26 октября 1993 года, вторник, вечер
Москва. Краснопресненская набережная
Дом Советов
— Атмаджа, надо немедленно перенести «ящик» в надежное место. Бери людей из бригады Догукана и сегодня же перенесите его в нашу подсобку на четвертом этаже.
— Гюрхан-бей, русские кругом. Они все время следят за нами.
— Сделайте так, чтобы не заметили. Твои парни не перегружали еще панели со двора?
— Перегружали, но они там сложены у двадцать второго подъезда.
— Это там, где сейфы стоят?
— Да, еще два дня назад русские сказали, чтобы наша бригада полностью очистила кабинеты в зоне «Г-1». Мы вынесли всю мебель и сейфы во двор, куда они сказали. Только сейфы стоят отдельно, а столы, шкафы и стулья мы свалили в кучу. Их вывозят на самосвалах. Наших там уже нет. Только русские. И полиция все проверяет.
— Атмаджа, вам надо продержать «ящик» в подсобке всего лишь сутки. Завтра утром прибудет человек с инструментом, и мы, Иншаллах[31], вскроем «ящик». Ты понял? Всего лишь сутки! Но сначала перенесите его в подсобку. Бисмиллях![32] Действуй!
— Понял, Гюрхан-бей. Все сделаем, Иншаллах!
На лестничной площадке пятого этажа у двадцатого подъезда никого, кроме турецких рабочих, не было. Пока бригадир разговаривал со старшим группы отделочников, усердно чистящих щетками закопченные стены, на лестнице стоял невообразимый шум. Никто при этом, разумеется, не мог слышать их разговора. Даже если бы поблизости в стену было вмонтировано какое-нибудь подслушивающее устройство, что было маловероятно. И об этом господин Гюрхан, бригадир одной из двадцати семи бригад турецких рабочих, занимавшихся ремонтно-восстановительными работами в Белом доме, знал. Его знания опирались не столько на опыт работы в строительной компании «Венка», сколько на многолетнюю службу в МИТ — Национальной разведывательной организации, турецкой спецслужбы, выполняющей разведывательные и контрразведывательные функции.
МИТ еще со времен Энвер-Паши активно работала против Советской России, поддерживая тесные контакты с американцами и не гнушаясь использования в своих целях террористов всех мастей. Господин Гюрхан (разумеется, его настоящее имя было другим) прибыл в Москву в составе большой группы турецкие рабочих с четко определенным заданием: воспользоваться неразберихой, царящей в Москве после подавления «мятежа», и добыть важные документы, оказавшиеся бесхозными в громадном здании Дома Советов. Еще до прибытия рабочих в Москву, штаб-квартира МИТ в Анкаре была проинформирована об обстановке в центре российской столицы и царящем беспорядке в еще дымящемся здании бывшего Верховного Совета. Прибывшие срочно из Вашингтона специалисты по активным мероприятиям очень быстро разработали совместный план операции, которую назвали «Кюль», что по-турецки означало «пепел», по-видимому, по ассоциации с документами, сгоревшими в огне 4 октября 1993 года.
Господин Гюрхан, решая поставленные перед ним задачи, имел, тем не менее, неплохую профессиональную подготовку по линии прикрытия и вполне компетентно играл роль бригадира. Ведь ему уже не раз приходилось в числе строителей заниматься возведением различных объектов в странах Ближнего Востока, в Германии и Франции. Даже самый внимательный эксперт не уловил бы в его поведении каких-либо признаков, заставляющих подозревать бригадира в двуличии.
Эксперт не уловил бы, а от внимательного глаза российских спецслужб господин Гюрхан, конечно, ускользнуть не мог, поскольку его предшествующая деятельность была на Лубянке хорошо известна задолго до прибытия сотрудника МИТ в Россию.
* * *
Вся опергруппа Орлова, прекратив «прочесывание» этажей здания, немедленно включилась в поиски пропавшего сейфа. От комнаты отдыха, которая находилась в зоне «А» на третьем этаже, царапины, оставшиеся от ножек сейфа, вели до самого изгиба коридора, но потом пропадали. То ли пол оказался уже совсем затерт, поскольку паркет буквально вздыбился от сырости, и кое-где зияли полностью выщербленные места. То ли злоумышленники умудрились поднять его и на руках отнести в надежное место. Искать в здании, в котором проводились широкомасштабные строительные и ремонтные работы, где на каждом пятачке трудились турецкие рабочие, где по коридорам сновали маляры, сантехники, электрики, связисты, казалось почти безнадежным делом.
— Петрович, как ты собираешься определять возможное нахождение сейфа. Не будем же мы шерстить весь дом от подвалов до крыши! — Юра вопросительно посмотрел на Орлова, который внимательно изучал поэтажные планы Белого дома.
— Если потребуется, то будем «шерстить». Но я думаю поступить по-другому. Сначала надо узнать, где турки хранят инвентарь, инструменты, где складируют отделочные материалы. Я даже знаю, кто нам поможет в этом.
* * *
Через два часа Орлов, сидя за столом в «штабном» кабинете, снова рассматривал поэтажные планы. Но теперь на них красными крестиками были помечены помещения, которые были предоставлены в распоряжение турецких специалистов. Таких крестиков было около тридцати, но Андрей, естественно, заинтересовался теми, которые находились на самом близком расстоянии от того места, где пропал сейф. Это были два больших кабинета на третьем этаже в районе двадцатого подъезда, три кабинета на четвертом этаже, а также несколько кабинетов на пятом этаже в районе кинозала и длинного коридора вдоль восточного крыла здания..
Вся опергруппа была в полном сборе. Занятыми оказались все стулья, кто-то уселся на подоконнике, кто-то расположился на больших бумажных пакетах, битком набитых обнаруженными документами. В наступающей темноте лица сотрудников казались бледно-серыми. Впрочем, от известковой пыли они действительно могли быть серыми.
Несмотря на то что в стекле зияли пулевые отверстия, через которые струился холодный воздух, в кабинете было тепло и душно. Может быть, еще из-за того, что практически все члены опергруппы курили. На подоконнике стояла консервная банка из-под ананасового компота, наполовину заполненная окурками. Но на письменном столе окурки аккуратно лежали в стеклянной пепельнице, кем-то принесенной после очередного осмотра кабинетов.
Орлов встал из-за стола, поправил подмышечную кобуру, которую оттягивал пистолет. Личное оружие, как правило, пистолет Макарова, было почти у всех сотрудников министерства безопасности, в том числе членов опергруппы Орлова.
— Перед нами стоит чрезвычайно важная задача, — начал было Орлов, но Юра Спирин перебил его:
— Петрович, кончай церемонии! Скажи лучше, что надо делать!
Андрей смутился. Конечно же, Юра не должен был так грубо перебивать его, но Орлов и сам понимал, что говорить общие слова перед людьми, которые уже вторую неделю работают в Белом доме, наверное, действительно излишне.
