* * *
Теплое августовское утро, родители укладывают в чемоданы последние вещи, папа сверяется со списком. Мама и папа решили наградить дочь за поступление в медицинский институт: они все вместе отправляются на курорт, к морю, в Грузию. Уже вызвано такси, впрочем, до вылета самолета из аэропорта Борисполь еще целых четыре часа.
— Лучше заранее приехать и там подождать, — озабоченно сказал папа.
Алексей Сергеевич, врач-педиатр, все делал заранее и тщательно, не упуская никаких мелочей.
Мама, Ольга Романовна, была человеком искусства и культуры, работала в музее. И всегда упрекала мужа за излишнюю педантичность. «Нужно оставлять простор для озарений и сюрпризов», — приговаривала она. А папа сюрпризы не любил…
— Не хочу сидеть в зале ожидания, — ответила она. — По пути заедем еще в универмаг, я забыла купить соломенную шляпку. Времени хватит.
— Оленька, какой универмаг, неудобно, таксист будет ждать, а у него еще вызовы…
— Глупости! Леша, вечно ты лебезишь перед обслуживающим персоналом. И вообще, скажи спасибо, что я с вами лечу в эту жару.
Она привыкла отдыхать зимой, любила ходить на лыжах где-нибудь в Карпатах.
— Мам, — вмешалась Вера, чтобы защитить папу, — а хочешь, я тебе дам свою? Померяй, мне кажется, она будет тебе к лицу.
— Думаешь? — с сомнением спросила мать, но шляпку дочери все же взяла. — Она молодежная…
— Зато ты будешь выглядеть юной и интересной!
Мама поворачивалась перед зеркалом.
— Я и так юная и интересная, — уверенно заявила она.
Вера наклонилась, чтобы закрыть свой небольшой чемодан, и почувствовала головокружение. Ничего, сейчас она осторожно выпрямится, и все пройдет… Но головокружение не прошло, а усилилось. Она медленно подошла к дивану и села с прямой спиной. Ничего, ничего, сейчас все пройдет…
— Верочка, с тобой все в порядке? — тут же спросил зоркий папа.
Она хотела ответить, что все в порядке, но за тот миг, что нужен был ей для ответа, остро ощутила — нет, не все в порядке. Совсем не в порядке! В голове уже шумело, ушам и щекам сделалось жарко. Ее охватил панический страх, и сердце заколотилось, выпрыгивая из груди.
— Оля! — воскликнул папа.
Чуткая к его интонациям, мать тут же подбежала.
— Боже мой, да она вся красная, — озабоченно промолвила она. — Алексей, что это?
— Не знаю, похоже на крапивницу… Аллергия? Верочка, что ты ела? Доченька, ну, отвечай же!..
— Ничего… такого, — с трудом ответила Вера. — Голова кружится… Страшно…
Родители уложили ее на диван.
— Надо сдавать билеты, наверное, — неуверенно сказал папа.
Мама помолчала.
— Всех денег не вернут… — Она говорила очень тихо. — И вообще, в кои-то веки собрались. Может, это что-то соматическое?
— Не знаю.
— Так узнай! Кто из нас доктор?
Папа бросился к телефону. Через пятнадцать минут прибежала его коллега Инесса Викторовна, которая жила в доме через дорогу. Она ощупала Веру и осмотрела, потом они отошли к окну и принялись там совещаться.
Вере не становилось легче, ей было невыносимо страшно. Хотелось почему-то вцепиться в родителей и не отпускать. Голова разболелась толчками, под веками плавали желтоватые пятна. Она решила, что сходит с ума, и от этого запаниковала еще сильнее.
— Пульс частит, а так не вижу никаких нарушений, — сказала Инесса. — И краснота вроде бледнеет. Дышать трудно?
Вере было трудно дышать из-за паники, но она отрицательно покачала головой.
— Езжайте, Алексей Сергеевич, я с ней посижу.
Папа нахмурился, мама оживилась.
— Не знаю… — Он принялся мерить шагами комнату. — Мне это не нравится: бросать внезапно заболевшего ребенка…
— Но Инессочка же с ней посидит! Она же врач, все будет хорошо. А мы ее билет сдадим, оставим деньги. — Мама зашуршала сумочкой. — Вот. И Верочка купит другой билет, прилетит к нам. Все будет хорошо!
Папа, кажется, сдался. А Вера понимала, что ничего не будет хорошо. Вернее, она не понимала — это кричало у нее в мозгу, и она изо всех сил заглушала этот крик торопливыми посторонними мыслями.
— Не уезжайте, пап… Пожалуйста!..
— Деточка, все наладится, успокойся. — Мама нежно погладила ее по голове, оглянулась на мужа. — Давай не будем тянуть кота за хвост и мучить ребенка. Бери чемоданы, такси на улице подождем, уже недолго осталось.
Родители подхватили свою поклажу, папа торопливо чмокнул Веру в лоб, и они вышли за дверь. Веру охватил ужас, она хотела встать, догнать их, удержать. Но, встав с дивана, она покачнулась. Инесса Викторовна подхватила ее, уложила…
Девушку корчило и корежило часа три, а потом стало отпускать. Вечером папина коллега еще раз осмотрела Веру, извинилась, кивнула и ушла. Родители не звонили. Ночь прошла в маленьких обрывках снов, Вера просыпалась двадцать раз. Она уже чувствовала себя вполне нормально, но тревога не проходила.
Утром она собиралась ехать в аэропорт, но вышла не сразу — ждала звонка родителей. Неужели им неоткуда позвонить? В том пансионате, что ли, все телефоны заняты? Ей казалось: стоит выйти за порог — тут же раздастся звонок домашнего телефона. В замешательстве и даже некотором раздражении она включила телевизор и принялась переключать каналы. Реклама, реклама… Новости. Девушка бодро рассказывала о каких-то чемпионах по плаванию, вдруг поправила крошечный микрофон в ухе, прислушалась и сказала:
— Извините, мы прерываем новости спорта для экстренного сообщения. — Пауза, взгляд в сторону и вбок. — Нам сообщили… Так, есть картинка. Самолет, совершавший рейс Киев — Тбилиси, потерпел аварию… Авиакатастрофа произошла при подлете к Тбилиси, за пятьдесят километров от города. — На экране показались пылающие обломки, люди в касках, пожарные машины. — Погибли двести семьдесят пассажиров и пятеро членов экипажа. Приносим свои соболезнования родным и близким погибших… Причины авиакатастрофы выясняются.
Вера вдруг перестала чувствовать свое тело. Мысли метались, стучали о свод черепа, а пошевелиться она не могла.
Нет. Этого не может быть.
Это ошибка!
Она изо всех сил сжала ватными руками голову. Потому что понимала: никакой ошибки нет. Она эту беду уже откуда-то знала, чувствовала. Она уже знала!
Вот почему…
Да, именно поэтому она себя так плохо чувствовала вчера. Просто не знала, что с ней. Думала, что ей страшно за себя, а было страшно за папу и маму…
Не надо было их отпускать!!!
* * *
В зале ожидания стоял все тот же гомон, бубнил размеренный голос громкой связи, сообщая о вылетах, и на соседнем сиденье заливался соловьем преподаватель мединститута Тимур Борисович Тужилов. Лариса слушала его, открыв рот.
