Да. С самого начала. Она знала это. Только не сумела заставить его понять.
— Но я исправлюсь. Клянусь тебе. Просто все пошло не так, как мы думали. — А потом он ужасно серьезно сказал, что позже сообщит ей нечто очень важное.
И она снова кивнула. Потому что знает, о чем пойдет речь.
Их брак — катастрофа. Несмотря на несколько чудесных дней, проведенных на острове. Секс сексом, долг долгом, но жениться на ней он не должен был.
Теперь Филипп понял это. Он спал с ней, шутил, все было хорошо, однако жениться на ней ему не следовало. Она носит купленную им дорогую одежду, босоножки, золотые серьги, но это не меняет главного.
Она здесь чужая, и ее муж знает это.
Она им не подходит. Это выяснилось, когда она стояла у подножия каменной лестницы и видела каменное выражение лица Джона и высокие каменные стены за его спиной.
Эти люди богаты. Обладают властью и положением в обществе.
А она — Чанг. Индианка. Цветная. Иными словами, никто. Ни власти, ни положения в обществе. Только отец, которого она никогда не видела, и мать, хобби которой были бары и мужчины.
Здесь ей не место. Ни в этом доме, ни в этой семье. И Филипп наконец понял это.
— Анджела…
Она замигала. На пороге стояла Грейс и слегка улыбалась.
— Вы не отнесете посуду на кухню? — мягко спросила она.
Анджела кивнула. Она почувствовала прикосновение руки Филиппа, но не оглянулась. Просто механически переставляла ноги, пока не оказалась в соседней комнате. Грейс смотрела на нее с жалостью. Черт побери, она нуждается в жалости этой Принцессы на горошине меньше всего на свете!
— Ох, Анджела, — сказала Грейс. — Извините…
— Не смешите меня. Вам не за что извиняться.
— Есть за что. Поведение моего мужа… Понимаете, Он удивился, только и всего. Когда у него будет время подумать…
— Честно говоря, мне нет дела до того, что он подумает. И вы тоже. — Анджела поставила тарелки в раковину и включила воду. — Меня волнует только одно… только одно… — И тут она заплакала навзрыд.
— Ох, милая! — Грейс выключила воду и подвела ее к стулу. — Сядьте. — Она вынула из кармана фартука несколько бумажных салфеток. Что-то металлическое со звоном упало на пол. Грейс наклонилась и подняла. — Ключи от машины. Вот они где! А я их обыскалась. — Анджела икнула. Грейс бросила ключи на стол и протянула ей салфетку. — Плачьте, сколько хотите. А я тем временем скажу этому тупице все, что я о нем думаю…
— Нет! — Анджела схватила Грейс за руку. — Пожалуйста, не надо. Филипп придет и увидит, что я плачу…
— Как по-вашему, зачем я ношу с собой эти салфетки? — с легкой улыбкой спросила Грейс. — Беременные женщины плачут постоянно.
— Не в этом дело. — Анджела вытерла глаза. — Я расстроилась, но не хочу, чтобы он знал об этом.
— Филипп и так знает. Он сам расстроен. Одному Богу известно, что он сейчас говорит Джону.
— Я знаю, что он говорит, — ответила Анджела. — Что наш брак оказался чудовищной ошибкой и закончится, как только мы вернемся в Сидней.
— О нет, милая! — Грейс села на стул напротив и взяла ее за руку. — Он от вас без ума. Это видно за милю.
Анджела издала судорожный смешок.
— Он был без ума, когда женился на мне. И это видно за милю всем. В том числе и вашему мужу.
— Послушайте меня, Анджела. Я очень люблю Джона, но иногда он бывает упрямым ослом.
— Грейс, мы с Филиппом не подходим друг другу. Спасибо за то, что вы пытаетесь меня утешить, но…
— Джон просто удивился, вот и все. Он привык опекать младших братьев. И успокоится, как только поймет, что Филипп любит вас.
— Филипп не любит меня! — с силой ответила Анджела. — Он женился на мне, потому что я беременна.
— Анджела, милая, мужчина не станет жениться на женщине только потому, что она носит его ребенка.
— Филиппу хотелось поступить правильно.
— Да, конечно. Он ведь Томлинсон. — Грейс улыбнулась и сжала руку Анджелы. — Но он мог признать вашего ребенка и материально помогать ему и вам. Жениться на вас было не обязательно. А если он женился, это значит…
— Это значит, что он помешан на чувстве долга.
— Это значит, что вы ему дороги.
— Ничего подобного.
— Анджела…
— Мы провели вместе всего одну ночь!
Грейс захлопала глазами.
— Да, конечно, это необычно, но некоторые женщины быстро беременеют, и…
— Вы не поняли. Мы знали друг друга всего одну ночь. — Анджела покраснела, но продолжала смотреть в глаза Грейс. — Познакомились, легли в постель, а когда увиделись в следующий раз, я была на четвертом месяце. Узнав это, Филипп сказал, что мы должны пожениться. А теперь… теперь мы оба знаем, что это было ошибкой. Конечно, вам трудно это понять. Должно быть, у вас с Джоном все было по-другому…
Грейс рассмеялась.
— О да, по-другому… Я его ненавидела. Он меня терпеть не мог. Единственное, что нас объединяло, это неодолимое желание лечь друг с другом в постель.
У Анджелы глаза полезли на лоб.
— Вы шутите?
Грейс вздохнула и потрепала Анджелу по руке.
— Когда-нибудь я расскажу вам все. А пока что поверьте мне. Шансов на то, что мы полюбим друг друга, было один на миллион.
— Серьезно?
— Серьезно. Мистер Джон Томлинсон, предприниматель, и Грейс Хартли, официантка. Милая, не смотрите на меня так. Это правда. Я зарабатывала на жизнь, обслуживая столики.
— А как к этому отнеслись Джон и его родные?
— Джону моя работа не нравилась, но потом он махнул на это рукой. А что касается родных… Он их обожает. И я тоже. Они приняли меня с распростертыми объятиями, но, будь по-другому, это его не остановило бы. — Грейс наклонилась к Анджеле. — Слышишь голоса в соседней комнате? Наверняка мой муж говорит твоему, что этот брак — ошибка. А твой отвечает моему, что ему плевать на его мнение.
У Анджелы тут же поднялось настроение.
— Ты так думаешь?
— Не думаю, а знаю. Таковы все Томлинсоны. Упрямые. Независимые. И отчаянно преданные женщинам, которых любят и на которых женятся.
— Я же сказала, Филипп не…
— Еще как, — заверила ее Грейс. — А про тебя я и не спрашиваю. Ты влюбилась в него по уши с первого взгляда, верно?
— Да, — прошептала Анджела. — Да, влюбилась.
Грейс снова похлопала ее по руке, наклонила голову набок и улыбнулась.
— Крик закончился.
— Это хорошо?
— Ну, если не слышно ударов тел о стены, то да. Они перестали кричать и снова разговаривают. Или ждут нас, чтобы Джон мог извиниться. — Она отодвинула стул. — Что скажешь? Мы можем присоединиться к нашим мужчинам?
