— Правильно, Андрюша! — с чувством согласилась Надежда Никитична. — Ехать, и немедленно! Вези ее в роддом.
— Я?! — опешил Андрей.
— А кто же? — удивилась Надежда Никитична. — Папа римский? Ты отец, ты и вези…
Боль нарастала, сгибала клюкой и теперь уже не оставляла сомнений, что это действительно схватки.
В роддоме кричала какая-то женщина, протяжно выла, как дикий раненый зверь. И от этого жуткого воя было так страшно, что подгибались колени.
— Андрей! Не уходи, Андрей! — отчаянно цеплялась за него перепуганная Алена.
И он, растерянный и потрясенный, сжимал ее дрожащие ледяные пальцы. И потемневшие от ужаса и боли глаза казались огромными на побледневшем ее лице.
Около полуночи Алена родила девочку. Андрей узнал об этом от толстой усатой медсестры.
— Просыпайся, папаша! — бесцеремонно растолкала она его. — Дочка у тебя родилась! Ну чего глядишь как баран на новые ворота? Беги домой, выпей за ее здоровье…
22
— Мими, посмотри за Анькой, а я открою. — Звонок звенел не переставая, и Алена поспешила в прихожую. — Иду, иду! Кто там такой нетерпеливый?
Фунтик тоже пару раз тявкнул, но без особого рвения, вяло продемонстрировав, что службу знает и несет исправно.
Алена открыла дверь и застыла — на пороге стояла Наталья.
— Илья Ефимович Репин. «Не ждали», — усмехнулась та. — Дашь войти или будем на лестнице загорать?
— Извини, — посторонилась Алена. — Замерзла? Нос красный. Раздевайся, я тебя чаем горячим напою с малиновым вареньем.
— Лучше дай пожрать чего-нибудь.
— Ой, — огорчилась Алена, — мы сегодня с Анькой полдня в поликлинике проторчали, ничего не готовили. Мими в школе пообедала, у Аньки своя еда, а я за одной подъела, с другой чайку попила — в общем, акридами и мокрицами. Сейчас я что-нибудь придумаю.
— Ладно, — отмахнулась Наталья, — давай чаю. Замерзла я как собака. Мать придет — поужинаем. А твою стряпню все равно есть нельзя. Разве что под угрозой смерти. Да и то неизвестно еще, что предпочтешь.
Из комнаты вышла недовольная Фиса, кончик ее поднятого трубой хвоста нервно подрагивал. За ней, повизгивая от удовольствия, топала годовалая Анька, безуспешно пытаясь этот самый хвост поймать.
— Какие люди! Ни фига себе время идет! — дурашливо подбоченилась Наталья. — Я-то думала, дите пузыри пускает, а она уже за кошками гоняется!
Анька шлепнулась на пол и заорала басом.
— Мими! — позвала Алена, ставя ее на ноги. — Иди сюда! Мама пришла…
— Привет! — Мими, красная как рак, вышла в коридор, глянула на Наталью и тут же отвела глаза.
— О, здорово! — весело откликнулась та, не сделав даже попытки приласкать дочь. — Ну ты и вымахала! Как дела в школе?
— Нормально.
— Ну и молодец!
— Вы поиграйте, — сказала Алена. — А мы пока чайку попьем. А хочешь, пойдем с нами на кухню.
— Нет! — сделала большие глаза Мими. — Мы лучше поиграем…
— Это что за бурда? — поморщилась Наталья. — Я пакетированный чай не пью.
— Это зеленый. Очень хороший, баночный. «Китайский лимонник» называется. Понюхай, как пахнет.
— Ладно, наливай, — разрешила Наталья. — И хлеба мне белого отрежь. Хлеб-то есть, я надеюсь? — Она спрятала озябшие руки под мышки и огляделась на кухне. — Ты смотри-ка! Стиральную машину прикупили. Холодильник поменяли! Разбогатели, что ли? — Она открыла дверцу новенького «Стинола». — Ё-моё! А на жратву что, денег не хватило? Пусто, как на Северном полюсе, и так же темно.
— Да я сама не знаю, как так получилось. Лампочка давно перегорела, а заменить все руки не доходят. А продукты мы с мамой обычно в выходные закупаем на всю неделю. А сегодня пятница…
— А по пятницам у вас разгрузочный день? Сами не жрете и детей не кормите?
Алена сдержалась, молча накрыла на стол.
— А на работу ты выходить не собираешься? — осведомилась Наталья.
— Пока не собираюсь.
— Что так? Отдай девчонку в ясли и иди работай. Чего ж у матери на шее-то сидеть?
— Мы не сидим у мамы на шее. Нам помогает Анькин отец. Он хочет, чтобы хотя бы до трех лет она побыла дома.
— Иди ты! — изумилась Наталья. — Так он что же, признал ребенка?
— Видимо, признал, — подтвердила Алена.
— «Видимо»! А почему же тогда не женится?
— Наверное, потому что не признал его мать.
— То есть тебя? — уточнила Наталья.
— То есть меня.
— Ну ты и дура! — поразилась сестра. — Всегда была дурой, дурой и осталась. Надо было сразу брать его, пока тепленький!
— Он мне не нужен ни тепленький, ни холодный!
— Врешь! Нужен! Вот по тому, как ты это сказала, вижу, что нужен. Только ты, дорогуша, упустила время. Часто он здесь бывает?
— Раза два в месяц. К нам его мама приезжает, Надежда Никитична.
— «Мама»! — передразнила Наталья. — Ну теперь-то он точно не женится. Зачем ему хомут на шею надевать, если и так хорошо? Ребеночек есть, а забот никаких. Отстегнул деньжат — и свободен. Много он тебе дает?
— Мне он ничего не дает. Он дает Аньке. А мне от него ничего не надо!
— Вре-ешь! — усмехнулась Наталья. — Тебе от него многое надо. А где ж вы трахаетесь?
— Ну что ты мелешь?! — Алена плотно прикрыла кухонную дверь. — Там же дети!
— А то они не видят!
— Ничего они не видят! У нас совсем другие отношения! Мы… друзья.
— Ты что, сериалов насмотрелась? Спустись на землю! Захомутает его нормальная баба, и кончится вся твоя дружба, а вместе с ней и денежные вспомоществования. Сумела развести мужика на деньги — молодец! А теперь жми из него, сколько сможешь, пока другая не присосалась. Неизвестно, как завтра жизнь обернется, так что хватай сегодня и будь что будет.
— Интересная философия, — согласилась Алена. — Спасибо за науку. Я подумаю…
— Вряд ли у тебя получится.
Дверца ходиков со скрипом распахнулась, и кукушка звонко прокуковала четыре раза.
— Ой, Господи! — подпрыгнула Наталья. — Испугала, зараза!
— Пора в садик идти за Сашенькой, — спохватилась Алена. — Пойдешь с нами?
— Еще чего не хватало! Я вас здесь подожду.
— Мы обычно еще гуляем часа полтора.
— Да хоть два.
Алена собрала Аньку, отправила их с Мими на лестничную площадку, оделась потеплее и, секунду поколебавшись, забрала с собой деньги и паспорт. На всякий случай.
