Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Научившись быстро переодеваться, мы приступили к занятиям по наружному наблюдению. Эти занятия мы очень любили, так как они всегда отличались азартом и частыми комичными ситуациями. Не последнюю роль в этом играла и фигура инструктора. Митрофан Андреевич, преподававший нам этот курс, был заядлым острословом и неисправимым матерщинником. Удельный вес нецензурных слов в его речи зависел от состояния его нервной системы. В состоянии покоя на десять приличных слов приходилось одно матерное. В состоянии гнева — наоборот. С ним было и интересно, и весело. Его словесные перлы ходили среди курсантов, как афоризмы. «Разгуляй твою налево!», «Что ты смотришь на меня, как людоед на дистрофика?» — это только некоторые фразы, вылетевшие из его уст, которые сразу же стали в спецшколе крылатыми.
— Слушайте меня внимательно, и учитесь, пока я вас учу, ибо я «топтун» с двадцатилетним стажем, — любил повторять Митрофан Андреевич. («Топтунами» называют оперативников, осуществляющих наружное наблюдение). Он объяснял и наглядно показывал нам, как следует правильно располагаться по отношению к объекту, за которым следишь. Как смотреть в другую сторону, заниматься каким-нибудь посторонним делом, и в то же время не упускать объект из вида. Как работать одному, а как группой из нескольких человек, правильно распределив при этом обязанности.
Сперва мы тренировались в спецшколе, где роль объекта для наблюдения играл сам Митрофан Андреевич. Затем, когда у нас появились некоторые навыки, занятия были перенесены в близлежащий городок В-ск, находившийся километрах в тридцати от нашей спецшколы. Нас привозили на автобусе. Митрофан Андреевич выбирал для каждого из нас в качестве объекта какого-нибудь проходившего по улице человека, указывал на него, после чего следовал за нами, проверяя, насколько грамотно мы осуществляем слежку. Эти упражнения требовали немалой физической выносливости. Нам приходилось ездить в переполненных маршрутках, торчать в очередях, подолгу простаивать у магазинных витрин и газетных стендов. Доведя объект до конечной точки его путешествия, мы возвращались обратно и составляли отчет. Конечно, не всякая слежка проходила гладко. Время от времени нас разоблачали. Если мы замечали, что привлекли внимание объекта, мы немедленно его оставляли, чтобы не нервировать людей. Митрофан Андреевич в таких случаях немилосердно на нас орал, объясняя наши ошибки.
— Зачем ты так пристально смотрел ей в спину? Ты что, не знаешь, что женщины способны ощущать чужой взгляд на свою задницу? Особенно незамужние.
Или:
— Зачем ты так близко к нему подошел? От него, что, вкусно пахло? Зайди в туалет, и нюхай себе на здоровье.
Случались и курьезные ситуации. Как-то не повезло Тимофею. Митрофан Андреевич определил ему для наблюдения высокого мускулистого парня с перекинутой через плечо спортивной сумкой. Тимофей последовал за ним. Оказалось, что парень шел в баню. Тимофею пришлось волей-неволей идти туда вместе с ним, и продолжать слежку в голом виде. Но, видимо, наблюдение он вел неосторожно. Парень учуял интерес к своей персоне со стороны Тимофея, и посчитал его представителем сексуальных меньшинств. На беду Тимофея, объект занимался боксом, и имел весьма крутой нрав. Так что нашему курсанту после этого пришлось целый месяц ходить с пластырем под глазом. Эта история потом долго была у нас поводом для шуток.
Помимо основной учебной программы каждый из нас проходил также и индивидуальную подготовку по совершенствованию своих уникальных способностей. Тимофей занимался с докторами медицины, Денис развивал свою и без того феноменальную память, Максим тренировал телекинез. Мы же с Робертом углубляли свои навыки в телепатии.
Первая встреча с инструктором по телепатии и гипнозу, — именно так назывался этот спецкурс, — произвела на меня несколько тягостное, даже зловещее впечатление. Инструктора звали Нейл Абрамович. Это был невысокий сухощавый старичок с тонким орлиным носом и глубокими, пронзительно острыми, хищными глазами.
Когда мы вошли в лабораторию, где должна была состояться наша первая встреча, мы сразу же обратили внимание на ее непохожесть на остальные учебные кабинеты. Это была небольшая комнатка с однотонно выкрашенными стенами, окно которой было плотно занавешено черной шторой, так что в ней царил полумрак. Все освещение исходило только от маленькой, тусклой настольной лампы, стоявшей на круглом журнальном столике. Вокруг столика, друг напротив друга, в форме треугольника, стояли три больших черных кожаных кресла с высокими спинками и широкими подлокотниками. Никакой другой мебели в комнате больше не было. В одном из кресел сидел, поблескивая очками и заложив ногу на ногу, Нейл Абрамович.
— Здравствуйте, — негромко поприветствовал нас он, — садитесь.
Мы поздоровались и уселись в кресла, в которых тут же утонули. Настолько они были мягкие.
— Не удивляйтесь столь непривычной для вас обстановке, — сказал Нейл Абрамович своим чуть надтреснутым голосом, который отличала прекрасная дикция. — Именно такая обстановка и нужна для наших занятий. Эффективно развивать телепатию и гипноз возможно только тогда, когда вокруг нет никаких отвлекающих факторов. Поэтому здесь и черная штора на окне, и слабый свет, и отсутствие мебели, и невзрачные стены. Перед тем, как мы приступим к непосредственным тренировкам, я хотел бы сделать небольшую вводную часть. Возможностью читать чужие мысли обладает практически каждый человек. Любой из нас может вспомнить немало случаев из своей жизни, когда ему говорили примерно следующее: ты как будто прочел мои мысли, я только что хотел сказать то же самое, и так далее, и тому подобное. Но эти возможности скрыты. Очень редко бывает так, чтобы человек являлся телепатом с самого рождения. Чтобы эти возможности проявились, необходимо мобилизовать работу отдельных участков мозга. Это, так называемый, «третий глаз», который находится между лбом и теменем. Само собой это не произойдет. Для этого требуется мощный катализатор. Для тебя, Роберт, таким катализатором явилась область высокого напряжения, в которую ты как-то попал.
— Было дело, — улыбнулся Роберт. — Так шарахнуло током, что до сих пор содрогаюсь.
— Для тебя, Артем, катализатором явился удар кран-балки на твоем заводе. В результате этих воздействий в вашем мозге произошло некоторое смещение клеток, и те его участки, которые раньше не функционировали, теперь активно заработали. Что, по сути, представляет собой человек? Не в физическом, а в энергетическом смысле. Человек — это сгусток электромагнитных волн. Вам, наверное, не нужно объяснять, что такое звуковые, тепловые, рентгеновские волны. Каждая из этих волн имеет свою частоту. Но шкала частот этими волнами не исчерпывается. Шкала частот бесконечна. И психическая энергия человека тоже имеет свою частоту. Это тоже волна. Биоволны человека в науке получили название ПИ-волн.
— Аура? — переспросил я.
— Аура, — подтвердил Нейл Абрамович. — В обиходе это называется именно так. Человечество смогло изучить только малый диапазон шкалы частот. Частоты, на которых работает наш мозг, до второй половины двадцатого века были не изучены. Но научно-технический прогресс не стоит на месте. И сегодня наука уже подошла к осязанию биоэнергетики. ПИ-волны психической энергии имеют частоту примерно 1040 герц. Скорость их распространения в вакууме составляет порядка 1019 метров в секунду. Это очень большая скорость. Она в миллионы раз больше скорости света. Каждый человек имеет свою определенную частоту. Эта частота строго индивидуальна, неповторима, и не имеет других аналогов. Как, например, отпечатки пальцев. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что мысли людей — материальны, то-есть поддаются осязанию. Ваше отличие от обычных людей состоит в том, что вы способны улавливать и концентрировать биоэнергию, то-есть настраиваться на частоты ПИ-волн. Вспомните свои ощущения, которые у вас возникают при восприятии чужих мыслей. Они ведь не сами собой появляются в вашей голове. Вы прилагаете для этого некоторое усилие, почти неощутимое. И вот это ваше усилие сродни повороту ручки поиска частоты на радиоприемнике. Правильно я говорю? Так у вас происходит?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
