— Великолепное утро, — мягко произнес он. — Монти тоже захотелось прогуляться.
Флоренс осторожно на него поглядела.
— Пешком прямо от Меллза? — И, заметив его удивленно вскинутые брови, добавила: — Это все из-за младшего сына миссис Бердж… Вчера о нем был разговор в магазине, и кто-то сказал, что вы живете в Меллзе.
Он присел рядом с ней.
— Ах да, Билли Бердж, очаровательный мальчуган с сердцем льва. У Билли муковисцидоз. — Врач спокойно и обстоятельно начал рассказывать о болезни мальчика. — Он уже почти поправился и может ехать в дом для выздоравливающих. Это будет где-нибудь неподалеку отсюда, и семья сможет его навещать. — Врач взглянул на часы. — Вы разрешите мне присоединиться к вам? Ваша мама сказала, что в девять завтрак…
— Вы были у нас дома?
— Мне было интересно разведать эти места, — вежливо ответил он. — И я вспомнил, что вы здесь живете. — Казалось, он думал, что все объяснил.
Она встала, Хиггинс с Монти только и ждали, чтобы скорее отправиться в путь.
— Еще есть время, и можно пойти по дороге вокруг деревни. Мы выйдем рядом со школой. Это недалеко.
— Надеюсь, мне это будет по силам, — ответил мистер Фитцгиббон. Он говорил таким смиренным тоном, что Флоренс с подозрением посмотрела на врача, но он отвернулся, впрочем, она не заметила язвительной усмешки у него на лице. По дороге они разговорились об окружающих местах, деревне, ее жителях и о прелестях сельской жизни. К моменту, когда они добрались до дома викария, Флоренс повеселела, сама не зная почему. Одну перемену она в себе отметила: теперь в мыслях она называла мистера Фитцгиббона Александром…
Они сидели на кухне и завтракали за добротным столом, где на белой накрахмаленной скатерти стояла бело-голубая фарфоровая посуда. Мистер Фитцгиббон поддерживал за завтраком приятную беседу и, к немалому удивлению Флоренс, помог вымыть посуду.
Она не знала, как отнестись к тому, что ее отец предложил гостю посетить утреннюю службу.
— О, конечно, — вступила в разговор миссис Нейпир, — пойдемте с нами, а потом вместе пообедаем. Или, если захотите, сможете отдохнуть в саду.
Гость охотно согласился пойти в церковь и принял приглашение к ланчу.
— Прекрасно. А когда вы собираетесь в Лондон? — спросила миссис Нейпир.
— Сегодня вечером. Может, Флоренс тоже поедет со мной? — Чуть улыбнувшись, он бросил взгляд на девушку. — Это избавит вас от утомительной езды через весь город к дому миссис Твист.
— Что ж, спасибо, — медленно начала она. — Но разве вы не хотите поехать к себе домой, то есть… — Она покраснела. — Наговорила… Я просто боюсь испортить вам день.
— О, это вам и не удастся. Можно заехать туда на обратном пути, если вы согласитесь выехать немного пораньше.
Ей было бы трудно отказаться, даже если бы она и хотела: мама смотрела на них с сияющей улыбкой и отец заметил, что воскресные поезда всегда опаздывают, а ему очень не нравится, когда Флоренс приезжает в Лондон поздно вечером.
Мистер Фитцгиббон с ним тихо согласился и вежливо добавил:
— Значит, решено. А что нам делать с собаками? Их можно оставить одних, пока мы будем в церкви?
— Мы закрываем Хиггинса в оранжерее, ему там нравится. Монти можно оставить вместе с ним. — Мистер Нейпир взглянул на часы. — Флоренс, если ты собираешься в воскресную школу, то пора одеваться, милая.
Флоренс поднялась наверх. У нее было такое чувство, что кто-то выкрал у нее привычный день, весь переворошил и вернул обратно. Она сменила голубое ситцевое платье на креповое, нежно-зеленого цвета, с короткими рукавами, заколола волосы, припудрила лицо, подыскала подходящую обувь и чулки и спустилась вниз, где мистер Фитцгиббон уже ждал ее в галстуке и красивой, сшитой на заказ куртке. Флоренс удивилась. Она была готова дать голову на отсечение, что на тропинке он появился перед ней в рубашке без галстука. Гость перехватил ее взгляд и улыбнулся. Его улыбка говорила о том, что он прочел ее мысли.
— Я пошла, — объявила она всем и удалилась, еще сильнее залившись краской.
Флоренс достался многочисленный класс. Отцовский приход был внушительным, и в деревне было много детей. Флоренс устроилась с ребятишками в помещении деревенского правления рядом с церковью и принялась рассказывать им библейские истории, для наглядности делая на доске зарисовки, а в назначенное время выстроила детей и повела в церковь на заключительную часть службы.
Мистер Фитцгиббон невольно любовался тем, как ласково Флоренс утихомиривала ребятишек, а сидящая рядом с ним миссис Нейпир удовлетворенно вздыхала.
Когда все вернулись домой, Флоренс стала хвататься за любой предлог, чтобы избежать общества мистера Фитцгиббона. То ей нужно было накрывать на стол, то проверить готовность говяжьей ноги, запекавшейся в духовке, то приготовить приправу или положить на блюдо клубничный пирог. Все это она делала неторопливо, оттягивая свое возвращение в гостиную, где мистер Фитцгиббон, слегка смущенный тем, что неожиданно оказался другом семьи, попивал с ее родителями херес.
— Потрясающая самоуверенность, — пробормотала она Чарли Брауну, который в ответ лишь лениво пошевелил хвостом.
В конце концов ей пришлось вернуться в гостиную. Она поспешно осушила свой бокал хереса и повела отца резать говяжью ногу, сознавая, что никак не может овладеть собой. Только после того, как все сели за стол, ей удалось с собой справиться и по-настоящему наслаждаться обстановкой. А иначе быть и не могло: ведь мистер Фитцгиббон, прекрасный собеседник, обладал завидной способностью как интересно говорить, так и внимательно слушать. Обед проходил в непринужденной атмосфере, и в какой-то момент, когда мама уже принесла свой коронный фруктовый пирог, Флоренс, кинув взгляд через стол на мистера Фитцгиббона, вдруг поняла, что действительно его любит. От удивления открыв рот и побледнев, она одновременно с охватившим ее волнением ощутила облегчение, потому что теперь знала, почему была такой раздражительной и беспричинно несчастной.
Между тем она сознавала, что никто больше не должен догадаться об этом ее открытии, и с этой мыслью принялась раздавать тарелки, предлагать сливки… Когда же она совсем безжизненным голосом, столь непохожим на ее привычное щебетание, заговорила про торт, мать внимательно на нее посмотрела, а мистер Фитцгиббон опустил веки, чтобы не выдать блеска своих глаз, и стал украдкой следить за ее лицом, на котором были написаны все ее мысли.
Флоренс, словно летая над полом, убирала тарелки, разливала кофе, в голове у нее была полная неразбериха. Хорошо бы часок побыть одной, думала она, но не удастся… Ее отец обещал вымыть посуду, и мистер Фитцгиббон вызвался ему помочь, сказав это таким тоном, будто для него мыть посуду по воскресеньям дело привычное. Флоренс с матерью, воспользовавшись случаем, пошли в сад отдохнуть и расположились в стареньких шезлонгах, а у них в ногах растянулись собаки.
— Он на все руки мастер, — заметила миссис Нейпир. — Но не думаю, что дома он сам себя обслуживает.
