Ему нужна была табуретка. Любая, старая, кривая – лишь бы позволяла дотянуться до обоев под потолком. Сойдет и крепко сколоченный ящик. Чем не повод познакомиться с соседями? В крайнем случае они смогут посоветовать, где поблизости можно купить стремянку. Тащиться с ней в общественном транспорте Алексей не собирался.
Смирнов вышел на лестничную площадку. На ней было еще две двери. Он позвонил в обе, но не дождался появления каких-либо признаков жизни. Видимо, его будущие соседи приходили с работы поздно. Тогда он запер свою квартиру, поднялся на этаж выше и позвонил в левую дверь. За ней раздались шаркающие шаги, а потом низкий хриплый голос:
– Кто там?
– Здравствуйте, – Смирнов вдруг почувствовал себя неуютно. – Я с первого этажа…
– У меня ничего не течет, – прервал его невидимый собеседник. – И вообще, я с утра воду не открывал.
– Нет, я не под вами живу, а с другой стороны, в двенадцатой квартире. Просто хочу спросить, у вас нет случайно старого ящика или табуретки?
Тишина. Он не слышал удаляющихся шагов, а потому был уверен, что мужчина так и стоит за дверью. Но не отвечает.
– Извините, – пробормотал Смирнов. – Всего лишь поинтересовался.
Ни звука. Ни шороха, ни даже дыхания.
Алексей пожал плечами и позвонил в соседнюю квартиру. Ему открыла улыбающаяся темноволосая девушка в запачканных зеленым джинсах и мешковатом свитере. Где-то за ее спиной орал ребенок. На вопрос о табуретке она покачала головой:
– Ничего такого нет. У нас еще половина вещей не распакована, мы тоже недавно переехали. Вы обратитесь к Галине Семеновне, – она показала на третью дверь. – У нее всякого барахла навалом, найдет что-нибудь.
– Спасибо большое.
Галина Семеновна пригласила его внутрь. Это была не старая еще женщина внушительных размеров, с короткой стрижкой и выпученными глазами. Она пообещала дать табуретку, но сначала провела Алексея на кухню, усадила за стол и налила чашку чая.
– Вы ж после работы, надо немного подкрепиться, – сказала она не терпящим возражений тоном и поставила перед ним две вазочки – с печеньем и конфетами. Алексей, который и в самом деле успел проголодаться, начал подкрепляться с охотой.
– Ну наконец-то купили эту квартиру, – сказала Галина Семеновна. – А то мне так неуютно, пока она пустая там внизу… почему вы ее выбрали?
– Жене понравилась, – осторожно ответил Смирнов. – А что?
– Странно. Сколько лет они пытались ее продать, все покупатели больше одного раза внутрь не заходили. Отказывались.
– Это из-за бывшего хозяина? Старика, который там умер?
– Не знаю я, из-за чего… Кстати, почему вы решили, что он был стариком? Ему, наверное, и пятидесяти не успело исполниться.
– Хм… расскажите, пожалуйста, про него.
– Да бог с ним…
– Расскажите, любопытно все-таки.
– Много и не знаю. Он ведь тоже въехал сюда, как вы, совсем молодым еще, с женой. Не могу сказать, чем занимался… вроде археология или что-то такое. Странная, короче говоря, профессия. А после перестройки с женой развелся и стал колдовством на жизнь зарабатывать.
– Колдовством?
– Ну да… знаете, там, «приворожу неверного, отважу от спиртного» и все такое. Будущее предсказывал. В газеты давал объявления, к нему клиенты прямо домой приходили. Иногда в подъезде встречала их. Ни одной нормальной рожи. Вы чай-то пейте, а то остынет…
– Ага. А потом что случилось?
– Бог его знает. С ума он сошел. Начал кричать, сначала по ночам, потом и днем тоже. Мне тут особенно хорошо слышно было, потому что в стенах, там, где стояки проходят, там ведь полости. Это только сверху оно все облицовано и замазано, а внутри пустота, так что слышимость неплохая. И вот он кричал как резаный. Мы тут все бегали к нему, в дверь стучали – никому не открывал. Клиентов не было больше, и сам он почти уже не выходил из квартиры. Раз в неделю вылезал в магазин, не чаще. Ну а потом… – она некоторое время помолчала, словно собираясь с мыслями. – Потом, как-то утром, я почувствовала запах. Вонь эту. К вечеру вызвали милицию, они дверь выломали, а он там лежит в коридоре.
Смирнов едва не выронил чашку.
– В коридоре?
– Да. В паре метров от двери.
– Жуть какая. А что с ним случилось?
– Сказали, инфаркт вроде. Или инсульт, не помню точно. Грешно говорить, конечно, но без него нам тут всем спокойней стало.
– Понятное дело, – Смирнов поставил чашку с недопитым чаем на блюдечко и криво усмехнулся. – Только я вас попрошу, вы потом это моей жене не рассказывайте.
– Ой, конечно! – Галина Семеновна махнула рукой. – Я и вам-то не хотела, но вы сами виноваты.
Дальнейший разговор не склеился. Хозяйку явно расстроили неприятные воспоминания, а Смирнов, несколько ошарашенный услышанной историей, не мог найти подходящей темы для беседы. Наскоро откланявшись, прихватив табуретку, он вернулся к себе, закатал рукава и приступил к работе, на этот раз не забывая поглядывать на сотовый, чтобы не потерять счет времени. Трудовой цикл состоял из следующих стадий: наполнить пульверизатор водой из-под крана – распылить ее по обоям, стараясь, чтобы они полностью промокли, – снова наполнить пульверизатор водой – распылить ее по соседнему участку обоев – начать счищать уже достаточно пропитавшиеся обои на первом участке – счистив их, перейти ко второму – повторить все сначала. Монотонность процесса успокаивала, отодвигала неприятные истории и нехорошие предчувствия на задний план. Смирнов без перерывов проработал почти три часа, полностью очистив две стены в зале. Здесь не было краски, и надписи шли прямо по штукатурке, а в остальном мало чем отличались от надписей в маленькой комнате: чаще других встречалась молитва «раба божьего ивн» о защите от того, кто стучится в двери, попадались короткие опусы о боли, ненависти к греху и крови, перемежаемые крестами и кругами. Но находились и новые выражения, вроде глубокомысленных «НЕБО ПЛЮЕТ НА ЧИСТОТУ» или «В ОКОВАХ РАЗУМА РАСТУТ СЕМЕНА ПОРЧИ».
Около восьми Алексей позвонил жене, сказал ей, что в ближайшее время отправится домой. Когда он прятал телефон в карман, в соседней комнате кто-то громко прошептал:
– Лунный серп уже точат.
Алексей замер. Не было никаких сомнений в том, что он в квартире один. Но четыре слова, больше всего похожие на строчку из какого-то стихотворения, прозвучали слишком отчетливо. Взяв в руку шпатель, Алексей заставил себя выйти в коридор и, стараясь ступать как можно осторожнее, подошел к двери, за которой должен был находиться тот, кто эти слова сказал. Дверь оказалась приоткрыта.
Он толкнул ее и, спешно ударив по выключателю, увидел совершенно пустую комнату. Одна из створок окна была распахнута, но, возможно, он сам открыл ее. Возможно, еще в прошлый раз. Смирнов погасил свет, подошел к окну. Оказалось, на улице моросит мелкий дождь – в лицо дохнуло влажной прохладой, и опять стало немного легче, лед в животе начал таять. В самом деле, что за бабские страхи! Кто-то прошел мимо окна, и до него долетел обрывок разговора, вот и весь секрет. Это же первый этаж, а не седьмой, нужно привыкать. Хотя, конечно, странные у них тут разговоры.
