Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
После всего сказанного неудивительно, почему у Петра так чесались руки преобразовать Русскую православную церковь. В цитированном ранее указе он писал, что взялся за реформу, "посмотря и на духовный чин и видя в нем много нестроения и великую в делах скудость". Обратите внимание, что с присущим ему жаром он ухватился за две проблемы: "нестроения", то есть плохую организацию, и "великую в делах скудость", то есть, по-современному говоря, неэффективность, что применительно к церкви выглядит, конечно, экзотично. Решая первую, он преобразовал всю систему управления, ранее ориентированную на власть патриарха, заменив ее Синодом — коллегией, подобной тем коллегиям, которые были созданы ранее. Петр смотрел на церковь не как на Богом созданный институт, а как на человеческую организацию. И в этом смысле "княжеская" система церковного управления выглядела архаично в стройном ряду коллегий. Это все равно что представить собор Василия Блаженного Бармы и Постника вмонтированным в здание Двенадцати коллегий Д. Трезини. Тут Вы бы, наверно, сказали: "Вот так и была создана контора по делам церкви. С этого и начался мрачный "синодальный период" в истории церкви!" Но поймите, коллегиальная система, построенная на принципах камерализма, по тем временам была самой передовой и эффективной. В том, что церковь превратилась впоследствии в "контору" со всеми присущими этому понятию несимпатичными коннотациями, Петр не виноват. Ведь конгрессы и коллегии пресвитериан не бюрократические конторы! Он сам часто бывал на заседаниях Синода, показывая его членам, как нужно быстро и эффективно решать разные духовные дела. Причину же "скудости в делах" он, как уже сказано, видел в дремучести русских пастырей — необразованных, с трудом читающих, неспособных написать и произнести проповедь, погрязших в мирских делах и грехах.
При Петре началась массовая подготовка новых церковных кадров. Московская академия была реорганизована по образцу Киевской академии, которая, в свою очередь, копировала устройство и систему преподавания иезуитских школ (коллегиумов). Подобным образом была организована учебная работа и в Александро-Невском монастыре в Санкт-Петербурге, куда были переведены образованные преподаватели из Киева и откуда получившие образование молодые монахи и священники отправлялись в провинции "окормлять" народ, руководить епархиями, настоятельствовать в знаменитых соборах, организовывать школы для обучения детей церковников. В этом направлении много сделал новгородский митрополит Иов, который, пригласив в Великий Новгород знаменитых греков братьев Лихуд, создал школу, ставшую образцом для создания впоследствии подобных двухклассных учебных заведений во всех епархиям.
Примечательно, что царь безусловно уважал Иова, мудреца и книжника, ценил его как лояльного церковного деятеля, поддерживал его культурные начинания, но исходил из иных — общегосударственных и светских — интересов. Так, он приветствовал организацию в Новгородской епархии благотворительных учреждений — домов престарелых и незаконнорожденных, "подкидных младенцев". Но в этом начинании Петр усмотрел, как ему казалось, государственную пользу. Известно, что царь, как и Иов, стремился переломить свойственное тогдашнему обществу пренебрежительное отношение к бастардам (по-русски — "выблядкам"), которых сразу после появления на свет несчастные матери, боявшиеся позора, топили, душили, бросали в отхожие места, оставляли на морозе. Начиная столь важное дело, Иов исходил из идеи гуманизма и соблюдения христианских норм. Но эта мера полностью укладывалась в весьма светские представления Петра, считавшего, что незаконнорожденные дети — такие же солдаты и подданные России, как и законнорожденные, а внебрачные связи — эффективный способ прироста населения. Царь считал, что нужно таких младенцев принимать и воспитывать как полезных государству и государю подданных. Начинания Иова по организации богаделен, гостиниц и больниц для немощных в Колмовом монастыре на Волхове были не просто одобрены Петром, а послужили в некотором смысле образцом. В начале 1712 года Петр дал Сенату указ: "По всем губерниям учинить шпиталеты для самых увечных, таких которая ни чем работать не смогут, ни стеречь, также и зело престарелым, также прием незазрительной и прокормление младенцем, которые не от законных жен раждены (дабы вящего греха не делали сиречь убийства) по примеру новогородского архиерея".
Благотворительная деятельность Иова, поддержанная царем, стала примером (может быть, не столько приятным, сколько обязательным) для других сановников. Новгородский ландрихтер Я. И. Римский-Корсаков, тесно связанный с Иовом, устроил особую больницу и гостиницу в Знаменском соборе. В 1715 году Петр приказал пристроить к гостиницам бани, поварни и покои за казенный счет. На это дело дали пожертвования царские родственники и семья Меншикова. В некотором смысле в Новгороде был поставлен удачный эксперимент того, что ныне называется "социальной защитой". В контексте поощрения этого рационального гуманизма в отношении выблядков нужно рассматривать и знаменитую казнь придворной девицы Марии Гамильтон, умертвившей двух незаконнорожденных младенцев. Успех дела Иова навел царя на мысль о превращении всех монастырей в богадельни, поставив монашествующих на службу светскому отечеству. Естественно, Иов, если бы вскоре не умер, наверняка возразил бы против этого начинания, изменившего суть монастырской жизни.
Никто ни до Петра, ни после не выражался так резко о монашестве, не издавал таких указов, в которых обвинял всех монахов в тунеядстве и утверждал, что люди "бегут в монастыри от податей, а также от лености, дабы даром хлеб есть". Конечно, среди монахов были и есть бездельники, симулянты — имитаторы веры, грешники и "сластоедцы". Порой и сейчас, видя на Пушкиногорской субботней ярмарке толстущего монаха, вальяжно гуляющего по рядам, невольно вспоминаешь достопочтенного Балду и его незадачливого нанимателя в рясе. Все это неизбежно, поскольку дьявол усерднее трудится по совращению душ в святых местах, а над нами, и так погрязшими в грехах, пролетает без остановки. Но признаем, что и среди монашьей братии было (наверное, есть и сейчас) немало праведных и святых людей. Я затрудняюсь однозначно объяснить столь яростную атаку Петра на монастыри и монастырский образ жизни. Что стояло за этим? Возможно, это старая ненависть к "старине" — символу всего враждебного. Недаром он дважды издавал указы, запрещавшие монахам писать, запершись в кельях. Ясно, что так писались филиппики и подметные письма против его власти. Наверняка за закрытыми дверями "книгописец" Григорий Талицкий сочинил свои антиправительственные "Тетради". Возможно, Петр вспоминал виденные им на Западе иезуитские монастыри-госпитали или так проявилось желание реально применить протестантские принципы общей пользы, единства служения и труда?
Недоброжелатель:
А я укажу Вам на истинную причину столь "яростной атаки" Петра на монастыри. Исходя из концепции "регулярства", Петр стремился зарегламентировать все, что видел, и при этом считал себя высшим судией всему, что делалось в России. Прав исследователь петровской религиозной политики А. С. Лавров, который считает, что совсем не секуляризация, не пропаганда своих начинаний, не распространение просвещения были главной целью петровской церковной реформы, а "социальное дисциплинирование", или, попросту говоря, использование церкви для усиления контроля за обществом, ибо ни одна институция не была столь всепроникающей, как церковь. И тут в своем фанатичном стремлении контролировать и направлять образ жизни и мышления своих подданных Петр яростно отвергал саму идею монашества, и совсем не потому, что монахи казались ему бездельниками, тунеядцами или дезертирами, а потому, что царю была невыносима сама мысль, что в его регулярном государстве, где все — "государевы рабы", ходящие по струнке, есть люди, внутренне независимые от него — светского правителя, живущие иными, чем исповедует он, ценностями и идеалами.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
