— Да не знаю я, Эмри, — сказал он, глядя на неё с нескрываемым подозрением, — наверно, Джил его застрелила.
— Ты в своём уме? — Эмри практически закричала. — Ты не знаешь, что происходит у тебя в корпорации? Тебя что, это не волнует?
Гений чувствовал, как быстро проходит его опьянение.
— А ты назови мне хотя бы одну причину, по которой меня это должно волновать, — ответил он.
— Пожалуйста, помоги мне, я всё объясню тебе, я обещаю, — она продолжила давить на него.
— Ну нет уж, — возразил ей Гений со всем возможным упрямством пьяного человека, — сначала скажи, потом я тебе помогу.
— Ты не понимаешь, он до сих пор в заговоре с Джил. Она хочет избавиться от него как можно скорее, потому что ей не нужен свидетель. Пожалуйста, допроси его сам.
Гений подумал о том, что звучит всё это не слишком логично и слишком уж отчаянно даже для пьяного.
Эмри лгала как в последний раз. Но на то, чтобы продумать как следует свою ложь, у неё просто не было времени.
— Ну пойдём, — сказал он, нахмурившись.
XX
Гений был слишком пьян, чтобы бороться с собой. Впрочем, даже если бы он был в тот момент абсолютно трезвым, это вряд ли бы что-то принципиально изменило. Возможно, Эмри постаралась бы выдумать для него ложь получше.
Пока она вела его по коридорам корпорации, он всё думал, как заставить её хоть раз сказать ему правду. Мысли и без того путались, а Эмри очень способствовала этому, пытаясь его заговорить.
Когда она под предлогом того, что Гений не в состоянии допрашивать Эс сам, объявила, что пойдёт к нему одна, он всё же нашёл в себе силы ей помешать, загородив собой дверь.
— Говори сейчас же или я узнаю всё сам, — сказал он, слегка пошатнувшись, но не уступив её отчаянным попыткам проскользнуть мимо него. — Зачем тебе нужно с ним говорить? Я всё равно узнаю.
— Ты мне угрожаешь? — она отошла на шаг назад и зло прищурившись заглянула ему в глаза.
— Ну, только если ты считаешь это угрозой, — он замолчал, потеряв мысль. — Я думаю, я имею право знать, о чём ты будешь с ним говорить.
— Послушай меня, ладно? — Эмри продолжила смотреть на него так, как будто пыталась загипнотизировать. — Я готова всё тебе рассказать прямо… сейчас. Но пожалуйста, сходи проветрись. Это очень серьёзно. Очень. Правда. Я больше никогда тебя не обману. Ты просто очень не вовремя напился, поэтому я… не решилась сказать правду.
— Да я в порядке, говори, — он не очень удачно переступил с ноги на ногу, по-прежнему защищая дверь.
— Ну я же говорю, — Эмри, смирившись с тем, что просто так ей не проскользнуть, сконцентрировалась на убеждении. — Я очень не хочу, чтоб это было так. Пожалуйста, ты поймёшь, почему я так не хочу говорить. Я скажу тебе всё через десять минут. Я никуда не уйду, ты можешь запереть меня, если хочешь.
— Запереть тебя с Эс? — в его голосе прозвучало удивление. — А вдруг он нападёт на тебя? Я ему не доверяю.
— Нет, не переживай, пожалуйста. Можешь не запирать. Мне всё равно не к кому больше идти. У меня никого, кроме тебя, не осталось. Пожалуйста. Поверь мне в самый последний раз.
— Ну, ты всё равно можешь открыть любую дверь здесь, Эмри, так что запирать тебя я бы не стал. Я жду тебя на этом месте через десять минут. И если ты не скажешь мне правду через десять минут, я узнаю её иначе. Это займёт не намного больше времени.
И хотя теперь у неё не осталось сомнений в том, что он ей угрожает, она облегчённо вздохнула, когда Гений отошёл от двери. Она уже начала было всерьёз сомневаться в том, что ей удастся войти, и готовилась сдаваться, так что, когда этого делать не пришлось, она едва поверила собственному счастью.
— Спасибо, — сказала она, открыв дверь.
Гений, не желая все десять минут торчать в холле и испытывать соблазн подслушать, немедленно направился в сторону балконов двадцать седьмого этажа. До этого у него был альтернативный план по отрезвлению, заключавшийся в прыжке в бассейн в маленьком спортзале этажом выше, но он вовремя вспомнил, что вообще не очень умеет плавать, а сейчас это было бы и того больше похоже на самоубийство.
Но если Гений решил не подслушивать этот разговор, Джил, которую ещё двадцать минут назад известили о происходящем, придерживалась совершенно другого мнения. Отчаянное состояние Эмри давало надежду на то, что сейчас она проговорится о чём-нибудь важном, забыв об осторожности.
Человек, до этого сидевший с Эс в комнате, вышел, сказав, что будет за дверью. Это была уже не специально предназначенная для содержания подозреваемых камера, а одно из пустующих помещений в дебрях корпорации, где Эс спрятали от тех, кто мог бы его искать. Выбор комнаты был обусловлен тем, что она в силу технических характеристик позволяла изолировать внешнюю память Эс от основной системы, сделав её ненаходимой для Гения на тот случай, если бы ему вдруг пришло в голову проверить. Но он нашёл куда более простой способ разыскать Эс: спросил у Джил, а Джил ему ответила. Она рассчитывала на шоу.
В комнате не было ничего, кроме двух стульев, на одном из которых отвернувшись к глухой стене сидел Эс.
— Эй, — Эмри осторожно подошла ближе, — ты как?
— А ты как думаешь? — хрипло спросил он, всё так же не оборачиваясь.
Она молчала, никак не решаясь приблизиться.
— Знаешь, что я повторял себе всё то время, пока я сидел один, когда у меня вытащили внешнюю память? Ты просто не можешь представить себе, насколько это ужасная пытка: ты забываешь всё, совершенно всё: слова, имена, события. И чувствуешь, как медленно сходишь с ума, стараясь запомнить, не упустить хотя бы самое главное. Ты знаешь, что я повторял себе?
— Нет, — Эмри подошла к пустому стулу и обхватила его спинку ладонями. — Что же?
Эс обернулся, и в этот момент ей стало не по себе оттого, как осунулось его лицо за эти дни. Она пыталась сохранять невозмутимый вид, но по рукам у неё побежали мурашки. Это было жуткое зрелище.
— «Ты маленькое лживое чудовище, Эмри. Ты лживая беспринципная дрянь». Это последнее, что я хотел бы забыть в этой жизни.
Она посмотрела на него непонимающе и пронзительно грустно.
— Ты не представляешь, на что мне пришлось пойти, чтобы тебя увидеть.
— Уверен, что представляю слишком хорошо, — сказал он, поморщившись. — Ну и как тебе? Это, должно быть, очень приятно — иметь такой благовидный предлог для измены. Замечательное моральное оправдание, не так ли? А то, что ты ни разу не попыталась меня вытащить отсюда, даже зная о том, что наша дочь в курсе того, что со мной произошло, каково это? Как ты будешь жить с этим, а, любимая? Я радуюсь только тому, что мне с этим жить уже не придётся.
Эмри чувствовала, как земля уходит из-под её ног. Она очень старалась не злиться, понимая, что ему пришлось гораздо тяжелее, чем ей, но он был к ней откровенно несправедлив.
