Ее влюбленность в Джеффа даже отдаленно не походила на эти чувства. Теперь она казалась Лиз тривиальной, пресной, и память о Джеффе поблекла, как старая фотография, на фоне реального присутствия Роджера. Роджер — настоящий мужчина. А Джефф был только очаровательным мальчиком. И ее любовь к нему была всего лишь девическим мечтанием, первым трепетом еще не пробудившейся женской души.
Лиз подумала: «Роджер!», его руки еще крепче обняли ее, и поцелуй стал глубже и интенсивнее.
Но в следующую секунду она вспомнила про Антею. Эта мысль ударила ее как электрический ток. Она сказала, задыхаясь:
— Не надо, пожалуйста. Не надо этого делать. Я, правда, тоже виновата. Я просто… я забыла.
И она замолчала, не в силах продолжать. Роджер заглянул ей в глаза:
— Лиз… дорогая моя…
Лиз отвернулась.
— Нет, не говори мне ничего такого. Ты… ты не имеешь права.
Последовала крошечная пауза. Голос Роджера прозвучал обиженно, сурово, почти холодно, когда он заговорил:
— Прошу прощения, Лиз. Конечно, я не прав, но единственное, что я могу тебе сказать, — я тоже… забыл. — Тут его голос дрогнул, и Роджер умоляюще добавил: — Но… Лиз!..
— Пожалуйста, — проговорила Лиз, — давай сделаем вид, что ничего не произошло. — Она выпрямилась на сиденье и посмотрела в окно машины. — Смотри-ка! Вода-то уходит. Может быть, мы все же сумеем здесь проехать.
Роджер быстро вышел из машины и окинул взглядом дорогу. Залезая в машину, он коротко бросил:
— Надо подождать еще минут десять. Да, спадает довольно быстро — видимо, уходит в почву. — Он закурил трубку и стал смотреть в окно машины, не оборачиваясь на Лиз. — Ты не возражаешь?
— Нет, конечно.
Между ними возникло странное, неестественное молчание. Лиз сидела неподвижно, чувствуя, как черная мгла горя обволакивает ее душу.
Она обрадовалась, когда Роджер наконец заговорил:
— Ну вот, кажется, можно ехать! По крайней мере, надо попробовать. — Он завел машину, и та двинулась с места.
Они успешно перебрались через разлившийся поток. Некоторое время спустя они благополучно выехали на главную дорогу и оказались недалеко от Истминстера.
Почему Роджер вдруг поцеловал ее? Что на него нашло? Он же любит Антею. И всегда любил Антею. Он так часто навещает ее, возит ее кататься, пригласил ее на Охотничий бал… и на ярмарке они тоже были вместе. И все же… Все же…
«Нет, не стоит об этом думать, — уговаривала себя Лиз. — Нельзя так серьезно к этому относиться. Что толку, раз уж ты все время влюбляешься не в того, в кого надо? Сначала Джефф, а теперь вот Роджер».
Но была ли она на самом деле влюблена в Джеффа? По-настоящему, глубоко? Или ее покорили его очаровательная внешность, веселье, хорошие манеры? Ей пришлось пережить роман с Джеффом, чтобы наконец научиться ценить таких людей, как Роджер. Сильных, мужественных. Научиться выбирать мужчину, с которым можно провести всю жизнь.
«Он не для меня, — в отчаянии думала Лиз. — Он принадлежит Антее. А Антея… заслуживает самого лучшего».
Казалось, перед глазами ее без конца прокручивался один и тот же фильм. Он начинался с того момента, когда Роджер изменившимся голосом сказал ей: «Лиз?» И в его глубоком низком голосе вдруг зазвучали ласковые нотки. А потом Роджер обнял ее и поцеловал.
Ей нелегко было оставаться с миссис Джордон весь вечер. Но Лиз чувствовала, что должна сидеть с ней, пока ее мужа нет дома. Миссис Джордон снова и снова просила Лиз рассказать обо всем, что произошло на ферме. Каждый раз, когда Лиз вспоминала, как мистер Дунан ей улыбнулся, добрые голубые глаза миссис Джордон неизменно наполнялись слезами, она вздыхала и говорила:
— Как это похоже на Рори! Вечно он шутит, что бы ни случилось.
Временами к ним в комнату заходил Роджер, словно тоже считая своим долгом быть сейчас возле тетушки. Он либо заговаривал с ней — впрочем, явно нехотя, — либо молча мерил шагами гостиную Джордонов, зажав в углу рта погасшую трубку. Затем, быстро пробормотав что-то про кабинет, он уходил примерно на полчаса, и потом все повторялось сначала.
Часам к одиннадцати вернулся мистер Джордон. Он привез хорошие новости — мистеру Дунану вправили вывих и сделали переливание крови. Врачи утверждали, что его состояние не внушает опасений.
Лиз почти не спала в ту ночь. Единственная мысль заполняла ее сознание — что после случившегося она не может больше работать у мистера Джордона. Особенно теперь, когда Роджер остается здесь навсегда. «Мне придется уехать, — в отчаянии решила для себя Лиз. — Надо уехать во что бы то ни стало. И поскорее».
Однако… она же не может уехать, пока мистер Дунан в больнице. А пробудет он там по меньшей мере несколько недель. А что, если он не сразу вернется к работе? Она не имеет права так подводить мистера Джордона. Да и Роджера, если уж на то пошло. Но как она переживет эти несколько недель? И бедная Лиз ворочалась с боку на бок на узкой деревянной кровати, понимая, что такой несчастной она никогда еще не была.
На следующий день Роджер уехал до завтрака.
— Парень, наверное, вскочил на рассвете, — заметил за завтраком мистер Джордон. — Оставил записку, что поехал в Кембридж по какому-то делу, не знаю. — Он покачал головой. — Вроде бы ничего срочного. Но он такой ответственный, наш Роджер. — Он одним глотком допил свой утренний чай. — Ну что ж, Лиз, значит, сегодня тебе придется одной держать оборону. Я уезжаю во Фрамлингэм, по вызову вместо Дунана. Так-то вот.
Лиз была рада, что ей есть чем заняться. Утро выдалось очень напряженным. Только ближе к полудню она смогла убрать бутылочки с лекарствами и перевязочный материал. Она мыла руки в маленькой раковине в кабинете, когда услышала, как открылась дверь в кабинет со стороны двора.
Лиз продолжала тщательно тереть пальцы, боясь обернуться и увидеть у двери Роджера. Однако, подумав немного, она решила, что Роджер вряд ли мог так скоро вернуться из Кембриджа. Несмотря на это, ей отчаянно хотелось его увидеть.
Но тут раздался голос Джеффа:
— Привет, Лиз.
Она обернулась. Джеффа она ожидала увидеть меньше всего на свете.
— А… привет, Джефф.
Он оглянулся по сторонам:
— Больше здесь никого нет? Кстати, я уже слышал, что случилось с Дунаном. Мне очень жаль. Как он?
— Не знаю, как сегодня, мистер Джордон был у него в больнице вчера вечером и сказал, что вроде бы непосредственной опасности для жизни нет. Сегодня он опять к нему поедет, ближе к вечеру.
— Отлично! — Джефф улыбнулся. — На самом деле я пришел к нашему инспектору Хейворду, чтобы доложить, что ипсвичская полиция связалась с Ирландией. В моих показаниях относительно Шагрин никто не усомнился. Все поверили, что я купил ее в результате законной честной сделки.
