На этот вопрос он ответил быстро: ничего. Это была его мысль — привезти сюда Дарена, чтобы во всем разобраться. Теперь остается лишь ждать последствий, какими бы они ни оказались.
Он поднялся. Дарен тоже, а за ним и четыре главных вассала Рикольфа. Джерин надеялся, что кто-то из них, возможно Отари, любивший себя послушать, объяснит застывшим в ожидании воинам, что сейчас произойдет, и в итоге все будет выглядеть так, будто идея скрепить соглашение клятвой исходит по большей части от них, а не от заезжего лорда.
Но Отари и его приятели стояли и молчали, предоставив все объяснения Лису. Он набрал в грудь воздуху и постарался сделать, что мог.
— Клятвой, которая сейчас здесь прозвучит, мы собираемся скрепить наше решение принять любое суждение прозорливого бога о том, быть или не быть Дарену правителем этого поместья. В клятве указано, на что именно мы надеемся и что с нами случится в этом мире и в мире грядущем, если мы нарушим малейшее из условий нашего соглашения. Я стану произносить слова клятвы, а бывшие вассалы Рикольфа и мой сын будут повторять их за мной, и таким образом мы все свяжем себя добровольно принятыми каждым из нас обязательствами.
Он подождал, не последует ли возражений. От его собственных людей или от тех, кто находился в зависимости от четверки баронов. Ничего не услышав, Лис сказал:
— Тогда я начну. — Он повернулся к Дарену и баронам Рикольфа. — Повторяйте каждую фразу клятвы за мной. Клянусь Даяусом на небесах и Байтоном-прозорливцем…
— Клянусь Даяусом на небесах и Байтоном-прозорливцем… — вторили ему Отари, Раткис, Вачо, Хилмик и Дарен.
Он внимательно слушал, все ли произносят слова клятвы в точности. Если кто-нибудь что-нибудь скажет не так, у людей появится повод усомниться в действенности всей процедуры в целом, чего ему очень бы не хотелось.
Но все шло вроде бы гладко, а он со своей стороны постарался сделать клятву как можно более понятной и категоричной. Вачо, Хилмик и даже Отари начали нервно поеживаться по мере того, как суровые условия соглашения одно за другим слетали с его языка. Зато Дарен принял клятву без колебаний. Как и Раткис Бронзолитейщик. Лис был уверен в честности Раткиса. Если же все обстояло иначе, то столь искусное и бесстыдное лицемерие делало этого вассала Рикольфа смертельно опасным врагом.
В конце концов, Лис истощился и уже не знал, чем бы еще припугнуть четверых баронов, дабы отвратить их от малейших попыток потом отказаться от собственных слов.
— Да будет так, — закончил он, и они с явным облегчением повторили:
— Да будет так.
Клятва скрепила договоренность. Остальное было в руках принесших ее мужчин и прозорливого бога.
Восемь колесниц, дребезжа, продвигались по узкой дороге, проходившей через странный жутковатый лес, окружавший небольшую долину, где с храмом Байтона по соседству приютился городок Айкос. В одной из них ехали Джерин, Дарен и Вэн. Еще в трех следовали их вассалы. Отари, Вачо, Раткис и Хилмик возглавляли экипажи своих колесниц.
— Никогда не ездил к Сивилле. Ни разу за всю мою жизнь, — сказал Хилмик Бочарные Ножки непривычно тихим голосом, косясь по сторонам. — Это там не… Нет, не может быть. — Он покачал головой, сам не веря в вероятность того, что ему почудилось в чаще.
Джерин уже не раз проезжал по этому загадочному лесу, но и он держался настороже. Здесь никогда нельзя было знать наверняка, что ты видишь или слышишь или что видит и слышит тебя. Иногда возникало такое чувство, что лучше этого и не знать.
Даже Вэн разговаривал негромко, словно не желая пробуждать неведомые силы, погруженные в тревожный сон.
— Думаю, мы к закату доберемся до города, — сказал он. — Правда, трудно утверждать это наверняка, когда слой листьев так плотен, что практически не пропускает солнечный свет, и вообще когда находишься в этих дебрях. Здесь время словно бы размывается, поэтому трудно понять, как долго длится твой путь.
— Думаю, этот лес стар как мир, — ответил Джерин, — а сейчас он даже несколько… м-м… оторван от мира. Он терпит наличие этой дороги, проложенной через него, но не слишком-то благосклонно.
Дарен правил повозкой молча. Лошади нервничали, но он сдерживал их. Как и для Хилмика, это была его первая поездка в Айкос, и так же, как вассал Рикольфа, он был слишком занят тем, что пытался одновременно смотреть во все стороны, удивленно глазея на то, что ему виделось или чудилось.
К радости Джерина, Вэн оказался прав. Солнце еще не зашло, когда они выкатились из леса. Мысль о том, чтобы разбить лагерь в чаще, наводила на Лиса ужас. Неизвестно было, что за призраки ней обитают, и у него не имелось ни малейшего желания это выяснять.
— Притормози, — велел он сыну, и Дарен покорно остановил колесницу.
Джерин смотрел вниз на долину, где раскинулось великолепное беломраморное святилище Байтона и почти столь же великолепная стена из мраморных плит, окружавшая святое место.
— Только взгляните, — тихо произнес он.
— Потрясающе, — согласился Вэн, кивая.
Они оба видели, как превратились в развалины и этот храм, и стена во время землетрясения, освободившего монстров из многолетнего подземного заточения и выпустившего их на волю.
— Все выглядит в точности так, как раньше, — добавил Вэн.
— Абсолютно, — подтвердил Джерин.
Никто из жителей северных земель не сумел бы возродить этот храм: на его возведение были пущены все ресурсы империи Элабон во времена ее расцвета, включая всех талантливых мастеров и ремесленников, которые только нашлись в ней. Но Байтон сумел восстановить святилище, причем мгновенно. Поэтому Джерин и полагал, что, возможно, оно окажется еще более замечательным, чем было прежде. Но нет, по крайней мере, на расстоянии храм выглядел абсолютно таким же.
Городок Айкос, в противоположность храму, выглядел теперь иначе. Байтон не счел нужным восстанавливать всякие там постоялые дворы, забегаловки и харчевни. И в результате их стало меньше, чем до катастрофы, хотя и тогда уже добрая половина из них опустела, а другая едва сводила концы с концами, так как приток паломников к храму значительно сократился после того, как оборвалась последняя ниточка связи северных территорий с империей Элабон. Пустые гостиницы отстраивать заново никто не стал, да и поднявшихся из руин заведений было немного, судя по тишине, царившей на улочках городка.
Когда хозяева постоялых дворов увидели сразу восемь повозок, направлявшихся в их городишко, они набросились с радостными воплями на ехавших в них воинов. Джерин еще помнил, какую заоблачную сумму ему пришлось заплатить тут за один лишь ночлег до ночи оборотней. Теперь же и он, и его спутники получили более просторные комнаты, включая кормежку, по цене вдвое меньше прежней. Жители Айкоса радовались любой сделке: все лучше, чем ничего.
— Чем живут эти люди, когда их постоялые дворы по большей части пустуют? — спросил Вэн в тот же вечер, когда они сидели в пивной.
