Гаррет улыбнулся лукавой мальчишеской улыбкой и действительно стал выглядеть мальчишкой.
— Да я с самого начала это знал. С того момента, как ты мне сказала, что стала самостоятельной в семнадцать лет.
— Может, это мне только казалось, а на самом деле я не была такой уж самостоятельной, — пробормотала Тони.
Он потянулся к ее губам, но тут раздался стук в дверь.
— Я не я, если это не мадам.
Но это был Фрей. Он вошел и сел, и все стало как в первый вечер. История началась с кольца, и ей суждено было им же и закончиться. Фрей рассказал все в подробностях.
— Предполагается, что By взялся продать это краденое кольцо. Но он никогда прежде этим не занимался и растерялся. Он вообще со странностями. Например, говорит, будто кольцо не позволило бы ему сделать что-то дурное. Потому что приносит удачу, счастье и все такое. Как бы там ни было, голова у него на месте. Как только ему удалось улизнуть от похитителей, он тут же явился и все выложил.
Кольцо приносит счастье.
Давно, в другой жизни, именно это посулили ей в странной мрачной лавчонке, втискивая кольцо в ладонь.
И вот сейчас она ближе к счастью, чем когда бы то ни было прежде.
Там было еще о муже.
Им станет сидящий рядом мужчина, от близости которого у нее замирает сердце.
И еще было о детях.
В соседнем доме спит прелестный ребенок, который с самого начала уверял с железной убежденностью, что она никуда не уедет.
И, наверное, у них будут еще дети.
Взгляд Тони задержался на Фрее. Что-то в нем изменилось. В глазах была затаенная радость.
— Вы брали в руки это кольцо, да? — спросила Тони, осененная внезапной догадкой.
— Конечно, надо было его упаковать, а потом сдать в отделение.
Тони рассмеялась — она видела, как Фрей и Петти смотрели друг на друга.
— Теперь держитесь, — проговорила она. — С вами произойдет что-то очень важное.
Когда Фрей ушел, Тони и Гаррет пересели к огню и прижались друг к другу, закутавшись одеялом. Глаза слипались, но они продолжали упрямо смотреть на огонь. Ни ему, ни ей не хотелось отрываться от другого и идти в свою комнату. Тони казалось, что они скорее заснут здесь, чем расстанутся. Даже желание, жаркой искрой проскакивавшее между ними, отступало перед тем, что им пришлось пережить за этот долгий день.
Вместо него — спокойное ощущение близости. Каждый из них чувствовал, что нашел свое второе «я».
Вот так же они, наверное, будут сидеть и через пять лет, и через двадцать, и когда пустующие пока комнаты наполнятся внуками.
— Ты в самом деле думаешь, что Фрей и Петти… — тихо заговорил Гаррет.
— Уверена.
В голосе Гаррета звучала хрипотца. Это от усталости, подумала Тони. Когда он чувствует, что вот-вот заснет, тут же задает какой-то вопрос. За свою молчаливую жизнь он накопил, наверное, великое множество вещей, о которых хочется поговорить.
С ней.
— А сейчас вопрос на засыпку, — снова заговорил Гаррет. — Ты в самом деле веришь, что кольцо волшебное?
Тони задумалась. От печи дышало жаром, в объятиях Гаррета было так тепло и уютно.
— Любовь, — заговорила она наконец. — Любовь — вот волшебство. Даже больше, чем волшебство. Самая могущественная сила во вселенной. И когда приходит пора, она находит свой путь. Кольца, горы, люди, всякие предзнаменования, реки, которые любовь направляет туда, где им предначертано течь.
Тони почувствовала, как подбородок Гаррета возле ее уха приподнялся и опустился.
— Еще и поэт, ко всему прочему, — сказал он растроганно. — Все, женимся завтра же.
— Завтра? А как же документы, няня…
— Это все детали, — оборвал он.
Тони хихикнула.
— Хорошо. Завтра так завтра.
— А завтрашней ночью… — в его голосе было столько сдерживаемой страсти, что у Тони по спине побежал холодок, — завтрашней ночью сами горы будут петь о нашей любви.
Где-то за стеной ухнула сова, и ветер прошумел в кронах деревьев.
— Мне кажется, я уже сейчас слышу, как они поют, — прошептала Тони, закрывая глаза, и перед ее мысленным взором вновь возник поросший травой берег реки, который она видела во сне, и они — он и она — стоят, глядя друг на друга.
Только сейчас она поняла, что это была за река.
Вечная. Чистая. Струящаяся. Мерцающая.
Река по имени Любовь.
