После продолжительной паузы Лепски спросил:
– Ну, так что у нас на ужин?
– Не знаю. Все зависит от настроения поварихи.
– Вот как? А если вы ей намекнете, что я сейчас приду и подниму ей настроение, она состряпает что-нибудь вкусненькое?
Медсестра захихикала.
– Так говорить неприлично, мистер Лепски.
– Ваша правда. Совсем отупеешь тут, сидя и глядя на этого малого. Так вы уходите?
– Конечно, ухожу, а то вы вдруг вздумаете и мне поднимать настроение.
– Хорошая мысль. Эх, если бы я не был солидным женатым человеком…
Я услышал, как закрылась дверь.
Итак, пока они не знают о пропаже колье. Пусть Лоусон и видел Рею и Фела. Лепски правильно сказал, это не имеет ровно никакого значения. Их заметили только мельком, так что они имеют все шансы остаться неузнанными. Обдумав ситуацию, я решил не подавать признаков жизни еще в течение хотя бы нескольких часов. Нельзя посеять у Лепски подозрения, что я слышал его разговор с медсестрой.
Я лежал неподвижно, а время шло. Болела голова, раздражала возня Лепски. Время от времени в палату заглядывала сестра. Наконец появился врач, и я решил, что теперь можно.
Услышав, как он здоровается с Лепски, я пошевелился и застонал. Потом открыл глаза и, взглянув на склонившегося надо мной человека, снова зажмурился.
– Он приходит в себя!
– Да ну! Вот новость, так новость! – Лепски довольно потирал руки.
Я вновь открыл глаза, поднес руку к голове, полной тупой боли, и потрогал бинты.
– Как вы себя чувствуете, мистер Карр? – спросил врач.
– Где я? – Это была классическая реплика человека, пришедшего в сознание.
– Вам незачем беспокоиться. Вы в городской больнице. Лежите спокойно. Как вы себя чувствуете?
– Голова болит.
– Сейчас будет лучше. Только лежите спокойно.
– Сидни… Они его убили.
– Ни о чем не тревожьтесь. Сейчас я сделаю вам укол и вы отдохнете. Никуда не торопитесь.
– Эй, погодите, я хочу с ним поговорить, – с лихорадочной поспешностью воскликнул Лепски. – Это очень важно.
– Пока никаких разговоров с пациентом, – отрезал врач. – Сестра…
Секундой позже я услышал прикосновение тампона, потом укол шприца. Медленно погружаясь в забытье, я подумал, что время работает на меня. Я не особенно рвался к разговору с Лепски, но знал, что в предстоящей партии в покер мои карты сильнее.
Меня разбудило солнце. Я пошевелился, приподнял голову, огляделся вокруг. Головная боль почти прошла, сознание было ясным.
В противоположной стороне палаты у окна стоял высокий, худой, сильно загорелый человек, по всей видимости детектив Лепски. Возле кровати сидела привлекательная медсестра, которая, увидев, что я открыл глаза, поднялась и наклонилась надо мной.
– Добрый день, мистер Карр. Теперь вам лучше?
Я поднес руку к голове.
– Что случилось?
– Не волнуйтесь. Я позову доктора Саммерса. – Она отошла к телефону, и тут на меня набросился Лепски. Я увидел жесткие, бледно-голубые глаза, глаза копа.
– Привет, мистер Карр, – произнес он. – И рад же я видеть вас в живых. Не имеете желания поговорить?
– Кто вы? Вы врач?
В следующую секунду медсестра оттолкнула Лепски от кровати.
– Пока нельзя, – безапелляционно заявила она. – Вы не будете с ним разговаривать без разрешения доктора Саммерса.
– Вот чертов цирк, – проворчал Лепски, но все же послушно отошел к окну.
Через минуту в палату вошел темноволосый человек в белом халате. Он пощупал мой пульс и одарил сияющей улыбкой, сказав, что дела у меня идут отлично.
– Мистер Карр, вас хочет кое о чем спросить человек из полиции. Вы расположены отвечать? Если у вас нет сил, скажите, не стесняйтесь.
– Это насчет Сидни Фремлина? – я говорил нарочито хриплым голосом.
– Да.
Я закрыл глаза и несколько секунд молчал. Мне хотелось показать, что чувствую себя пока еще не очень хорошо.
– Я согласен.
Врач обернулся и поманил Лепски.
– Только несколько минут.
– Мистер Карр, могу догадаться, как вы себя чувствуете, – начал Лепски. – Но дело серьезное. Совсем кратко объясните мне, что там у вас произошло, и как вы попали в эту переделку.
Я отметил, что в голосе его не было враждебности, а это определенно означало, что мне пока нечего опасаться полиции. Меня ни в чем не подозревают.
Шепотом, словно находясь на пределе сил, я сказал:
– Мы с Фремлином работали. Распахнулась дверь, и в гостиную ворвались два человека: мужчина и женщина. Фремлин хотел остановить их, но женщина без раздумий застрелила его, а потом ударила меня.
– Над чем вы работали?
– Над эскизом бриллиантового ожерелья.
– У вас есть догадки, чего им было нужно?
– Бриллиантовое колье.
– Какое колье?
– Мы переделывали колье в ожерелье. Колье лежало на столе. Они его забрали.
– Мы не нашли никакого колье, когда приехали, – сказал Лепски. Он наклонился вперед и пристально посмотрел на меня. – Какое колье? Сколько оно стоило?
«Пожалуй, для первого раза довольно», – подумал я и обессиленно закрыл глаза.
– Все, хватит, – сказал доктор Саммерс. – Пациент нуждается в отдыхе.
Лепски застонал.
– Док, на мне висит убийство! Еще пару минут… Эй, мистер Карр!..
Я открыл глаза, уставился на него, потом снова закрыл. Затем почувствовал укол и погрузился в беспамятство, слыша протесты Лепски.
Когда я вновь проснулся, рядом с моей постелью сидел другой человек. Он был высокий, худой, не очень симпатичный, но с непринужденной манерой держать себя.
– Как самочувствие, мистер Карр?
Позади него маячила медсестра.
– Немного болит голова, а так все в порядке, – ответил я, вновь закрывая глаза. Пошевелил головой, потом снова посмотрел на него.
– Кто вы?
– Я Стив Хармас, – ответил он. – Представляю страховую фирму «Нэшнл Фиделити».
По моей спине пробежал холодок. Так вот он какой, человек, о котором я столько слышал. Человек, раскрывающий обманы, аферы и убийства, – правая рука Мэддакса. Он должен быть гораздо опаснее Лепски. Я был уверен в этом, и больше тянуть было нельзя. Пришла пора раскрыть карты. Нужно убедить его в моей невиновности, иначе мне крышка.
– Вы в состоянии говорить?
