Для нее он всегда оставался молодым энергичным оксфордским наставником, пылким молодым мужчиной с сильным стройным телом, которое она обожала ласкать. Они оба были так молоды до того, как война преждевременно всех состарила. Если б только… если б только можно было вернуться в то время, в ту пору невинности. Но назад возврата нет, в прошлое не возвращаются; каждый человек рано или поздно вынужден признать этот поразительный факт. И если кому-то случилось полюбить так, как они со Стивеном любили друг друга почти шестьдесят три года, тогда особенно тяжело навсегда попрощаться с любимым человеком, когда приходит час разлуки.
Стивен умирал. Об этом ей сказал их семейный доктор, который лечил их с тех пор, как они поселились в Лонгвуд-Фоллсе. Но Мод и сама это знала, ведь она много лет работала медсестрой. Определила это по переменам, происходившим в Стивене. Он прожил долгую, полноценную жизнь, теперь ему было девяносто, но ей все равно было тяжело проститься с ним навечно. В ту последнюю неделю перед его кончиной она, не в силах заснуть, каждую ночь в три часа спускалась на кухню, наливала себе стакан воды, садилась за стол и смотрела в окно на звезды, вспоминая, как он однажды оставил ее, а потом вернулся. Но теперь, когда он покинет ее, а это произойдет скоро, он уйдет навсегда. Но не на войну. И уже не будет смысла ждать и надеяться. Стивен исчезнет и больше уже никогда не появится. Эта мысль была так мучительна, что каждую ночь, сидя на кухне, Мод тихо плакала в рукав халата, чтобы не разбудить мужа.
Но однажды, сидя на кухне в три часа ночи, Мод услышала скрип ступенек. Она подняла голову и увидела Стивена Он спускался по лестнице сам, чего не делал уже несколько недель.
— Стивен! — воскликнула Мод. — Что ты такое удумал?
— Я проснулся, а тебя нет рядом, — ответил он. — Я по тебе соскучился.
— Садись, садись скорей. — Она помогла ему устроиться в кресле.
— Спасибо, любовь моя.
Мод тоже налила мужу стакан воды. Они сидели вместе, глядя на темную ночь за окном. Она поглаживала его ладонь.
— О чем ты думаешь? — спросил Стивен.
Мод взглянула на мужа.
— О шарфе, который ты когда-то мне одолжил. Помнишь?
— О да, — кивнул он. — Я дал его тебе, чтобы ты не мерзла. А потом Хелена увидела и у нее зародились подозрения. Я помню.
— А помнишь наш номер в гостинице «Роза и олень»? Узор на покрывале?
— Гроздья мелких ягод на переплетающихся виноградных лозах, — отвечал Стивен, — снизу доверху. — Он глубоко вздохнул, пристально глядя на Мод, будто старался запомнить ее. «Не запоминай меня, — мысленно просила его она. — Лучше забери с собой». Зачем жить, если рядом нет любимого? Разве сможет Мод Кендалл жить без Стивена, который был ей мужем так много лет? Это все равно что потерять руку или ногу, подумала она и сама же себя поправила: нет, это все равно что остаться без сердца. Вряд ли она это вынесет.
— Ты плачешь, — сказал Стивен, касаясь ее лица.
— Я не знаю, как буду жить без тебя, Стивен, если ты покинешь меня. Однажды я это пережила, но теперь все по-другому.
Он склонился к ней и поцеловал ее лицо. Губы у него были сухие, запекшиеся.
— Дорогая, — медленно, нерешительно произнес он, — я не покину тебя. А если и покину, то буду недалеко. — А потом он вдруг резко ослабел, — возможно, от избытка чувств, — так что не смог больше говорить. Мод помогла ему подняться наверх, уложила в постель и сама легла рядом.
Ей хотелось чувствовать его близость, ведь она знала, что очень, очень скоро он уйдет. Прошлое и настоящее нахлынуло на нее, незабываемые картины замелькали в воображении быстрой чередой: Стивен и Мод в его кабинете в Оксфорде, сидят, склонивши друг к другу головы в угасающем свете дня; а вот они лежат на кровати в гостинице «Роза и олень», его поджарое тело переплетено с ее, от удовольствия он запрокинул голову. Она вспомнила их разлуку в годы войны, когда думала, что он ее больше не любит, что причиняло ей невыносимую боль, казалось, больнее не бывает. А потом вспомнила всю их совместную жизнь — сначала в Суссексе, затем в Соединенных Штатах. Это была счастливая жизнь, в которой было все — друзья, застолья, студенты, дети, хорошая музыка, долгие прогулки и тихие вечера, которые они проводили за чтением вслух поэзии.
И любовь. О да, любовь неизменно сопровождала их все эти годы. Любовь оплетала их жизнь, как виноградные лозы на том ужасном покрывале. Жизнь соткана из мгновений. Это все, что у тебя есть: миллионы снимков, на которых запечатлено то, что было и, секундой позже, чего уже нет и никогда не будет. Но, по крайней мере, эти мгновения она прожила с ним. Жизнь у нее была интересная, вдохновляющая, богатая на события, и каждое она прожила сполна, прожила вместе с ним и запомнила.
Когда в восемнадцать лет Мод покидала этот самый город, она не знала ничего. «Я хочу познать мир», — сказала юная, трепещущая Мод группе оксфордских попечителей и осуществила свою мечту. Она познала мир, его плохие и хорошие стороны, постыдную бесчеловечность, сосуществовавшую с порядочностью. Все это она видела. И Стивен вел ее по жизни. Он наставлял ее, а она в свою очередь учила его. Доказала ему, что счастье возможно. Что возможен счастливый брак, при котором во взаимоотношениях между супругами царят любовь и сердечность, а не холод, разгоняющий их по разным комнатам.
И вот теперь все уроки кончились.
— Я никогда никого не любил так, как тебя, — признался ей Стивен в ту ночь. — Ты все такая же, какой я увидел тебя при первой встрече.
— Ты тоже, — сказала Мод, сознавая, что это святая правда, что даже под маской старости, которую они оба вынуждены носить, будто закат жизни — это некий безжалостный диковинный Марди грае, она видела молодого Стивена Кендалла, ее наставника, возлюбленного, мужа. Это никогда не умрет. Ее слезы капали на его лицо и на одеяло, которое она подоткнула под него, чтобы ему не было холодно, ибо в последнее время он постоянно мерз. — Стивен, родной мой, любимый, — говорила она сквозь слезы, — не оставляй меня. — Она умоляла его, словно у него был выбор, словно он мог что-то изменить. Словно он и в самом деле мог остановить время, потому что он был Стивен Кендалл — самый отважный, самый настоящий мужчина на свете.
— Все будет хорошо, милая, — прошептал он. — Все будет хорошо, обещаю тебе. Я буду рядом. — С этими словами он обнял ее и заснул. Его дыхание было ровным и тихим, и она чуть-чуть расслабилась, успокоилась, но спать в ту ночь не посмела.
Едва небо тронули первые проблески рассвета, Стивен Кендалл скончался в объятиях своей жены Мод.
И теперь, рассказывая все это своей внучке Кэрри, Мод вновь испытывала боль и душевные муки. Будто горе никогда не кончается, думала она. Зачем ей жить без Стивена? Какой в том смысл?
— Знаешь, — вдруг сказала Кэрри, словно читая ее мысли, — сегодня, рассказывая о том, что прежде мне было неизвестно, ты будто воскресила его. Мне кажется, теперь я знаю его лучше, чем тогда, когда он был жив. Ты ничего не забыла, бабушка. Все это сохранилось в твоей памяти, причем в превосходном состоянии. — Она помолчала и продолжала более размеренным тоном: — Утром, когда я пришла сюда, чтобы помочь тебе разобрать вещи, ты сказала, что не хочешь долго жить. Что не видишь в этом смысла. Я знаю, тебе очень тяжело. Ты почти все время грустишь, тоскуешь по нему. Я отдала бы что угодно, чтобы полюбить кого-то так, как ты любила дедушку Стивена. И если однажды человек, которого я полюблю, умрет прежде меня, мне кажется, я сочту… не знаю, как выразиться — это звучит так банально —…мне кажется, я сочту, что мой долг жить и помнить о нем, о том, что между нами было, и рассказывать людям о своем любимом. Я буду рассказывать всем, кто станет слушать меня. Потому что это одна из самых невероятных способностей, которая дарована нам, да? Способность помнить.
