Примечательно, что для полного и окончательного оформления своей власти на землях покоренных латгалов, ливов и эстов, папа римский по инициативе епископа Альберта прислал в Прибалтику в 1225 г. своего полномочного представителя, легата Вильгельма Моденского. Легат принял на себя роль как бы посредника-арбитра между крестоносными завоевателями в их спорах при дележе захваченных территорий. Когда, например, между немцами и датчанами вспыхнули новые раздоры, легат воспользовался ситуацией и… создал из Вирумаа, Ярвамаа и Ляэнемаа отдельное владение, подчиненное непосредственно Риму. Разъезжая по областям, папский легат увещевал жителей покоренных огнем и мечом земель «жить дружно» со своими угнетателями и «предостерегал от бесовского искушения» новых восстаний.
Но летом 1227 года вирумаасцы и ярвамаасцы все же восстали. Выступление их оказалось таким массовым, что папскому легату не хватило собственных вооруженных сил для быстрого усмирения этого бунта. Святой отец обратился за помощью к Ордену меченосцев, и большое войско братьев-рыцарей, вторгшись в Северную Эстонию, конечно, потопило восстание в крови. Тогда же, используя удобный момент, орден выгнал отсюда и датчан, завладев временно всей этой территорией. В руки Ордена меченосцев перешел даже Таллин.
В начале 30-х годов XIII столетия папа римский сделал еще одну попытку расширить свои владения в землях эстов, но она не увенчалась успехом. Братья-меченосцы, которым было предъявлено требование вернуть захваченные территории, учинили в 1233 г. на Таллинском Вышгороде кровавую резню своих противников. В то же время произошло и новое восстание эстов против католического духовенства. Все это сорвало планы Рима создать из Эстонии особое папское государство.
Покорение эстов дало возможность немецким крестоносцам бросить теперь уже все свои силы против земгалов и куршей, а затем вплотную подобраться и к русским границам. Сознавая угрозу и стремясь опередить этот новый удар врага, земгалы и курши напали на хорошо укрепленный католический монастырь в Дюнамюнде и разрушили его, так как он являлся не только центром распространения католицизма, но и важным военным форпостом. Однако понятно, что силы куршей и земгалов были все же слишком слабы, чтобы организовать и осуществить далее нападение на Ригу. Вскоре последовала карательная экспедиция немцев зимой 1229/1230 г. В Курсу пришло большое войско епископа Альберта, ордена и города Риги, которому удалось принудить к крещению ту часть этой местности, что располагалась между реками Вентой и Абавой.
Вопрос о подчинении куршей значительно осложнился вмешательством папского легата Балдуина Альнского. Возражая против усиления германского владычества в Курсе, папа, как ранее на землях Северной Эстонии, и здесь стремился основать отдельное владение, подчиненное непосредственно Римскому престолу. В связи с этим Балдуин Альнский заключил договор с местной знатью и одним из правителей куршей —Ламедином о добровольном подчинении их земли именно самому папе. Разумеется, заключая этот договор, Балдуин Альнский расчетливо предлагал куршам более мягкие условия, чем те, что содержались в прежних договорах местной знати с Орденом меченосцев. Чтобы избавиться от этой нежелательной конкуренции, немцы всеми силами старались помешать реализации замыслов Святого престола. Специальные посланцы куршей несколько раз пытались отправиться в Рим непосредственно для переговоров с папой, но меченосцы неизменно задерживали их и силой заставляли вернуться обратно. Представители ордена и епископ Альберт часто жаловались в Рим на неугодного им папского легата, пока, наконец, путем интриг не добились отстранения Балдуина Альнского от должности. Но прежде чем немцам удалось окончательно подчинить своей власти куршей, им пришлось перенести еще сильный удар от русских, эстов и земгалов.
В 1234 г. уже знакомый читателю русский князь Ярослав Всеволодович, ставший к тому времени князем Новгородским, совершил новый поход против крестоносцев на земли эстов. Во время этого похода князь Ярослав нанес ордену очень тяжелое поражение, которое, вероятно, могло бы стать началом задуманного князем широкого контрнаступления в Ливонии. Однако в полной мере использовать эту победу и до конца осуществить свой замысел Ярославу Всеволодовичу не удалось. Не удалось главным образом по причинам все возрастающих внутренних проблем Руси и, в частности, из-за того, что сепаратистски настроенная боярско-купеческая верхушка Пскова начала враждовать с новгородской княжеской властью. Руководствуясь собственными узкокорыстными торговыми интересами, псковские бояре и купцы раз за разом стали предавать интересы общерусские, вступая в прямые соглашения с Рижским епископством. Именно поэтому Псков отказался поддержать новгородского князя Ярослава в его походе на Дерпт в 1234 году, точно так же, как отказался он поддержать и поход Ярослава на Ригу позднее, в 1238 году. Следовательно, именно об этих, уже не внешнеполитических, а внутренних проблемах развития Руси нам и пришел теперь черед вспомнить вместе с читателем.
…Почему оказались прерванными сугубо мирно-союзнические отношения, многие века существовавшие между Древней Русью и народами Прибалтики? Почему, шаг за шагом отступая под тяжелым напором закованного в броню немецкого рыцарства, она не смогла отстоять там ни свое собственное политическое влияние, ни свободу местных народов —ливов, куров, земгалов, эстов, — ставших в XIII столетии рабами католического креста? Что помешало ей пресечь эту жестокую агрессию Запада?..
Глава IV
Внутренний кризис Руси и татаро-монгольское нашествие
А дело было в том, что к середине XIII ст. Киевское государство, как и большинство раннефеодальных империй, постиг мучительный процесс полного дробления и распада. Собственно, первые попытки нарушить принцип единодержавия и растащить страну на обособленные княжества были предприняты еще в XI веке, при сыновьях-наследниках Ярослава Мудрого. Именно тогда многие князья, поддаваясь личным политическим амбициям, все чаще стали отказываться подчиняться «старейшему» Великому князю Киевскому, как главе рода и верховному правителю. Начались жестокие межкняжеские споры. Этот политический процесс совпал также с бурным экономическим развитием русских городов и княжеств, благодаря чему наиболее крупные из них могли превратиться и действительно превращались в довольно сильные, почти независимые друг от друга государства —например, такие, как Черниговское княжество, Галичское, Ростово-Суздальское. Центральная координирующая власть Киева, казалось, была им более не нужна, что и зафиксировали решения княжеского съезда 1097 года. Летописец сообщает: собравшись на «снем» (сейм) в небольшом городке Любече у живописных берегов Днепра, самые влиятельные князья поклялись прекратить междоусобные распри и «единым сердцем» защищать «Русскую землю». Но в том же постановлении ни один князь так и не был назван «старейшим» (главным), и в заключение строго оговаривалось, что каждый «да держит отчину свою»[223]. Так, при внешнем, формальном соблюдении единства страны феодальные властители фактически узаконили ее раздел. Раздел, гибельные последствия которого не замедлили дать о себе знать…
