал госпитальеров пал, покрытый ранами, а Гийом де Боже, в качестве последней меры, попросил великого магистра этого ордена с пятью сотнями всадников выбраться из крепости через соседние ворота и атаковать вражеский тыл. Сразу после того, как великий магистр тамплиеров отдал эти приказания, он сам был сражен вражескими стрелами; охваченные паникой воины гарнизона бежали к порту, а неверные преследовали их с ужасными криками: « Аллах акбар! Аллах акбар!» (Господь велик!). Триста тамплиеров, последние, кто остался в живых из прославленного ордена в Акре, теперь должны были в одиночку противостоять ударам победоносных мамлюков. Выстроившись тесными рядами, они проложили себе путь вместе с несколькими сотнями христианских беженцев, к обители ордена, и, заперев ворота, снова бросили вызов наступающему врагу.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
