— Наоборот, мадам. Лондонский литератор может об этом судить, причем весьма квалифицированно, и по этой причине с нетерпением ожидает появления собственных детей, — сказал Ричард и отвесил ей поклон.
Элисса вспыхнула, но быстро справилась со смущением и снова сосредоточила внимание на Уиле.
— Уильям Джеймс Лонгберн! Изволь немедленно слезть с дерева!
Уил понял, что при сложившихся обстоятельствах ему лучше исполнить повеление матери, и стал спускаться.
— Прикажете срезать розгу? — предложил Элиссе свои услуги Седжмор.
Элисса, забывшая было о существовании соседа, услышав его голос, вздрогнула.
— В этом нет необходимости.
— Наоборот, если ребенку как следует всыпать, в следующий раз он не станет тянуть с выполнением распоряжения матери, — сказал Седжмор. — Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы дети поступали, как им вздумается.
— Вы, стало быть, так предлагаете воспитывать ребенка? — мрачно поинтересовался Ричард.
— Далеко не всем родителям удается привить ребенку правильное понятие о дисциплине и превратить свое чадо в достойного члена общества, — с важным видом изрек Седжмор.
— К чему это вы клоните, а»?
Седжмор покраснел.
— Полагаю, милорд, отец сумел внушить вам должное уважение к порядку и дисциплине и дал правильное воспитание. Во всяком случае, такие возможности у него были, — пробормотал он.
— Скажите, Седжмор, на что все-таки вы намекаете? — спросил Ричард.
Хотя он говорил очень тихо, Элиссе показалось, что в его голосе кроется угроза.
— Эй, кто-нибудь! Помогите мне слезть! — крикнул Уил.
Он стоял на ветке. До земли было не менее пяти футов. — Или, может быть, мне спрыгнуть?
— Не смей! — воскликнула Элисса, пытаясь дотянуться до сына и ухватить его за щиколотки. — Я помогу тебе спуститься.
— Позволь мне ему помочь, — сказал Ричард. — Давай, Уил, прыгай — я тебя поймаю!
— Не надо ему прыгать! Здесь слишком высоко, — запротестовала Элисса.
— Мама, не держи меня за ноги — я же упаду!
— Мальчик сломает себе шею! — предупредил Седжмор.
— Я лучше спрыгну! Я не боюсь.
— Не волнуйся, моя дорогая, я не дам ему упасть.
— Говорю тебе, мама, отпусти меня! Я хочу, чтобы Ричард меня поймал!
— Мистрис Лонгберн, то есть леди Доверкорт! Почему вы позволяете своему сыну так с вами разговаривать?
— Если вы сию минуту не заткнетесь, сэр, клянусь, я вас ударю! — взревел Ричард.
И тут Уил прыгнул. Ричард поймал его в свои объятия, и Элисса с облегчением перевела дух. Уил залился счастливым смехом, а Седжмор быстро отошел в сторону. От злости и негодования у него исказилось лицо.
Ричард поставил мальчика на землю и предоставил Элиссе приводить в порядок его прическу и костюмчик.
— Сейчас у моего пасынка несколько растрепанный вид, и он немного похож на вас, Седжмор, — бесстрастно заявил он, обращаясь к соседу Элиссы. — Вы ведь, кажется, сегодня тоже прыгали — из моей кареты, когда кучер предложил нам всем прогуляться? Правда, в отличие от вас он смеется и его не тошнит.
— Между прочим, карета нас ждет, — сообщила Элисса.
Она уже немного успокоилась и, взяв за руку Уида, направилась вместе с ним к экипажу.
— Кое-кого надо бы хорошенько высечь, — пробормотал Седжмор, взглянув на мальчика.
Ричард некоторое время разглядывал Седжмора словно некую диковинку, потом улыбнулся и сказал:
— Представьте, мне пришла в голову точно такая же мысль… Но к делу, мистер Седжмор. Надеюсь, вы уже пришли в себя после вчерашнего? Если так, то скажите, где вас высадить…
Они высадили мистера Седжмора у конторы наемных экипажей в Оустоне — крохотном городишке, застроенном каменными и деревянными домами с островерхими черепичными крышами. После этого они снова пустились в путь и ехали уже без остановок: до Блайт-Холла оставалось всего несколько миль. Элисса уже не знала, кто из них при приближении к дому испытывал большее волнение — она сама, ее сын Уил или ее муж Ричард.
После всего, что Элисса пережила за последние несколько дней, ей хотелось поскорее очутиться в знакомой обстановке среди знакомых людей.
Уилу не терпелось рассказать своим приятелям и всем, кто согласился бы его слушать, о своих удивительных приключениях в Лондоне и, разумеется, о том, какой замечательный отчим у него появился — дуэлянт, друг короля и сочинитель пьес, строчки из которых цитировал весь Лондон. Последний пункт, впрочем, оставался под вопросом — Уил еще не был уверен, что его стоит касаться, рассказывая о деяниях Ричарда: склонность к сочинительству как-то не вязалась с образом идеального героя, который он создал в своем воображении.
Стремлению Ричарда оказаться поскорее в Блайт-Холле тоже нетрудно было дать объяснение, но Элисса с этим не спешила, поскольку, кроме очевидных причин, могли существовать еще и скрытые, о которых она могла только догадываться.
Ричард старательно скрывал свои чувства, что удавалось ему куда лучше, чем Элиссе и Уилу. Он лишь постукивал каблуком ботфорта о пол кареты да несколько чаще, чем нужно, бросал мимолетные взгляды в окно. Впрочем, и этих признаков было довольно, чтобы Элисса догадалась о снедавшем его нетерпении.
Она попыталась представить его маленьким мальчиком, что, в общем, оказалось совсем нетрудно. Должно быть, он был отчаянным парнем, который любил лазать по деревьям и не отличался послушанием. А еще он любил фехтовать на палках и вечно ходил в синяках и царапинах…
«Кто знает, возможно, то обстоятельство, что Ричард теперь отдалился от двора с его тлетворным влиянием, поможет ему избавиться от приобретенных там дурных привычек и манер дамского угодника?» — подумала Элисса.
— Вот сейчас за этими деревьями мы увидим дорожку из гравия, которая ведет к дому! — вскричал Уил.
— Лес, стало быть, почти весь вырубили? — небрежно уронил Ричард, но Элисса заметила, как он вздрогнул и слегка приподнялся на сиденье.
— Всего несколько деревьев. Чтобы улучшить вид, как говаривал мой покойный муж, — ответила Элисса.
Ричард глянул в окно и снова откинулся на подушки.
— Все еще стоит, — пробормотал он.
Элисса тоже посмотрела в окно, чтобы выяснить, на что смотрел Ричард, и увидела проглядывавший сквозь ветви деревьев угол павильона для банкетов. Это была небольшая каменная постройка двадцать на тридцать футов, выходившая фасадом на маленькую речушку, протекавшую неподалеку от большого дома. Подобные павильоны, представлявшие собой жалкие копии летнего пиршественного зала Уайтхолла, были у многих деревенских помещиков. В них, если погода стояла хорошая, устраивали посиделки с вином и пивом.
