Линку понравилась Фанни! — обрадовалась Вивьен и прислушалась к себе. Как отзовется эта новость в ее сердце? Но сердце продолжало спокойно биться. Однажды испытанное ею наваждение больше не повторялось.
А проклятый продюсер прав! — подумала Вивьен. Линк на концертах гипнотизирует толпу, и та черная первобытная страсть к самцу — результат транса, в который она впала на концерте.
— Фанни, я хочу с тобой поделиться новостью, — сказала Вивьен. — Твой брат сделал мне предложение.
— А ты? — с любопытством и тревогой спросила Фанни. — Согласилась?
Вивьен улыбнулась.
Фанни неправильно ее истолковала и ахнула.
— Отказала?
— Нет, Фанни, — поторопилась успокоить подругу Вивьен. — Наоборот, согласилась! Поправляйся быстрее! Дело за тобой! Без тебя свадьбы не будет!
— Саймон! — крикнула Фанни, но ее голос прозвучал совсем тихо. — Саймон, ты молодец!
— Фанни, сестричка, ты хорошо себя чувствуешь?
— Да, Саймон. Поздравляю вас! Дай я тебя поцелую.
Саймон наклонился над кроватью и подставил Фанни щеку. Потом в свою очередь нежно поцеловал сестру.
— Помнишь, ты все удивлялась, почему мне так нравится Саймон, — снова обратилась к Вивьен Фанни. — Поняла теперь? Потому что он мой брат! — добавила она с гордостью.
— Но если наш секрет уже раскрыт, то я объявляю всем, что, как только Фанни поправится, мы с Вивьен поженимся!
Линк поднялся со стула и поздравил Вивьен. Потом пожал руку Саймону и сказал:
— Поздравляю, дружище. Мне кажется, ты хороший парень и будешь «моей невесте» отличным мужем.
Оба, и Саймон, и Линк, рассмеялись.
— Скажите, миссис Кроуфорд, — обратился к матери Фанни и Саймона Говард. Всем своим видом он напоминал кота, обожравшегося сметаной. — Как вы себя чувствуете в присутствии обоих своих детей?
Но миссис Кроуфорд не слушала Говарда. Ей сейчас меньше всего на свете хотелось давать ему интервью. Она смотрела на своего сына, который вскоре станет мужем подруги ее дочери. На ее глаза навернулись слезы. Быть вместе с обоими детьми она даже никогда не мечтала. Ноги миссис Кроуфорд подкосились, и, если бы не Говард, она рухнула бы на пол.
В этот момент в палату вошел мистер Кроуфорд и увидел свою жену в объятиях репортера.
— О господи! Она нашла очередного Ромео! Бесстыдница! — вскричал мистер Кроуфорд.
— Он снова взялся за старое… — простонала миссис Кроуфорд.
— А что же плясать прикажешь от радости?! — ощетинился тот.
Миссис Кроуфорд стряхнула с себя руку Говарда и гордо выпрямилась.
— Ты обещал перестать ревновать, — с достоинством, выговаривая отчетливо каждое слово, произнесла она.
— Я и выполнил бы свое обещание. Но стоило мне оставить тебя на минуту, как ты уже в объятиях постороннего мужчины!
— Я не посторонний! — уточнил Говард. — Я репортер!
— У тебя есть свидетельство, что репортеры бывают только женщинами, даже когда выглядят как мужики? — не сдавался мистер Кроуфорд.
— Я разведусь с тобой! И на этот раз отберу у тебя сына! Ты его больше не увидишь! — Миссис Кроуфорд замахала из стороны в сторону указательным пальцем перед носом мистера Кроуфорда. — Никогда! — громко добавила она.
— Папа! — укоризненно сказала Фанни.
— Мама! — одернул миссис Кроуфорд Саймон.
— Послушайте, мистер и миссис Кроуфорд, — торжественно начал Линк. — Поздравляю вас с помолвкой вашего сына, Саймона Кроуфорда…
— Саймон женится? — деловито уточнил мистер Кроуфорд у жены.
Та кивнула.
— На ней? — стрельнул глазами в Вивьен мистер Кроуфорд. — Ты ее знаешь? Она хорошая девушка?
— Да, Джордж, хорошая!
— Тогда я рад! Поздравляю, Вивьен, поздравляю, Саймон! И будьте счастливы, как мы с твоей мамой. Правда, Джулия?
Миссис Кроуфорд нежно погладила мужа по волосам.
— Да, Джордж. Пусть будут счастливы, как мы с тобой!
Ответом им был гомерический хохот. Смеялась даже молоденькая медсестра, которая, услышав громкие крики, прибежала в палату.
Вивьен почувствовала, как Саймон все глубже и глубже погружается в нее. Внутри нее все сжималось и воспламенялось. Ее наполняло ощущение бурлящей радости, словно в нее влили шампанского. Оно газированными пузырьками распространялось по телу, щекотало каждый нерв и пульсировало в каждой жилке. Потом огонь разгорелся еще сильнее, и вот уже его и ее сердца бьются в унисон, его ритм становится ее ритмом, и Вивьен уже не знает, где она, а где Саймон. Они стали единым целым.
Полчаса спустя, когда Вивьен уже перемещалась в страну грез, Саймон неожиданно сказал:
— Не знаю как ты, а я не наелся.
Вивьен приоткрыла один глаз, второй продолжал слипаться от усталости.
— Обжора… — вяло заметила она и встрепенулась. О чем это он? Неужели и впрямь голоден? Вечером на ужине в честь их помолвки было съедено и выпито прилично. Вивьен даже думать о еде не могла. Или Саймон говорит о любви? — Неужели ты можешь еще что-нибудь съесть? — осторожно задала вопрос Вивьен.
— Да. Я припас сливочное мороженое!
— Господи, Саймон! Оно же наверняка растаяло.
— Я и люблю такое, жидкое…
Вивьен равнодушно наблюдала за действиями Саймона. Вот он спрыгнул с кровати, подошел к столику. На нем откуда-то появилось ведерко, в котором держат шампанское. Саймон запустил в него руку и жестом фокусника вынул коробочку со сливочным мороженым. Потом открыл ее, облизнулся и с видом знатока объявил:
— В самый раз! Не хочешь присоединиться ко мне?
— Нет, — лениво отозвалась Вивьен. Она и думать не могла о том, чтобы впихнуть в себя еще какой-нибудь кусочек, даже так любимого ею мороженого.
— Дело твое. Смотри, потом пожалеешь!
Вивьен не стала смотреть, как он будет поглощать мороженое, и закрыла глаза. Вдруг в ямочке у шеи, где сходятся ключицы, она ощутила прикосновение чего-то холодного и влажного.
Вивьен широко распахнула глаза. Саймон наклонился над ней и стал слизывать мороженое. Язык был горячим. Мороженое больше не охлаждало. Наоборот, оно обжигало и возбуждало, заставляя Вивьен щуриться от блаженства.
А потом ее тоже захватила эта игра. Она стала класть мороженое на его тело. Сливочное мороженое великолепно смотрелось на загорелом теле Саймона. Вивьен принялась увлеченно лакомиться. Каждая частичка ее тела кричала о любви. Постепенно нарастающее напряжение в теле стало нестерпимым, и она со стоном опустилась на Саймона, вбирая его в себя все глубже и глубже.
Эпилог
— Я что-то забыл? У нас какой-то юбилей? — входя в гостиную в особняке на Пятой авеню, спросил Саймон.
