— И что, оно у вас до сих пор есть?
— Нет, конечно. То, что я забрал с собой, когда уезжал из Италии, кончилось давно.
Все дружно посмеялись.
— Я постоянно пополнял запасы вина, но, естественно, тот урожай должен был когда-то закончиться.
— И что?
— Последний раз «Лакрима Кристи» 1896 года я выпил на свое сорокалетие.
— А что же вы делали потом?
— Потом я начал пить 1897 год.
— Так, а сейчас у вас какой год?
— Сейчас я пью 1968 год.
— И никакого другого вина вы не пили в своей жизни?
— Никогда, только «Лакрима Кристи» из Кампании.
— А сколько вы выпиваете?
— Ровно один литр. Я обедаю в семь вечера и начинаю пить вино, ровно в одиннадцать я допиваю последний бокал и ложусь спать.
— И так каждый день?
— Да.
— А жена, дети?
— Да, жена знала об этом, я всегда предлагал ей тоже стаканчик, но она не любила вино.
— Ее уже нет?
— Да, 17 лет как я один, дети — в Европе.
— Так, а что продавцы?
— Они быстро поняли, что это вино для меня много значит.
— Да, тут не трудно догадаться.
— Да, ведь вино оберегает Валтасар.
— Так, ничего не понимаю, вы сами себя оберегаете?
— В некотором роде, но ведь вы знаете, что такое Валтасар?
— Нет.
— Валтасар с ассирийского значит — тот, которого оберегает Бог.
— Бог?
— Да, тот, кого оберегает бог, живет долго — вот и вся разгадка.
— Ничего не понимаю.
— А нечего тут понимать, поэтому и бутылку назвали валтасар.
— Какую еще бутылку?
— Молодой человек, ведь вы, полагаю, где-нибудь учились виноделию?
— Да, в Университете Бордо.
— Ну и вы не знаете, что такое валтасар?
— О боже, это же бутылка емкостью 12 литров!
— Конечно, именно в этой бутылке я и привез «Лакрима Кристи» 1896 года сюда, в Чили, и эта бутылка до сих пор хранится в моем погребе.
— Значит, Балтазар — это человек, оберегаемый Богом?
— Да, причем это единственное имя из древнего мира, попавшее в европейские языки.
— Разве?
— Ну вы встречали где-нибудь в Европе человека, которого бы звали Навуходоноср или, скажем, Мафусаил?
— Нет.
— Конечно, нет, а вот Балтазар прижилось.
— Хорошо, а тогда при чем здесь «Подвалы Дьявола»? Может, в них попал пьяница Валтасар после смерти?
— Молодой человек, у вас очень живое воображение, вам надо романы писать.
— Спасибо.
— Да, люди и не такое придумают, насочиняли, что я храню какое-то странное вино в подвалах, чтобы на него никто не покушался.
— А откуда они узнали?
— Деточка, жизнь большая, меня постоянно донимали расспросами о долголетии, и я придумал это красивое объяснение. Я думал, что на этом все успокоятся, но после того как мне перевалило за сто, люди просто обезумели.
— Какие люди?
— Вам это так интересно?
— Да.
— Приходили очень серьезные люди, которые ищут рецепт долголетия, очень долго расспрашивали меня, что за вино я пью, сколько лет я его пью, каждый ли день, или нет.
— И вы им рассказали?
— Нет, конечно: тайны надо беречь, а не рассказывать, иначе они перестают быть тайнами, а люди без них долго жить не смогут. Да, теперь я вспомнил, ваш отец был среди этих людей.
— Мой отец?
— Но ведь вы сказали, что ваша фамилия Шанталье?
— Да.
— Значит, это был он. Тайна должна быть запутанной, иначе она не тайна. Видите ли, ваш отец тоже на это купился и примчался сюда, в Чили.
— Значит, вы считаете, что «Лакрима Кристи» именно того года дало какое-то особенное вино.
— Видимо, да. Возможно, почва получила повышенную концентрацию полезных веществ из Земли, а лоза впитала их.
— А мой отец и эти другие, чего хотят от вас?
— Они думают, что я знаю, какие урожаи были лучшими за эти сто лет.
— Зачем?
— Я не знаю, но это ведь ваш отец, вот и спросите у него, зачем ему это.
— Да, обязательно спрошу, если еще увижу живым.
После этих слов старик замолчал и погрузился в дремоту. Ласаль и Макс поняли, что им пора уходить, они сели в машину и по пыльному шоссе поехали в Сантьяго.
— Итак, мы выяснили, что вся эта загадка от начала до конца — небольшой розыгрыш. Отец наверняка знает ответ, но зачем он мне подсунул эту записку?
— Позвони Робберу.
— Но он ведь и Робберу ничего не сказал.
— Да, выглядит все очень странно.
— Я думаю, нам нужно выяснить, что это за люди, которые хотят создать супервино, и зачем им понадобился французский винодел.
Роббера в Сантьяго не оказалось, он был на винодельне, пришлось еще два часа провести в дороге.
— Здравствуй, Роббер, — приветствовал его Макс.
— Привет, Максимилиан, а кто это удивительное существо?
Макс смутился.
— Вы не поверите, но это существо — тоже винодел, — ответила Ласаль очень спокойно.
— Макс, она шутит, надеюсь?
— Нет, она проходит практику у «Конча и Торо».
— Ладно, я поверил.
— Ты что-нибудь узнал об отце?
— Нет.
— И что дальше?
— А вы что накопали по записке?
— Да, накопали, но результат пока что, как бы тебе сказать, бесполезный: мы узнали часть какой-то мозаики, но вот какой, пока неясно.
— Я думаю, Грегуар знает.
— Ну и что мы будем делать?
— Ничего.
— Как ничего?
— Он сам найдет тебя.
— Ясно, значит он не один.
— Да.
— Ты что-то знаешь?
— Зная твоего отца, я думаю, он сюда приехал не только ради вина.
— Давай выкладывай.
— Ты уверен, что хочешь это знать?
— Да.
— Они познакомились на выставке вина в Калифорнии два года назад.
— Она американка?
— Нет, испанка, но живет здесь, была замужем, но неудачно.
