Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
В 1770 году умер Ричард Уолтерс, четверть века возглавлявший роттердамский центр. Формально он был представителем английского почтового ведомства. Руководство центром было поручено его вдове Маргарите Уолтерс. Ей удалось завести шпиона среди служащих канцелярии французского министра иностранных дел герцога Шуазеля. В результате британское адмиралтейство было во всех деталях осведомлено о состоянии французского флота. Были созданы шпионские ячейки в Бресте, Дюнкерке, Рошфоре и Тулоне. Не менее искусными оказались руководитель мадридского отделения и его агенты. Имена их никогда не упоминались даже в секретной переписке, и поэтому о них, видимо, нельзя найти никаких сведений в архивах. Когда через несколько лет Голландия вступила в войну против Англии, шпионская информация стала пересылаться в Лондон через австрийские Нидерланды (Бельгию).
Помимо этой постоянной сети шпионов адмиралтейство посылало и особых агентов, поручая им специальные, обычно весьма «деликатные», миссии. Так, некий Ирвин еще в начале Семилетней войны руководил из Фландрии группой шпионов, направленной в Дюнкерк и другие гавани для определения, насколько интенсивно ведется подготовка к французскому десанту в Англию. Постепенно значение роттердамского центра падало, и в 1785 году он был ликвидирован.
Зато росла активность разведки «Форин офиса». Английский шпион Александр Скотт, как утверждают, сумел получить из кабинета французского министра иностранных дел Шуазеля копию брачного договора дофина (будущего Людовика XVI) и австрийской эрцгерцогини Марии-Антуанетты. Это считалось большим успехом — подобные сведения в это время сохраняли серьезное политическое и дипломатическое значение. Однако даже в 80-х годах «Форин офис» был сравнительно небольшим учреждением. Помимо самого министра — единственного лица, решавшего все дела политического характера, — имелись один заместитель министра, десять клерков и несколько других чиновников, включая хранителя архивов, латинского переводчика, двух дешифровальшиков и т. д.
Напротив, французское министерство иностранных дел имело более многочисленный штат — около 80 человек. Оно включало два политических департамента, отдел переводов, географический отдел, архивный отдел и др. Директора политических департаментов нередко вели свою линию, лишь прикрываясь именем министра иностранных дел.
Главная роль в разведке «Форин офиса» принадлежала британским послам. Далеко не все из них справлялись с этой ролью. Бездарность, волокита, нерадивость, легкомыслие были частыми гостями и британского министерства иностранных дел, подолгу не отвечавшего ни на обычные, ни на секретные депеши своих представителей за рубежом. Но этими же качествами часто страдали главы английских посольств и миссий. Некомпетентность аристократических недорослей и бонвиванов, назначавшихся на ответственные дипломатические посты, порой достигала анекдотических размеров. Британский посол в Париже в 80-х годах герцог Дорсет был озабочен прежде всего тем, чтобы сохранить благосклонность актрисы Бачелли — агента французской разведки. Бессодержательные депеши Дорсета приводили в отчаяние «Форин офис». Секретарь посла Даниель Хейлс получил умоляющее письмо из Лондона: «Ради Бога, сжальтесь над министерством и либо убедите нашего друга, герцога, писать о чем-то, заслуживающем прочтения нашим повелителем, либо считайте вашего начальника отсутствующим и представьте возможность проявиться вашему усердию и способностям». Хейлс выполнил это указание, что, однако, помешало его карьере. Немногим лучше были посланник в Брюсселе виконт Торрингтон или посланник в Берлине Дэлримпл (позднее граф Стейр), который не унаследовал ума своего предка, руководившего в начале века английской разведкой в борьбе против якобитов. Секретарь посольства Эварт доносил, что невозможно вывести посланника из состояния пассивности и заинтересовать чем-либо серьезным. А из Мадрида Энтони Мерри писал о своем шефе — британском после графе Бьюте: «Этот человек так же способен быть послом, как я — римским папой». Историки не склонны считать такой отзыв пристрастным.
Д. Хорн, автор специальной работы «Британская дипломатическая служба. 1689–1789» (Оксфорд,1961), считает, что сохранившиеся материалы никак не позволяют сделать в целом вывод о высоком качестве поступавшей в Лондон разведывательной информации. Одним из очевидных недостатков была неспособность постоянно поддерживать эффективность секретной службы. Если не существовало опасной внутренней оппозиции (как якобитство), то в мирное время была тенденция к резкому ограничению расходов на разведку, в результате обычно оказывавшейся неподготовленной к новой войне. Так, английский посол в Париже лорд Стормонт писал Георгу III в 1779 году, что «в настоящее время ощущается недостаток в регулярной и быстро поступающей секретной информации, и это приносит крайний вред интересам службы Вашего величества». В этих условиях порой приходилось спешно набирать агентов, от которых было очень мало толку. В 80-х годах, например, некий Хейк, в прошлом связанный с разведывательной организацией Уолтерса в Роттердаме, а также его сын выполняли какие-то особые задания английской разведки. Известный дипломат Д. Гаррис негодующе писал об их тупости и о том, что они «заинтересованы не в добывании и передаче информации, а в добывании денег». Другой английский шпион — Сен-Марк был нанят на три месяца с окладом в 60 гиней в месяц, позднее его рассчитали, так как английское посольство в Париже сочло нового агента не заслуживающим доверия.
Подавляющее большинство материалов, связанных с секретной службой в XVIII в., уничтожено. Часть из них считалась личными бумагами министра и забиралась им с собой из архива после ухода в отставку.
Битва за колонии
Действия британской секретной службы приобрели особо важное значение во время войны против восставших колоний в Северной Америке (1775–1783 годы). Английской разведке удалось установить связи с комендантом главной военной базы колонистов Вест-Пойнта генералом Арнольдом. За крупную сумму Арнольд был готов сдать Вест-Пойнт и перейти на сторону англичан. Адъютант английского командующего майор Андре, посланный для окончательных переговоров с Арнольдом, на обратном пути был задержан американскими ополченцами. Опасаясь разоблачения, Арнольд бежал в английский лагерь; Андре был повешен по приговору американского военного трибунала.
В Европе британская секретная служба установила тщательное наблюдение за представителями молодой американской республики. Целая сеть осведомителей следила за американскими дипломатами. Доктор Банкрофт — ближайший друг американского посла во Франции, знаменитого ученого Бенджамина Франклина — был платным британским шпионом, об этом стало известно только спустя три четверти века. Английская разведка была в курсе всех деталей переговоров между Франклином и французским правительством о заключении союза, но не смогла вмешаться в ход событий.
Бумаги главы английской разведки Уильяма Идена стали доступны ученым только через сто лет после событий, в 1889 году. Из 25 томов донесений, полученных Иденом, можно составить довольно ясное представление о масштабах, которых достигла деятельность британской секретной службы в годы войны колоний за независимость. Достаточно сказать, что в эти годы десятая часть резко возросшего военного бюджета шла на покрытие расходов разведки. Открытие архива Идена нанесло непоправимый ущерб репутации немалого числа американских буржуазных политиков, которые целое столетие почитались в качестве преданных патриотов, основателей Соединенных Штатов. Нельзя не упомянуть, что в последние годы отдельные западные историки, кто намеками, а кто прямо, стали выдвигать подозрения и против самого Франклина. Однако эти подозрения не подкреплены никакими документальными свидетельствами, безосновательны (если не считать воспроизведения клеветнических утверждений его врагов о растрате денег) и оскорбляют память этого выдающегося государственного деятеля и передового мыслителя. Но это, правда, не значит, что в поведении Франклина на посту американского посла в Париже все получило удовлетворительное объяснение. Бенджамин Франклин ко времени, когда он занял эту должность, имел большой жизненный и, в частности, административный опыт. Поэтому непонятно, почему он с порога отверг обвинения против Банкрофта, которые выдвигал другой американский представитель — Артур Ли, прямо инкриминировавший тому занятие шпионажем, встречи с членами британского тайного совета. Конечно, Артуру Ли были свойственны шпиономания и выдвижение ложных обвинений, но, поскольку не было тайной, что американские дипломаты опутаны со всех сторон сетью британского шпионажа, простая осторожность, казалось бы, требовала проверки подозрений о виновности Банкрофта. Тем более что по крайней мере часть информации, которую доктор привозил из Лондона для Франклина, явно не соответствовала действительности. Лишь отчасти объяснение может быть найдено во взаимной неприязни, которая разделяла Бенджамина Франклина и Артура Ли.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
