– Диана Митчелл несносна, – сказала Мюриэл. – Женщина любит командовать. Это одна из причин, почему я здесь. Поддержать тебя морально. Видит небо, я почти так же люблю командовать, как она.
Улыбка Эллен несколько потускнела.
– Я очень рада видеть тебя, мама. Но ты должна была известить меня заранее. У меня полный дом людей!
– Это невообразимо, чтобы в таком огромном доме не нашлось комнаты для меня, – упрямо сказала Мюриэл.
Эллен опустилась в кресло.
– Хорошо, мама, ты можешь занять мою комнату, – сказала она устало. – Я принесу койку из чулана и поставлю в…
– В этом нет необходимости, – сказал Саймон. – Миссис Кент может жить в моей комнате.
Эллен казалась встревоженной.
– А где ты остановишься?
Саймон покачал головой:
– Не беспокойся об этом.
Когда Эллен начала протестовать, Мюриэл оборвала ее:
– Большое спасибо, Саймон. Это чрезвычайно галантно с вашей стороны.
– Гм… я пойду собирать свои вещи, чтобы освободить комнату, – сказал Саймон и пошел наверх.
Его ноги жалко волочились по лестнице. Это была правильная, единственно правильная вещь, которую он мог сделать. Если он убережет себя от искушения, будет лучше для всех. Тогда свадебные планы не будут нарушены. У него нет никакого права препятствовать им.
В пролете лестницы, ведущей в верхнюю комнату, показалась голова Мисси. Девушка посмотрела вверх и, вытирая слезы с покрасневших глаз, спросила:
– Эллен вас вышвыривает, да? Это все моя вина! – Она прижала лицо к своим угловатым коленям, выступающим из-под джемпера.
– Нет, это не так, – мягко сказал Саймон. – До вышвыривания дело не дошло. Я все это делаю сам, по доброй воле.
Мисси потерла нос и сказала:
– Куда вы собираетесь идти?
– Придумаю что-нибудь, – заверил ее Саймон. – Я всегда могу разбить лагерь.
Несчастное выражение на ее лице заставило его нагнуться и похлопать ее по плечу. Она была такая хрупкая, как птенец.
– Мисси, ты не должна чувствовать себя неловко, – сказал он. – Даже если у нас все сгорело, это не важно. Главное, мы пытались что-то сделать.
– Да, – вяло согласилась девушка. – Я попробую сказать это Эллен.
Хорошая мысль, признался в душе Саймон.
– Даже не думай. Это не имеет значения. Сегодня ты подвергла себя серьезному риску – и это хорошо. Это был правильный поступок, даже если ты потерпела неудачу. За это ты получаешь очки.
– От кого? – Пропитанные слезами ресницы Мисси затрепетали. Она все понимала буквально.
– Я не знаю, – растерялся Саймон. – Не важно, от кого. Просто тебе полагаются очки. Если никто тебе их не дает, назначь их сама.
Девушка выглядела нерешительной, но заинтригованной.
– В самом деле, – уговаривал ее Саймон. – Я серьезно говорю. Повтори за мной: «Если никто не дает мне очков за то, что я подвергаю себя испытанию и делаю это наилучшим образом, тогда я просто присуждаю их себе сама!» Повторяй. Это хорошая практика.
Мисси сглотнула и часто заморгала.
– Если никто… м-м… не дает мне очков… м-м… тогда я даю их себе сама.
– Великолепно! – Саймон похлопал ее по плечу. – Ты ухватила суть. И еще знаешь что? Эллен сейчас нужна твоя помощь. Там, на кухне, полный беспорядок.
– О Боже! – Мисси затрепыхалась и вскочила в тревоге. – Тогда я лучше поспешу.
– Да не волнуйся ты так, – посоветовал ей Саймон. – Просто дыши глубже. Спускайся и спокойно делай свою работу. – Он дал ей ободряющий шлепок.
– Саймон? – робко сказала девушка. Он оглянулся:
– Да?
Глаза Мисси с припухшими веками были большие и торжественные.
– Спасибо за то, что вы были добры ко мне. И старались мне помочь. Вы получаете очки. От меня, во всяком случае.
Саймон попытался улыбнуться и поплелся в спальню. У него ныло сердце, пока он складывал в рюкзак свои вещи. Это заняло не много времени. Он нуждался в очень малом и поэтому приехал налегке. Ни эта прекрасная комната, ни сама Эл Кент не подходили ему. По жизни он принадлежал к туристскому классу, она – к классу люкс. Нужно себя обуздать. Больше никаких игр воображения. Никаких прогулок при луне. Никакого потворства своим желаниям. Конец всему приятному, нежному и комфортному.
Он застегнул молнию своего рюкзака и замер, услышав тихий стук в дверь. Стук прозвучал снова. Такое робкое «тук-тук». Мюриэл Кент ни за что не постучала бы подобным образом. Она дубасила бы в дверь как сержант по строевой подготовке.
Саймон распахнул дверь. Перед ним стояла Эллен с тревожными глазами. Он так ужасно хотел схватить ее, что каждая клеточка в теле ныла от этого желания.
– Что ты хочешь, Эл? – спросил он намеренно строгим голосом.
Ее светящиеся глаза были до краев заполнены слезами.
– Я не хочу, чтобы ты снова уезжал, – сказала она с интонацией маленькой девочки. – Не сейчас, когда ты только что вернулся. – Лицо ее сморщилось от страдания. – Ты так долго отсутствовал.
Саймон обнял ее, чувствуя, как в горле у него вырастает ком. Ощущать мягкую тяжесть ее головы было так приятно.
– Я хочу быть подальше от тебя, – сказал он. – Я поставлю палатку за домом Гаса.
Эллен промокнула глаза тыльной стороной кисти.
– Палатку?
– Да. Она запакована у меня в багажнике. В траве полно уховерток, но я привык и к худшему. Зато там есть ручей, так что будет где умыться.
– Значит, ты не собираешься отправляться за лучшим?
– Пока нет, – мягко сказал Саймон, – хотя скоро. Ты знаешь, что я не могу остаться.
Ее руки скользнули вокруг него. Его пугал ее взгляд.
– Не смотри на меня так, – упрашивал он. – Мы кончили с этой темой. Если я не уйду или буду находиться поблизости, это только причинит тебе вред. Я не хочу разбить тебе сердце.
– И не надо, – сказала Эллен. – Ты не разбивай его. Это так просто.
Это было совсем непросто, но Саймон был бессилен объяснить ей.
Эллен прошла за ним в комнату.
– Не делай этого, – протестовал он. Я не такой уж хороший. Ты знаешь, что я хочу. И если ты мне предложишь, я схвачу это и возьму так много, как только смогу взять. А ты потом будешь страдать.
– Только не уезжай, – повторила Эллен. – Не сейчас. Я этого не перенесу.
– Я для тебя ничто, кроме как провозвестник несчастья, – сказал Саймон. У него дрогнул голос. – Сделай милость ради нас обоих. Скажи, что я не заслуживаю, чтобы ты смотрела на меня вот так. Скажи мне, чтобы я убирался, Эл, пока еще не слишком поздно.
