— Правда, — сказала Дафна, — не бузи.
Но Сабрину уже несло, и она не обращала на них внимания:
— Неудивительно, что Вильгельм Гримм запер вас в этом городе. Вам всем место в клетке!
— Сабрина Гримм, немедленно замолчи! — приказала бабушка Рельда.
— Ха, вот тебе и досталось! — поддразнил Пак.
— Тебя, Пак, это тоже касается!
Сабрина была ошеломлена: никогда прежде бабушка не повышала на нее голос. От такого позора Сабрина вспыхнула.
— Если мы покажем вам школьные фотографии, вы узнаете своих детей в человеческом обличье? — спросил шериф, доставая альбом со снимками учеников.
— Не думаю, Уинстон, — сказала Красавица, еле сдерживая рыдания. — Мы же не видели их с тех пор, как им был один день от роду. Мы даже не выбрали для них имен.
— Ну что же, давайте постараемся воссоединить семьи, — сказала бабушка Рельда.
— И вы это сделаете? Для нас? — удивленно спросил Чудовище.
— Конечно, — гордо ответила Дафна. — Мы ведь Гриммы, и другого пути для нас нет.
— От меня что-нибудь требуется? — спросил шериф Свинсон.
Бабушка покачала головой и бросила сердитый взгляд на Сабрину.
— А можно мне полицейскую фуражку? — попросила Дафна.
Улыбаясь, Свинсон кивнул.
— Вы — настоящий клевый панк! — воскликнула она.
* * *
Когда все вышли на улицу, Сабрина не знала, что холоднее — пронизывающий зимний ветер или бабушкино молчаливое негодование. И Дафна наверняка опять перестанет с ней разговаривать. Но теперь ей всё равно.
— Я ни капельки не жалею, что всё им высказала, — заявила она.
— О да, мы прекрасно это понимаем, — произнесла бабушка, подходя к машине.
Мистер Канис ждал их на крыше.
— Я слышал чьи-то крики, — сказал он, спускаясь на землю и помогая бабушке сесть на переднее сиденье.
— Спорим, вы еще больше услышите! — с надеждой в голосе заявил Пак.
— Всё нормально, — сказала бабушка. — Уже поздно, и нам всем надо как следует выспаться.
— Отличная идея, — поддержала Дафна. — А туннели завтра поищем.
— Нет, думаю, не поищем, — сказала бабушка, когда все удобно устроились в машине. — Ситуация очень обострилась, и я не могу больше подвергать ваши жизни опасности. Одно дело — дети вечножителей, и совсем другое — Румпельштильцхен. Возможно, что это он стоит за всеми этими убийствами, а он — один из самых опасных и загадочных сказочных созданий, которые когда-либо появлялись в Феррипорте. Я не могу рисковать вами, особенно когда я не понимаю, чего ждать.
— Дело ведь не в опасности, верно? — сказала Сабрина, которую трясло от злости и обиды. — Мы столько раз оказывались в опасных ситуациях, с тех пор как переехали сюда. Дело ведь во мне, не так ли?
Бабушка Рельда повернулась к внучке и, глядя ей прямо в глаза, тихо произнесла:
— Раньше я думала, что у вас обеих есть голова на плечах и что вы можете держать себя в руках. Я даже считала, что из всего семейства Гримм вы, пожалуй, самые умные и сообразительные. Но теперь, Сабрина, я перестала доверять тебе и твоим суждениям о людях. Ты не можешь относиться к ним беспристрастно. Ты не та девочка, какой я тебя представляла. Мне жаль, но сестры Гримм в расследовании больше не участвуют.
* * *
Сабрина поскорей проскользнула наверх, в спальню: хватит с нее нотаций. Лежа в кровати и разглядывая висевшие под потолком модели папиных самолетиков, девочка думала о том, что, коль уж она оказалась паршивой овцой в их семействе, то в этом есть и свои преимущества. Пусть они разгадывают очередные тайны, а она снова займется поисками родителей. Всего два дня назад она посчитала бы, что ей выпал отличный шанс, но теперь, когда бабушка и слышать не хочет правду про обитателей городка, Сабрина переживала, что именно бабушка может стать их следующей жертвой. И если это случится, их с Дафной опять отошлют в приют, и вот тогда папу с мамой им точно не найти.
Дафна в пижаме вошла в спальню и присела на край кровати.
— Теперь мы хотя бы знаем, какой бывает наша бабушка, если ее хорошенько разозлить, — сказала Дафна. — Она внизу затеяла уборку — уже целый час пыль вытирает. Если разозлить ее еще больше, она начнет в гардеробной пылесосить.
— Я вовсе не собиралась ее злить, — тихо сказала Сабрина.
— Может, ты изменишь свое мнение о вечножителях? — спросила Дафна.
Сабрина застонала: теперь еще и Дафна будет читать ей нотации. Уж лучше бы по-прежнему с ней не разговаривала.
— Как раз наоборот; я хочу всех убедить не быть такими наивными, — сказала Сабрина. — Хорошо, пусть я во всем не права. Но наказывать нас только из-за моего отношения к вечножителям… Разве это поможет раскрыть тайну? Бабушка одна не справится, а помощи от Шарманьяка и Свинсона она не дождется. Мы могли бы поискать туннели. Кто знает, сколько они уже прокопали? А главное, — зачем? Может, под городом обитает чудовище? Знаю, это звучит странно, будто я спятила, но ведь мы так же думали и про великанов. А что, если там, под землей, какие-то злодеи задумали что-то ужасное, а бабушка носится со своей идеей — узнать, кто же из школьников на самом деле монстры.
— Ну и что нам делать?
— То, что обязаны, — сказала Сабрина. — Мы — Гриммы, а в городе что-то неладно. Значит, наш долг — всё выяснить.
* * *
Убедившись, что бабушка и мистер Канис уснули, Сабрина растолкала сестру, и они прокрались из спальни к комнате Пака.
— Не наступи на эту его крышку, — напомнила сестре Сабрина, открывая дверь.
В волшебном лесу солнце уже зашло, и небо было усеяно яркими звездами, весело подмигивавшими только Паку. Кенгуру-боксер посапывал на своем ринге; отключенные «американские горки» не работали. Всё замерло, кроме водопада, который каскадом падал в лагуну.
Девочки крались сначала по тропинке вдоль лагуны, потом сквозь густой кустарник и наконец подошли к батуту, на котором в детской голубой пижаме с улыбающимися звездочками крепко спал Пак, уткнувшись в розового плюшевого единорога с вышитой на спине радугой. Эх, жаль у Сабрины не было с собой фотоаппарата, уж она щелкнула бы, как король всех пакостников сладко спит, посасывая палец, словно младенец.
— Эй, просыпайся, соня-засоня, — словно будя малыша, проворковала Сабрина, изо всех сил стараясь не рассмеяться.
Дафна хихикала, прикрывая рот ладошкой.
— Ути-пути, соня на батуте, — продолжала Сабрина будить Пака.
Тот пошевелился во сне, но не проснулся. Слюна струйкой стекла из уголка губ на воротничок его пижамы.
— Кто это у нас сладкие-пресладкие сны видит! — подхватила Дафна сюсюканье сестры.
