Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Феномен Поля Дюран-Рюэля возник в результате столкновения искусства и коммерции в эпоху, которая все более и более осознавала свое предпринимательское начало. Еще Гамбар показал, какого успеха можно добиться, продавая предметы искусства нуворишам. Ко второй половине XIX в. представление об искусстве как варианте вложения капитала прочно завладело умами, и общество понимало, что выгоднее всего инвестировать деньги в современных художников. Такие магнаты, как господин Вальтер, персонаж романа Мопассана «Милый друг» (1881), покупают картины. Он посвящает главного героя в тайны своего инвестирования в искусство: «В других комнатах у меня тоже есть картины… только менее известных художников, не получивших еще всеобщего признания… В данный момент я покупаю молодых, совсем молодых, и пока что держу их в резерве, в задних комнатах, – жду, когда они прославятся. Теперь самое время покупать картины, – понизив голос до шепота, прибавил он. – Художники умирают с голода. Они сидят без гроша. без единого гроша».[17] В середине XIX в. существенно возросла роль торговца предметами искусства как посредника между художником и все ширящимся кругом буржуазных клиентов, стремящихся повысить свой культурный уровень и упрочить финансовое положение. В каком-то смысле Дюран-Рюэля можно считать парижским Гамбаром, с одной лишь значительной разницей: он был готов объявить себя приверженцем авангарда. Его достижение заключалось в том, что он различил потенциал импрессионизма и, будучи энергичным и передовым коммерсантом, не уставал всячески его пропагандировать.
Поль Дюран-Рюэль родился в 1831 г., то есть был немногим старше импрессионистов. Его отец также занимался торговлей картинами и живописными принадлежностями. Это важно, поскольку данный профессиональный опыт еще в отрочестве непосредственно свел его с художниками-творцами. Его привлекало современное искусство и сам процесс создания картин. Он продавал картины приобретающей все большую популярность барбизонской школы на протяжении всей своей жизни, и зачастую эти продажи помогали финансировать увлечение импрессионистами и материально поддерживать их. Он торговал даже работами академических живописцев, «сбыть которые, как мы убедились, было легче, чем наши любимые картины. Наша фирма только выигрывала оттого, что мы могли расширить свое предприятие, угождая вкусам самых разных клиентов, а прибыли позволяли нам поддерживать многих друзей. продать работы [которых] по-прежнему было нелегко». К числу «самых разных клиентов», пожалуй, относились те, кого в других случаях он поносил, так как они любят «только пошлое и заурядное, ибо лишь пошлое и заурядное в состоянии понять».
Однако академические художники и любители их творчества выполняли свою роль в бизнес-схеме Дюран-Рюэля, и он даже разработал специальную стратегию, с помощью которой обманывал систему Салона: задолго до ежегодных выставок он обходил мастерские популярных художников и резервировал «все, что, по моему мнению, могло понравиться публике». «Вот потому-то в 1860-1874 гг. немало картин из тех, что вызвали фурор в Салоне, и даже несколько награжденных медалями я приобрел у авторов заранее». Если Гамбар в Лондоне вытеснял с рынка продаж Королевскую академию, то в лице Дюран-Рюэля мы имеем другой пример торговца, приходящего на смену крупным ежегодным выставкам официального искусства и благодаря собственной энергии и изобретательности куда быстрее и дороже продающего картины тех художников, что к нему обращаются.
В 1870 г. Дюран-Рюэль бежал от Франко-прусской войны в Лондон, где открыл галерею в доме сто шестьдесят восемь по Нью-Бонд-стрит. Как ни странно, только в Лондоне он познакомился с Моне и Писсарро, двумя другими беженцами, и впервые купил у них картины без посредников. Когда Дюран-Рюэль вернулся в Париж, Моне и Писсарро представили его Ренуару, Сислею и Дега, у которых он тоже стал приобретать картины. А в январе 1872 г. он пережил что-то вроде божественного откровения, тем самым доказав, что он не просто ловкий торговец, но и страстно увлечен искусством, что оно может глубоко растрогать его. В мастерской художника Альфреда Стивенса он увидел две работы Мане и немедля их купил. На следующий день он оправился уже в мастерскую Мане, где купил все, что увидел, – двадцать три холста за тридцать пять тысяч франков.
Чем же новое искусство столь привлекало Дюран-Рюэля, почему он был уверен, что его стоит всячески поддерживать? Как он сам вспоминал, любовь к искусству он впервые ощутил, увидев картины Делакруа на Всемирной выставке 1855 г. По его мнению, их «великолепная цветовая гамма, изящество и гармония» возвещали «торжество современного искусства над искусством академическим. Они навсегда открыли мне глаза и убедили меня в том, что я, в меру своих скромных сил, могу быть полезен истинным художникам, могу помочь миру лучше понять и оценить их». Изначально он восторгался художниками школы 1830 года. Но потом на смену им пришли импрессионисты.
Отныне карьера Дюран-Рюэля будет неразрывно связана с развитием этого художественного течения. Он увлекся импрессионистами, скупал большие партии их работ, а в самые трудные времена выделял им ежемесячное денежное вспомоществование. Подобно господину Вальтеру Мопассана, он приобретал картины самых молодых художников и хранил у себя, выжидая, когда их авторы прославятся. Однако, в отличие от господина Вальтера, он сам делал все, чтобы они обрели славу и богатство. Упрочение их репутации было процессом длительным, а по временам и тягостным, и прибыль их картины стали приносить лишь в конце 1880-х гг.
Впрочем, ошибочно было бы считать, будто Дюран-Рюэль с начала 1870-х гг. неутомимо трудился исключительно на благо импрессионистов. В Париже и в Лондоне он уже был известен как маршан и изо дня в день продавал главным образом работы более консервативных живописцев. Именно они являлись для него основным источником дохода. В марте 1873 г. он заплатил девяносто шесть тысяч франков за картину Делакруа «Смерть Сарданапала». В 1872 г. он потратил в совокупности триста девяносто тысяч франков на картины одного Жана-Франсуа Милле. Несколько сотен франков, которые он иногда выкладывал за ту или иную импрессионистическую работу, были вложением на отдаленное будущее. 11 июля 1872 г. он даже купил картину Курбе «Кюре, возвращающиеся с церковного совещания». На этом яростно антиклерикальном полотне XIX в. пьяные священники, спотыкаясь, бредут по сельской дороге, но тут уж Дюран-Рюэль подавил свои сомнения, подобающие доброму католику, и, недолго думая, перепродал ее с пятидесятипроцентной выгодой.
И все-таки нельзя отрицать, что в 1870-1880-е гг. Дюран-Рюэль тратил все больше денег (иногда даже занимая чужие), чтобы помочь и импрессионистам. Он делал все, чтобы поддержать боевой дух своих подопечных. «Посылаю Вам тысячу пятьсот франков, о которых Вы просили», – писал он Моне в сентябре 1882 г. и продолжал:
«Желаю Вам преодолеть бесчисленные трудности, с которыми Вы сталкиваетесь на каждом шагу… Я мог бы понять Ваше уныние, если бы Вы до сих пор писали скверные картины под градом неудач. Напротив, Вы никогда еще не стояли на столь верном пути и не испытывали столь долго вдохновение. Возвращайтесь, как только сможете, и тогда обдумаете – если хотите, мы вместе обдумаем, – что Вам делать дальше. Есть страны, где небеса нежнее и сладостнее. Я часто предлагал Вам перебраться в Венецию. Будьте уверены, Вы ближе к успеху, чем Вам кажется. Сейчас нельзя опускать руки».
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
