К сожалению, ударная мощь 2-й воздушной армии оказалась в значительной степени ослаблена вынужденным неучастием в боях 1-го бак. Учитывая, что действия штурмовой авиации не носили массированного характера, не приходится удивляться тому, что оказать заметного влияния на ход наземного сражения объединению генерала С. А. Красовского не удалось. Вполне естественно может возникнуть возражение — хорошо судить о событиях спустя десятилетия, тогда как непосредственным его участникам были далеко не очевидны столь ясные и понятные сегодня вещи. Однако в данном случае необходимо отметить тот факт, что ограниченное участие 1-го бак в ходе оборонительной операции Воронежского фронта было поставлено под сомнение сразу после ее окончания старшим офицером Генштаба М. Н. Костиным, который в своем докладе счел необходимым отметить следующее: «Ограниченность в использовании бомбардировочной авиации объясняется якобы отсутствием истребителей сопровождения. Мотивы невеские, т. к. при хорошем планировании и правильном использовании истребителей из двух истребительных корпусов, без ущерба для дела, вполне можно было выделить одну истребительную дивизию для сопровождения бомбардировщиков»[143].
В итоге непродуманных решений вся нагрузка по нанесению ударов легла на экипажи штурмовой авиации. Действия «илов», как и накануне, были сосредоточены на поддержке обороняющихся войск 6-й и 7-й гвардейских армий, а также продолжении атак на переправы через Северский Донец. Погода по сравнению с 5 июля заметно ухудшилась, ограничив действия советских авиаторов. Так, только в 266-й шад 1-го шак в 23 из 94 самолето-вылетов боевое задание считалось невыполненным из-за неблагоприятных метеорологических условий. Несмотря на это, отчеты штурмовых частей и соединений отмечают резкий рост уничтоженной и поврежденной техники противника.
Так, если 5 июля, по данным штаба 2-й воздушной армии, считались уничтоженными 77 танков и 226 автомобилей, то 6 июля эти показатели возросли, составив уже 172 танка и 235 машин. Как и в отношении воздушных побед, эти данные вызывают двоякое чувство. С одной стороны, немецкие источники не отмечают значительных потерь бронетехники от воздействия советской авиации. С другой — показания пленных дают весьма впечатляющую картину эффективности действия штурмовиков, особенно по автотранспорту и живой силе противника.
Наибольший интерес представляют показания ефрейтора 394-го моторизованного полка 3-й танковой дивизии, который на допросе показал следующее: «Первый раз русские штурмовики атаковали нашу группу 100 танков в районе севернее Белгород в 5 часов утра 6 июля 1943 года. По моему мнению, русские при атаках наших танков начали применять какой-то новый тип бомб с большой эффективностью, так как во время этого налета 15–20 штурмовиков русских с бреющей высоты сбросили бомбы малого калибра, примерно до 3 килограмм, но, несмотря на небольшой калибр, эффект был исключительный, а именно, в результате атаки было сожжено 18 танков и 2 подбиты. Танки загорались не только от прямого попадания бомб, но и от бомб, которые ложились от 2 до 5 метров от танка. Я сам много наблюдал, когда несколько бомб упало не далее 4 метров от танка и в результате слетела гусеница и воспламенилась моторная часть танка. После налета штурмовиков я наблюдал сбитые башни на танках, погнутые стволы орудий и главным образом погнутые гусеницы. При соприкосновении с землей эта бомба врывается в землю на небольшую глубину, приблизительно 20–30 сантиметров, после чего взрывается и производит взрыв большой силы по отношению к ее калибру. При этом бомба создает большую температуру. В это же время, точно я сказать не могу, эта ли группа штурмовиков или другая обрушилась на наш отдыхающий в автомашинах мотострелковый батальон. На наши головы посыпались градом бомбы малого калибра. В результате этой штурмовки батальон потерял до 50 % материальной части и людского состава, а именно сожжено было 90 автомашин и уничтожено 120 человек. В заключение могу сказать — за все время пребывания на Восточном фронте таких эффективных действий русской авиации и эффективных бомб малого калибра я никогда не встречал. У меня не хватает слов, чтобы выразить всю силу эффективности последних налетов русской авиации»[144].
Экипажи штурмовиков, в свою очередь, подчеркивали, что наблюдение за результатами применения ПТАБ по технике противника часто были затруднены. Для примера приведем строки отчета 5-й гв. шад 17-й воздушной армии, летный состав которой отмечал: «Наблюдение за результатами при применении указанных бомб затруднено, создается зрительное впечатление, что весь район падения бомб, независимо от наличия объектов, подвергается огню, горело все: растительный покров, танки, автомашины»[145].
Боевая работа экипажей «илов» проходила 6 июля при ожесточенном противодействии немецкой истребительной авиации, проявлявшей настойчивость в борьбе со штурмовиками. Так, например, четверка «мессершмиттов», преследуя 6 Ил-2 800-го шап в районе Ольховка, выполнила до одиннадцати атак. Еще одним характерным примером действий немецких пилотов-истребителей может служить атака четверки Bf-109 на дюжину «илов» 820-го шап, в результате которой было сбито два советских самолета, а один, тяжело поврежденный, совершил вынужденную посадку.
Потери штурмовых соединений 2-й воздушной армии составили 22 Ил-2, тогда как, согласно немецким данным, только в воздушных боях был сбит 31 штурмовик. Последующие дни показали, что многие машины из числа не вернувшихся 6 июля получили лишь незначительные повреждения и вскоре снова вступили в строй. Так, из 10 штурмовиков 291-й шад, считавшихся потерянными, 6 вернулись на свои аэродромы 7 июля. Кроме того, 6 из 8 экипажей 292-й шад совершили вынужденные посадки на своей территории, а их машины были отправлены в ремонт.
Надо сказать, что экипажи штурмовиков в ходе второго дня в нескольких случаях сами проявили себя воздушными бойцами неробкого десятка. Так, 12 Ил-2 673-го шап, ведомые капитаном Лавриненко, в 13:07 в районе юго-западнее Яковлево атаковали группу самолетов противника, состоявшую из 8 Ju-87 и 9 Bf-109. Ведущее звено, открыв огонь из передних точек, уничтожило один Ju-87. Вскоре еще один пикировщик, обстрелянный «илами», устремился к земле. Но в это время сами штурмовики были атакованы немецкими истребителями. В воздушном бою ценой потери одного Ил-2 воздушным стрелком, по данным экипажей, было сбито 3 Bf-109. Еще одним примером удачных действий экипажей штурмовиков стали воздушные бои пилотов из 61-го шап и 617-го шап 291-й шад, в которых, по оценкам экипажей, было сбито 2 Ju-87 и 1 Ju-88.
Несмотря на то что авиаторы штурмовых соединений В. Г. Рязанова и А. Н. Витрука зарекомендовали себя стойкими и мужественными бойцами, интенсивностью использования на белгородском направлении немецкая ударная авиация многократно превзошла советскую. По данным штаба 2-й воздушной армии, за 6 июля ее экипажами было совершено 820 дневных самолето-вылетов, при этом 110 штурмовиков всего 237 раз поднимались в воздух. В то же время из 1686 самолето-вылетов 8-го авиакорпуса 323 и 793 соответственно пришлось на долю экипажей двухмоторных бомбардировщиков и пикировщиков «штука». Кроме того, еще 240 самолето-вылетов совершили штурмовики из состава эскадры SchG1.
