Голова у Саши в прямом смысле слова шла кругом. Она чувствоваласебя разбитой и испуганной. И это называется – сыщица! Собралась начатьрасследование! Тоже мне, спец по добыче информации... Недаром Анна такволновалась за нее. Саша не стала спрашивать у Олега о цели их поездки. Ейпочему-то все стало абсолютно безразлично: куда они едут, куда приедут... Ейхотелось забраться на диван, укрыться с головой и немножко полежать так, чтобытолько никто не трогал.
Олег несколько раз оборачивался и смотрел на нее, но ничегоне спрашивал. Потом переводил взгляд на шоссе позади. Наверное, продолжалпроверять, не едет ли кто следом. Раньше Саша бы поклялась, что все чисто. Носегодня... Сегодня ее уверенность в своем уме, в своей наблюдательности,сообразительности сильно пошатнулась.
Это оказалась большая квартира в старом мрачном доменеподалеку от «Маяковской». Олег позвонил, и в тот же миг, будто караулила напороге, за распахнувшейся дверью возникла невысокая пожилая женщина в яркомцветастом фартуке, со стрижкой «паж» и большими карими глазами, глядевшимивесело и одновременно внимательно.
– Привет, ма, – быстро сказал Олег. – Познакомься,это Саша. Ей нужно принять душ, поесть, поспать, а потом обговорить со мнойодно важное дело.
– Очень приятно познакомиться, проходите! – Женщинаулыбнулась как ни в чем не бывало и отступила в сторону, приглашая войти.
Саша улыбнулась ей в ответ, потом метнула на Олегаубийственный взгляд: он опять ей наврал! Сказал, что никогда не знал своихродителей. Вот поганец!
– Меня зовут Маргарита Михайловна, – представиласьженщина, подавая Саше тапочки-собаку с висячими ушами.
Саша с опаской засунула в них ноги. На улице было слишкомжарко для такого роскошества. Уже потом она оценила прохладу этих благодатныхстарых стен и поняла, что даже в жару босиком здесь ходить не рекомендуется.
Олег засунул Сашу в душ, загрузив ее полотенцами, мылом,гелем для душа и мочалкой.
– Все новое, – сказал он. – Держу дома на всякийслучай.
Все действительно оказалось новым. Даже полотенца пахлиспецифическим фабричным запахом, и бирки на них были белыми и хрустящими. Сашапожала плечами. Но ей-то какое дело до всего этого?
Она стояла под душем и яростно намыливала волосы. Олегсказал, что сначала даст ей выспаться, и лишь потом у них состоится серьезныйразговор. Что ж, это Сашу устраивало. Надо попытаться выбросить из головы всеужасы хотя бы на короткое время. Позже, конечно, на нее снова обрушится весьэтот кошмар. Но это будет не скоро, не сейчас. Может быть, первое впечатлениесгладится, и она сможет взглянуть на происходящее трезво и здраво. «Представляю,что скажет Анна, если узнает правду, – подумала Саша. – Главное,чтобы с девочками все было в порядке». С этой мыслью она и уснула. Чашкагорячего чая и два бутерброда с «Докторской» колбасой уютно устроились в еежелудке. Как и мечтала, она укрылась с головой и задремала.
Глава 32
Выйдя из офиса «Триады», Дима Еланский неторопливо двинулсяк своей новенькой машине. Шурочка была в своем репертуаре! Взбалмошная иколючая. Однако до сих пор Дима никак не мог подавить в себе чувство глупойревности, которое каждый раз возникало у него после разговора со следователем.Тот совершенно недвусмысленно дал ему понять, что его жена и этот жгучий брюнетАнисимов были любовниками. Черт побери! Шурочка наставляла ему рога! Просто неверится. Она всегда казалась Диме правильной. Ему и в голову не могло прийти,что она поведет себя недостойно. Это у него, как у мужчины, были некоторыепривилегии. Но пользовался он ими, надо сказать, крайне редко. А Шурочка? Умунепостижимо. Изменяла... Да уж, его мать оказалась права на все сто.
Устроившись на сиденье, Дима немного наклонил зеркальце ипоглядел на себя как бы со стороны. Неужели он менее привлекателен, чем этотАнисимов? У него просто другой типаж. Анисимов – демонический тип.Темноволосый, темноглазый, с хорошо очерченными скулами, прямым тонким носом. Иэти усики! Фу!
Сам же Дима был светлым, обаятельным, с открытым лицом,широкой белозубой улыбкой, с ямочками на щеках. В свое время Шурочка уверяла,что если выбирать из карточной колоды, то он, безусловно, червовый валет.Масть, символизирующая любовь, и достоинство карты, говорящее о самом пикерасцвета. Дима чувствовал себя молодым, полным сил и разнообразных желаний. Воттолько сегодня к стойкому оптимизму примешалось чувство досады, и все из-заШурочкиного романа, который обнаружился совершенно случайно.
Дима понимал ход мыслей следователя. Тот надеялся, что своимсообщением о Шурочкиной измене выбьет Диму из колеи, тот расстроится,разволнуется и сболтнет что-нибудь стоящее в порыве неукротимой ярости. ОднакоДима его ничем не порадовал.
Сейчас вдруг ему в голову пришла шальная мысль еще разпоглядеть на Анисимова. Новыми, так сказать, глазами. Ну, с той точки зрения,что Шурочка с самого начала была от него без ума. Дима воровато огляделся посторонам, будто кто-то мог подслушать его мысли, и плавно тронулся вперед. Онлюбовно относился ко всему, чего касался и что имел в личном пользовании. И кмашине в том числе.
Этот Анисимов... Дима знал, где находится его мастерская.Когда-то они с Шурочкой заказывали ему специальный слайд для толстого журнала.Неужели она уже тогда крутила с ним шуры-муры? Выходит, Дима в глазах Анисимовавыглядел абсолютным болваном. Это-то и бесило его больше всего. Не то, чтоШурочка ему изменяла, нет, а то, что он, Дима, выглядел при этом глупо,демонстрируя полную неосведомленность.
Въехав в переулок, где располагалась мастерская фотографа,Дима сбавил ход и чертыхнулся вслух. Он же охладел к Шурочке! Зачем же мучитьсяи сравнивать себя с ее любовником? На самом деле Диму подгоняло уязвленноесамолюбие. С самого детства он привык считать себя человеком особенным,наделенным чертами, которые выделяли его среди других, притягивали к нему ивзгляды, и сердца людей. Кажется, впервые ему кого-то предпочла женщина,которую он считал своей с потрохами. Шурочка посмеялась над ним. Фантастика!
Еще издали Дима понял, что возле входа в студию происходитчто-то странное. Старый двор, окруженный мрачными кирпичными стенами, выгляделгрязным и неприветливым. Несколько автомобилей были загнаны на куцые газоны,бежевые «Жигули» со включенным мотором стояли у подъезда. Въехав под глубокуюарку, Дима снизил скорость до черепашьей, пытаясь понять то, чторазворачивалось прямо у него на глазах. Двое мужчин вели третьего к машине соткрытыми дверцами. По всей видимости, это и был Вадим Анисимов. Голова егосвесилась вниз, ноги в светлых ботинках волочились по земле.
Димин «Опель» попятился назад, словно кот, наткнувшийся надобермана. Когда неизвестные, запихнув фотографа внутрь, подняли головы и почтиодновременно повернулись в Димину сторону, тот почувствовал, как страх стайкоймурашек медленно пополз по его спине вниз, перепрыгивая с позвонка на позвонок.Один из неизвестных был плотным, с сосредоточенным лицом и маленькимиглазками-буравчиками, второй – довольно хлипким на вид, рыжеватым, с ржавымиусами, в цветастой шелковой рубашке. Они лишь пару секунд глядели в Диминусторону, потом нырнули в машину. Плотный сел за руль, худой – на заднеесиденье, рядом с обмякшим фотографом.
