«К нашим мужчинам». Анджела вспыхнула и поднялась на ноги.
— С удовольствием.
Женщины вместе подошли к столовой. Грейс приоткрыла дверь, но Анджела остановила ее. Ей требовалось собраться с силами.
— …Поверить, что ты сделал такую глупость, — донесся голос Джона.
— Знаю. Это еще мягко сказано, — с тяжелым вздохом ответил ему Филипп.
Грейс повернулась к Анджеле, открыла рот, но та подняла руку. Грейс вздохнула, покачала головой и сделала шаг в сторону, уступив Анджеле место у двери.
— Ты врач. Нужно было думать, прежде чем учинять такое.
— Будь добр, избавь меня от своих нравоучений! — Стул заскрипел — похоже, Филипп встал из-за стола. — Я уже признал, что затея была дурацкая.
— Надеюсь, ты оставил себе выход.
— Конечно, оставил. Мы заключили контракт, в котором есть пункт, что брак пересматривается каждые два года.
— И что из этого следует?
— Сегодня вечером я скажу ей, что этот пункт не имеет никакого смысла. Так же, как и весь контракт. Мне не требуется ждать еще два года, чтобы принять решение.
— Ну наконец-то… — протянул Джон.
Филипп что-то добавил, но этого Анджела уже не слышала. Она заплакала в три ручья и побежала на кухню.
— Анджела! — окликнула ее Грейс. — Подожди!
Но Грейс была на девятом месяце. Она была огромной, как дом. И неуклюжей. Когда она вперевалку добралась до черного хода, Анджела и ключи от машины, лежавшие на столе, уже исчезли.
Филипп смотрел на Грейс так, словно она говорила на иностранном языке.
— Анджела что?..
— Удрала. Сколько раз повторять? Твоя жена уехала.
— Уехала? Куда? Как?
— Куда, не знаю. А как, я уже сказала. Она взяла ключи от нашей машины.
Филипп вскочил на ноги. Наконец до него дошло. Просто все случилось слишком неожиданно. Жена несет тарелки на кухню, а через пятнадцать минут приходит невестка и говорит, что…
— Моя жена убежала?
— Слава тебе господи, — сказала Грейс, подняв глаза к потолку. — Да, болван. Убежала.
Лицо Филиппа стало белым как мел.
— Что случилось? Почему она убежала?
Грейс вспомнила один очень похожий вечер, проведенный в этом доме, и ее тон стал язвительным.
— Убежала, потому что у братьев Томлинсонов есть привычка говорить о своих женщинах гадости. Вы орали, что Филипп совершил ошибку, женившись на Анджеле, и вечером скажет ей, что их браку пришел конец…
— Что?
— Не строй из себя невинную овечку, Филипп Томлинсон! Я все слышала. И Анджела тоже. Всю эту чушь о том, что ты включил в контракт пункт о запасном выходе, что ошибся и хочешь сказать ей, что выходишь из игры…
— Анджела думает, что я так сказал? — Филипп чуть не лишился дара речи.
— Во всяком случае, именно это мы слышали. — Глаза Грейс метали искры. — Подумать только, а я тебя защищала! Утешала ее, а в это время… Филипп, она сходит по тебе с ума. Ты что, ослеп?
Филипп захлопал глазами.
— Она так сказала? Что сходит по мне с ума?
— Просто беда с этими мужчинами! Какие же вы слепые идиоты! — Грейс перевела взгляд с мужа на деверя. — Анджела — настоящее чудо. Неужели ты этого не видишь?
Он не видел многого. А теперь его жена… его беременная жена едет в темноте по незнакомой дороге.
Филипп побежал к двери. Джон устремился за ним.
— Филипп, подожди! Я поеду с тобой!
Дверь захлопнулась. Грейс положила руку на плечо мужа, и Джон обернулся.
— Ему понадобится помощь…
Грейс покачала головой.
— Не понадобится.
— Да, но…
— Филипп ее догонит, а если он хоть чуть-чуть похож на тебя, то обойдется без посторонней помощи. — Она улыбнулась и погладила мужа по груди. — Ему понадобится время, но в конце концов Филипп убедит Анджелу, что любит ее. Ведь меня ты убедил, правда?
Джон улыбнулся жене и обхватил ее обеими руками.
— Ты — хитрая ведьма.
— Угу. Но это ведь не единственное, за что ты меня любишь.
Муж поцеловал ее. Грейс вздохнула и прижалась к его груди.
— Ты был несправедлив к Анджеле.
— Да. Я думал, что она шантажировала его.
— Ему следовало стукнуть тебя. — Она улыбнулась. — Конечно, после этого я огрела бы его сковородкой по голове, но все равно он должен был сделать это.
— Когда вы с Анджелой ушли, он был близок к этому. Обругал меня. Сказал, что с удовольствием оторвал бы мне руки и ноги, но не сделал этого только потому, что вы обе беременны и он не хотел вас расстраивать.
— Но ведь ты же сам сказал, что он сделал большую глупость, женившись на Анджеле…
Джон покачал головой.
— Вы слышали только конец разговора. Сначала я задал ему жару. Сказал, что глупо жениться на едва знакомой женщине и что он должен был посоветоваться со мной. — Он приподнял лицо Грейс за подбородок. — Филипп ответил, что это не мое дело.
— До чего же умный у меня деверь! — улыбнулась Грейс.
— Потом он сказал, что любит ее, и я ответил, что это совсем другое дело. Он сказал, что еще не говорил ей этого, что включил в дурацкий контракт дурацкий пункт и что каждые два года брак пересматриваться не будет, потому что…
— Джон…
— …Потому что он не собирается с ней разводиться. А я сказал…
— Джон!
— Да, милая, знаю. Но все будет в порядке. Она не могла далеко уехать. Он ее догонит.
— Я не об этом.
— А о чем же? — Он поцеловал жену в губы. — Хочешь, чтобы я извинился перед Анджелой? Конечно, я это сделаю. Как только они вернутся.
— И не об этом тоже. Ребенок…
— Что ребенок?
— У меня схватки.
— О боже… Но ведь еще две недели…
Что-то горячее капнуло ему на ногу. Джон окаменел.
— Грейс?
— Все. Я рожаю.
Джон вынул из кармана ключи от спортивной машины, подхватил жену на руки и понес к двери.
— Подожди! Мой чемодан!
— Черт с ним! — проворчал Джон и шагнул в ночь.
12
Филипп ехал быстро. Дорога была узкой и плохо освещенной, но его это устраивало. Потому что Анджела ехала в том же направлении.
Если с ней что-нибудь случится…
Нет. Он не будет думать об этом. Ничего не случится. Во всяком случае, сегодня. Она любит его. Так сказала Грейс. Дай-то Бог. Если так, то Анджела простит его. Неужели можно быть таким дураком?
