– Не буду.
– Просто не буду и все.
– Он встречался с одной из них, – тихо сказал Колхаус.
– Откуда ты знаешь? – насторожился Бейт. – Я имею в виду, с чего ты это взял?
– Ты и вон та брюнетка, – Колхаус указал на одну из фотографий Мерло. – Вы светитесь одинаково.
– Светимся одинаково? – растерялся Бейт.
– Долгая история, – отмахнулся Колхаус.
– Мне наплевать, с кем из них ты встречался, – поспешил сменить тему разговора Мерло. – Уверен, что это было еще до того, как она стала частью нейронных программ этого сайта. Я просто хочу написать об этих людях.
– Написать? – Бейт недоверчиво смотрел то на Мерло, то на Колхауса.
– Статья в газете. Понимаешь? Я ведь журналист. Я должен что-то писать. Верно?
74
Дом, где была устроена нейронная студия, стоял на краю города – невысокий, коренастый, с зеленой крышей и желтым забором.
– Логово зверя, – так назвал его Колхаус, когда они проезжали мимо.
– Тебе виднее, – сказал другу Мерло, решив, что вернется сюда на следующий день один.
Оператор, который открыл ему дверь, был высоким и неприлично тощим. Он долго притворялся, что не понимает, о каком сайте идет речь, и только после того, как Мерло показал ему экземпляр нейронной газеты со своим звездным расследованием, впустил его в дом.
– Считай это интервью скрытой рекламой, – сказал Мерло.
Оператор хмуро кивнул.
– Сколько тебе лет? – спросил Мерло, понимая, что его могут выставить вон в любой момент. – Восемнадцать? Девятнадцать?
– Двадцать.
– И ты работаешь здесь только оператором или же занимаешься и программным обеспечением?
– Я занимаюсь здесь всем… Разве что только не снимаюсь.
– Ого, – Мерло пытался быть дружелюбным. – Насколько я знаю, писать программы для нейронных модуляторов – это целая наука. Ты где-то учился на это?
– Да.
– Почему бросил?
– Почему вы решили, что бросил?
– Тебе двадцать лет. Никто не получает серьезное образование к двадцати годам, если, конечно, он не гений. Ты гений?
– Нет.
– Но ты работаешь с нейронными программами, значит, где-то учился этому.
– Меня выгнали за употребление а-лиса.
– Вот как? – просиял Мерло.
– Это не так весело, как вы пытаетесь показать.
– Конечно, не весело, – продолжая улыбаться, сказал Мерло. – Просто меня выгнали из «Эффи» за такой же проступок. – Он выдержал недоверчивый взгляд оператора. – Как ты справлялся с последствиями? Лично я много пил. Избавиться от снов наяву невозможно, но вот коллеги по работе проще принимают запой, чем пару принятых таблеток а-лиса.
– Но вы сказали, что вас все равно выгнали, – напомнил оператор.
– У меня была передозировка, и когда я думал, что все уже позади, из больницы пришел счет.
– Печально.
– Не то слово.
75
Интервью. Мерло хотел встретиться с Фритой, но молодой оператор настоял на том, чтобы это была ее подруга – Диана.
– У нее сейчас сложный период в жизни, и интервью – это хороший способ почувствовать себя важной, – сказал он, а потом показал черновой материал будущей нейронной программы с Дианой в главной роли.
Мерло не хотел смотреть.
– Может быть, я лучше подожду, когда выйдет конечный вариант?
– Это частный заказ. Конечного варианта не будет на сайте, – сказал оператор.
Встреча состоялась в детском кафе – Диана сама захотела так.
– Закажи мне коктейль со взбитыми сливками, а себе кофе, – велела она.
– Конечно, – Мерло позвал официантку, а когда заказ был готов, поставил для важности на стол диктофон. – Ты не против? – спросил он Диану.
Она пожала плечами.
– Если диктофон начнет тебя напрягать, сразу скажи. Я его уберу. У меня и так хорошая память. Диктофон нужен, чтобы сохранить твой голос, интонации, эмоции.
– Понятно. – Диана взяла бокал с коктейлем, сделала глоток, слизнула с верхней губы белые сливки. – Как говорит наш оператор, будь естественной.
– Ну да, как-то так, – согласился Мерло.
Диана улыбнулась и снова испачкала губы взбитыми сливками. Испачкала специально. Мерло подумал о Джафит. Могла ли она стать порноактрисой? А Глори? А сама Диана сейчас? Была ли она похожа на порноактрису?
– Вот только не надо на меня так смотреть! – скривилась она, словно читая мысли Мерло. – То, что мы делаем, – не порно.
– Я понимаю.
– Нет, не понимаешь. Никто не понимает. Это просто проекции, сцены обнаженки… Каждая вторая знаменитая актриса снималась обнаженной хотя бы по пояс. Никто ведь не смотрит на них как на порнозвезд.
– Некоторые смотрят.
– Тогда они просто придурки!
Они замолчали. Мерло пил кофе, стараясь выглядеть безучастным. Диана смотрела на школьников за соседним столиком.
– Когда-нибудь у меня будет большой дом и много детей, – тихо сказала она. – Я знаю, что всем плевать на мои мечты, но…
– Вашему оператору не плевать.
– Он еще мальчишка.
– Но мы здесь только благодаря ему. Это он сказал, чтобы я взял интервью у тебя, потому что ты сейчас переживаешь не самый лучший период в своей жизни, а интервью сможет отвлечь тебя.
– Я же говорю: он всего лишь глупый мальчишка.
– Так он неправ?
– И да, и нет?
– Почему тогда ты не уйдешь из проекта?
– А причем тут проект? Продавать свой образ в нейронных программах не так уж и плохо, если сравнивать с альтернативой.
– Тогда в чем причина?
Диана показала шрамы на правом запястье.
– Ты сделала это до того, как начала продавать свой образ в нейронных программах, или после?
– Не помню. На меня просто иногда находит и все… Но сейчас я в порядке. – Диана закатила глаза и неожиданно начала цитировать Омар Хаяма – слова о том, что жизнь одна и нужно успеть нагуляться вволю.
– Звучит как-то депрессивно, – подметил Мерло.
Диана пожала плечами и призналась, что последнее время слишком много пьет.
– Фрита говорит мне, что все это временно, что скоро мы все завяжем, но иногда мне кажется, что эти нейронные программы будут со мной всю жизнь.
– Я думаю, Фрита права, – сказал Мерло, пытаясь вспомнить, как выглядит эта девушка – совершенно не похожая на Глори рыжуха. – И не бойся, я не стану в своей статье называть ваши настоящие имена. Сценических будет достаточно.
