В подчеркнуто вежливом и довольно неловком разговоре пока что заключалось «совместное» пребывание в обществе – эго было все, что они могли себе позволить до того, как Фиона формально примет его предложение, а Йен сможет сопровождать ее на правах жениха.
И вот теперь сразу же после получения известия об ужасной катастрофе Йен все же не забыл извиниться за то, что не сможет приехать на бал. Это могло означать, что для него их встречи в обществе значили гораздо больше, чем для нее.
Качая головой, Фиона повернулась и пошла в направлении кухни, чтобы взглянуть, как чувствует себя Шарлотта. Может быть, у мадам Ивлин найдется время сделать что-нибудь необыкновенное и с ее волосами? А может, ей даже удастся уговорить сестер на этот вечер остаться дома и насладиться обществом друг друга вместо того, чтобы толкаться среди сотен других людей, постоянно оказывающихся на пути друг у друга…
Глава 11
Сев в карету, Фиона расправила юбки, мысленно проклиная требования приличий. Высказанная ею мысль, что никому не покажется странным, если они все трое одновременно заболеют, вызвала двойственную реакцию: Симона засмеялась и предложила в качестве причины назвать утреннюю тошноту, а Кэролайн нахмурилась и сказала, что они не могут отказаться от приглашения, не внеся хаос в заранее продуманный хозяйкой, леди Иган-Смит, порядок размещения гостей за столом.
Тогда Фиона напомнила, что Дрейтон, Тристан и Йен своим отсутствием уже создали проблему; она заявила: если мужчинам позволено вести себя непочтительно, то почему с женщинами должно быть иначе? Однако и это не помогло.
– Скажи, Фиона, – обратилась к ней сидевшая напротив Симона, когда карета покатила по дорожке прочь от дома, – ты уже решила, выходить тебе замуж за Дансфорда или нет?
Фиона чуть усмехнулась.
– Думаю, ответ зависит от времени дня…
– Но что тебя не устраивает? – спросила Кэролайн.
Фиона посмотрела сначала на одну сестру, потом на другую.
– Йен.
Симона откинула назад голову и захохотала, а Кэрри нахмурилась:
– Что же останавливает тебя?
Фиона вздохнула и принялась теребить бахрому шали.
– Может, ты считаешь, что он не будет верным мужем?
– Нет, я так не думаю, – призналась Фиона. – Просто я временами и сама не знаю, в чем дело.
– Что ж, – сказала Симона, терпение которой явно было исчерпано, – хватит ходить вокруг да около. Ты ничего не прояснила. Скажи нам, что тебе нравится в нем, что говорит в его пользу?
– Ну он, несомненно, красивый, – с готовностью признала Фиона. – Даже очень красивый.
– Это и так ясно, – не выдержала Симона. – Мы знаем также, что герцог невероятно богат.
– И он использует свое богатство во благо: строит больницу и все такое…
– Что за больница?
– Больница для бедных, – объяснила Фиона. – Йен перестраивает в больницу доходный дом, унаследованный от отца. Каждый нуждающийся в медицинской помощи, сможет лечиться там независимо от того, есть у него деньги или нет.
Кэрри улыбнулась:
– По-моему, вы очень похожи.
– Но он почему-то не хочет замечать этого, – обиженно сказала Фиона.
Симона удивленно подняла бровь:
– И в чем же проблема?
– О, проблем много, не знаю, с чего и начать. – Фиона тяжело вздохнула. – Я чувствую себя настоящей мегерой, жалуясь на него. Йен искренне беспокоится о своей воспитаннице, у которой покалечены ноги, и с радостью позволил мне переделывать в доме все, что угодно, лишь бы ей жилось лучше. У него хорошие манеры, он обходителен, терпим по отношению к досаждающим ему животным, у него прекрасное чувство юмора. Также у него очень развито чувство долга, и это не может не восхищать.
– И что дальше? – мягко спросила Кэрри.
– А то, что Иен относится ко мне так, будто я просто нахожусь там.
Сестры смотрели на нее с немым недоумением, и Фиона поспешно продолжила:
– Йен постоянно говорит мне, какая я красивая, хвалит меня, если мне удается добиться хоть небольшого успеха с Шарлоттой. Ему нравятся все изменения, которые я произвожу в его доме, но… Но как бы ни приятны были комплименты, это всего лишь комплименты. – Гнев Фионы рос с каждым ударом ее сердца. – Слова и есть слова.
Симона наклонилась к ней и положила руку ей на колено.
– Не хочешь ли ты сказать, что он ни разу не поцеловал тебя?
– По-моему, он боится даже прикоснуться ко мне.
Симона снова откинулась на своем сиденье, и ее губы сложились в маленькое «о».
– Когда я делаю даже малейший шаг к сближению, – продолжила Фиона, – Йен становится каким-то напряженным, замкнутым и сразу же находит какой-нибудь предлог для того, чтобы как можно скорее оказаться подальше от меня. Ему вроде бы и хочется пойти немного дальше в общении, но он каждый раз резко отстраняется и говорит, что приличия требуют, чтобы леди отдавали распоряжения слугам и не лазили сами по лестницам.
– Приличия, вот как? – Кэрри поморщилась, в то время как Симона добродушно усмехнулась:
– Я думаю, Йен скорее всего все еще не оправился от травмы, которую получил в результате нападения тети Джейн. Твоя близость может плохо сказываться на его физическом состоянии.
– Кроме того, – добавила Кэрри, – он наверняка помнит о твоей невинности и сдерживает свои естественные порывы, боясь напугать тебя. Тогда то, что тебе представляется отсутствием интереса, на самом деле является еще и доказательством его уважительного отношения к тебе.
Уважительное отношение? Как бы не так!
– Йен совсем не уважает меня, Кэрри, – настаивала Фиона. – Он даже ни разу не спросил, какой я люблю цвет больше.
– Разумеется, твой любимый цвет – зеленый, – бодро сказала Симона. – Но ведь такой вопрос обычно предваряет начало совершенно пустого разговора. Почему бы не дать человеку возможность самому понаблюдать и сделать выводы?
Фирна пожала плечами.
– Понимаешь, я совсем не то имела в виду. Йен ни разу не спросил меня, что я люблю читать и чем еще интересуюсь. Для него я только хорошенькая женщина с добрым сердцем, и не более того.
– Другими словами, – произнесла Кэрри, как обычно, ровно и спокойно, – герцог не считает тебя необыкновенно умной и интересной.
– Он считает меня типичной светской женщиной, изысканным украшением, единственное предназначение которого заключается в облегчении его жизни. И что всего важнее, он не предпринимает никаких усилий, чтобы выяснить, правдивы ли эти оценки.
Симона неожиданно оживилась.
– Если ты считаешь, что это поможет ему прозреть, я могла бы как следует треснуть по его голове каким-нибудь тупым предметом.
